Бомбы, «кроты» и отравленные зонтики
Хотя самым предпочитаемым методом борьбы с радиостанциями было глушение, оно не было единственным. Журналистов шантажировали, им угрожали, их избивали, а иногда убивали. Преследовали их родственников оставшихся за железным занавесом. Разведки стран Варшавского договора успешно внедряли в штат «Свободы» и «Свободной Европы» своих людей. Самая серьезная попытка заставить радиостанции замолчать была поручена знаменитому террористу Шакалу (Карлосу). Его люди заложили в главное здание в Мюнхене двадцатикилограммовую бомбу.
Нельзя сказать чтобы теракты и убийства были излюбленным методом советской разведки в их отношениях с ЦРУ. Кремль в основном соблюдал джентльменское соглашение не применять насилия к американским гражданам, включая разведчиков. Этому же коду старались следовать и в отношении радиостанций. И все-таки было что-то такое в самой природе этих радиостанций, что иногда заставляло присущую коммунизму кровожадность выплескиваться на поверхность. Советские идеологи рассматривали сотрудников радиостанций не как американцев, как перебежчиков, предателей родины. Многие комментаторы обеих станций принадлежали к культурной элите своих стран. Из своих мюнхенский студий они объясняли слушателям почему коммунизм не мог дать им удобной обуви или передовых лекарств. Они рассказывали в какой роскоши живут лидеры так называемых народных демократий, о предательстве провозглашаемых идеалов и подковерных интригах. Более толстокожие из коммунистических лидеров только плечами пожимали, но были и такие кого внимание радиостанций к их персонам невероятно оскорбляло. Особенно это касалось объектов культов личности, таких как румынский лидер Николае Чаушеску или болгарский Тодор Живков – оба приказывали применить насилие к сотрудникам радиостанцией «Свобода» и «Свободная Европа».
В то время как насилие использовалось редко, разведки коммунистических стран много труда положили на то чтобы внедрить на радиостанции своих «кротов». Иногда они вербовали сотрудников радиостанций, при помощи взяток, шантажа или даже давления на патриотические чувства. В некоторых случаях посылали устраиваться на радиостанции профессиональных разведчиков. К концу холодной войны редакции вещания почти на всех языках стали объектами такого проникновения. В самом вопиющем случае агент КГБ проработал на русскоязычном вещании «Свободы» двадцать лет и всерьез рассматривался на пост главного редактора – но его отозвали в Москву.
На круг можно сказать, что результатом всех этих усилий стал пшик. Даже теракт с бомбой можно засчитать как провал потому что обе радиостанции продолжали вещать по расписанию. Разумеется, агенты поставляли своим коммунистическим кураторам много информации – биографии персонала, расписание программ, технические данные, внутренние меморандумы, данные на американское начальство (последнее разведки всегда очень интересовало). Однако ни одному из них не удалось повлиять на контент передач. Наоборот, есть свидетельства что «кротам» не рекомендовали вмешиваться в составление программ чтобы себя не выдать. И в то время как на стол главам спецслужб социалистических стран ложилась самая разнообразная информация, содержание вещания оставалось неизменным.
Хотя с годами СССР и его сателлиты отдалились о применения в своей разведывательной практике «мокрых» операций (убийств, похищений, терактов и т.д.), в пятидесятые годы соображения имиджа их мало волновали. В 1954 западногерманские власти арестовали двух подозрительных (как потом оказалось еще и вооруженных) агентов чехословацкой разведки около одного из зданий радиостанции Свободная Европа. На допросе те признались что им поручили сбор разведданных для последующей высадки десанта. В задачи десанта входил взрыв здания радиостанции.
В ноябре 1959 чехословацкая разведка предприняла попытку массово отравить сотрудников «Свободной Европы». Для этого предполагалось подсыпать в солонки в кафетерии радиостанции атропин. Однако заговор был раскрыт сотрудников чехословацкой редакции, которого чехословацкая разведка думала что она завербовала (на самом деле этот человек был двойным агентом). История попала в газеты, которые не жалея слов расписывали коммунистическую кровожадность (атропин в больших дозах действительно смертелен). Чехи быстренько отозвали своего агента из консульства в Зальцбурге потому что дипломатического иммунитета у него не было.
Некоторые операции против радиостанций иначе как абсурдными не назовешь. Венгерская разведка вложила немало сил в чтение и проверку всех писем отправляемых из Венгрии на адрес редакции в Мюнхен. Некоторые из этих писем венгерские разведчики допустили дальше, чтобы создать видимость свободы, но большинство никогда не покинуло Будапешт. Большая честь писем была адресована в молодежную музыкальную программу и были совершенно аполитичны по своему тону и содержанию. Однако венгерские власти использовали эти письма для запугивания молодежи. Если на письме был обратный адрес, то к родителям парня или девушки являлись товарищи в штатском и начинали их запугивать – типа, ваш сын или дочь переписывается с американскими шпионами. Более того, венгерская разведка создала прикормленную аудиторию слушателей «Свободной Европы». В их задачу входило написание дезинформирующих писем с просьбами передавать побольше музыки и поменьше политики.
СССР в пятидесятых годах мало интересовался содержанием программ Радио Свобода, их все равно не было слышно. Гораздо большую опасность Москва видела в этнических диаспорах нерусских народов своей империи за пределами СССР и в лидерах этих диаспор. Вот тут применялись угрозы, похищения и убийства. В самом известном случае советский агент устранил лидера украинских националистов Степана Бандеру. Потом исполнитель бежал на запад и во всем признался. После этого Никита Хрущев счел что от таких убийств больше вони чем пользы и они прекратились. Надо сказать, что сотрудники нерусских редакций Свободы поддерживали тесные связи со своими национальными диаспорами в США и Европе. В нерусских редакциях сепаратистские, антирусские и антиимперские настроения были нормой. Это не могло не раздражать Москву.
В 1954 из реки Изар близ Мюнхена выловили тело сотрудника беларусской редакции по имени Леонид Карась. Спустя несколько месяцев еще один сотрудник Радио Свободы стал жертвой тщательно спланированного убийства. В конце ноября этого года пожилая жительница Мюнхена делала уборку в своей квартире. Можно вообразить ужас женщины когда она обнаружила под диваном в своей гостиной лежащий лицом вниз труп с завязанными за спиной руками. Она рассказала полиции что этот человек – Михаил Исмаилов, эмигрант, которому она иногда разрешала пользоваться своим холодильником и плитой. Судмедэксперт установил что сначала Исмаилова ударили по голове тупым предметом, а потом задушили. Тело было похоронено под именем Михаил Исмаилов и полиция начала свое расследование.
В это же время Абдулрахман Фаталибей, глава азербайджанской редакции Радио Свобода, перестал выходить на работу. Его квартиру обыскали, ничего не нашли и Фаталибей был объявлен в розыск как главный подозреваемый в убийстве Исмаилова. Тут же пошли слухи что человек похороненный под именем Исмаилова на самом деле и есть Фаталибей. Дело было эксгумировано, снова отправлено судмедэкспертам и они подтвердили – погибший и есть Абдулрахман Фаталибей, а убийца Михаил Исмаилов. Исмаилов исчез из ФРГ и всплыл в Советском Союзе.
Абдулрахман Фаталибей прожил жизнь, скажем так, интересную и разнообразную. Он родился в Азербайджане, закончил военно-инженерную академию в Москве, был кадровым офицером советской армии, отличился в финскую войну и получил орден Красной Звезды. В 1936 отдел кадров обнаружил что он скрыл свое происхождение – писал в анкетах что он сын крестьянина, хотя на самом деле был сыном бека. Наказание последовало, но по тем временам, весьма гуманное – исключили из партии. В сентябре 1941 Фаталибей был взят немцами в плен в Прибалтике. В лагере вступил в Азербайджанский Легион, который немцы формировали из военнопленных. Принимал участие в боях с РККА уже на стороне вермахта, получил немецкую награду. Был избран в Азербайджанский Конгресс, национальную организацию под нацистским патронажем.
В 1945 Фаталибей был отправлен на итальянский фронт и попал в плен к американцам. Каким-то чудом ему удалось избежать репатриации в Советский Союз, где ничего хорошего его не ждало. Осел в Риме, где проявил себя как яркий публицист на антисоветские, промусульманские и пантюркистские темы. В 1948 его пригласили в качестве военного советника в Каир. Абдулрахман Фаталибей утверждал что принимал участие в войне с Израилем 1948-1949 годов на стороне египтян.
Еще в Каире он установил контакт с американскими и английскими спецслужбами. Непонятно помогло ли ему ЦРУ устроиться на работу на радио. В любом случае журналистов на азербайджанском языке было не так много чтобы можно было перебирать варианты.
Конечно то, что позицию главного редактора на Радио Свобода получил человек, который служил нацистам и воевал против Израиля – эпизод некрасивый. Он демонстрирует что не всегда получалось следовать заявленной кадровой политике – не брать на работу в радиостанцию людей с криминальным прошлым и одиозными политическими симпатиями. Абудрахман Фаталибей уже давно лежал в земле, а обвинения в предоставлении трибуны экстремистам, антисемитам и военным преступникам, еще долго были для обеих радиостанцией постоянной головной болью и источником конфуза.
Абсолютно все коммунистические режимы восточной Европы предпринимали попытки запугивания журналистов «Свободной Европы». На каждого из них имелось подробное досье и каждому знали чем конкретно угрожать. Большую часть этой информации добыли «кроты», которые прокрались в редакции и заняли там теплые места.
Одним из наиболее успешных «кротов» стал Анджей Чеховиц, который работал в польской редакции с 1965 по 1971, а потом исчез и всплыл в Варшаве как сотрудник польской разведки. Чеховиц был далеко не первым сотрудником радиостанции который вернулся к родным осинам. Некоторые сотрудники уже сделали это до него из-за разочарования западным образом жизни, ностальгии или страха за друзей и родных. Обычно из таких «возвращенцев» делали пропагандистское шоу и у каждого такого шоу был заранее известный сценарий: поддался западной пропаганде, разочаровался в западной бездуховности и был поражен цинизму царящему на радиостанции «Свободная Европа».
Но Чеховиц сделал так, что ставки выросли. Теперь вместо слезливой мелодрамы, когда блудный сын плачет на груди родины-матери, польские власти могли всем рассказывать что внедрили на радиостанцию профессионального разведчика. Для этого шага у польского режима было несколько веских причин. Во первых, надеялись что эти новость деморализуют персонал радиостанции – ведь в США полным ходом шла кампания за ликвидацию «Свободы» и «Свободной Европы» инспирированная сенатором Фулбрайтом. Во-вторых, новости о проникновении на радиостанцию агента польской разведки должны были напугать тех жителей страны, которые сотрудничали с радиостанцией тем или иным образом. В третьих, эти новости должны были придать убедительности дипломатической кампании Варшавы с целью заставить Бонн «попросить» радиостанцию с территории ФРГ. В 1971 эта кампания была в самом разгаре и откровения Чеховица были как нельзя кстати.
По словам Чеховица в 1965 году его нанял глава польской редакции Ян Новак и был несказанно обрадован молодости кандидата ибо к тому времени польская редакция напоминала филиал дома престарелых. Однако нельзя сказать чтобы Новак сильно впечатлился кандидатом. Первой работой Чеховица стало чтение польских газет и журналов и отбор материалов для ежедневного пресс-обзора. На радиостанции это считалось непрестижным занятием не требующим большого ума или особых навыков. В своих выступлениях и пресс-конференциях Чеховиц не жалел красок для описания зловещей разведывательной деятельности радиостанции «Свободная Европа» и даже приписывал ей связь с некими «сионистскими центрами».
Чеховиц добавил что в то время как исследовательский отдел номинально возглавлял поляк, реальными боссами были «полковники Кук и Браун». Имелись в виду замдиректор Свободной Европы Ричард Кук и эксперт по восточноевропейским политическим вопросам Джим Браун. Ни Кук, ни Браун никогда не работали в разведке и ни тот, ни другой не дослужились до полковника. Чеховиц испытывал к Брауну что-то похожее на уважение и называл его «мозгом всей радиостанции» и «мудрым человеком».
Чеховиц описывал польскую редакцию как сборище духовно и физически разбитых стариков которые только и делают что выполняют указания ЦРУ. В одном и том же выступлении Чеховиц мог заявить что вещание на Польшу не имеет никакого эффекта и тут же приписать рабочие волнения на берегах Балтики агитации «Свободной Европы». Сдерживать свой антисемитизм этот человек не умел и не хотел. Чего стоит его заявление что когда Гомулка выгнал в 1968 из Польши евреев, «Свободная Европа» лишилась многих своих информаторов на высоких государственных должностях. Вся эта кампания имела цель отпугнуть поляков от контактов со «Свободной Европой». У Яна Новака хранился список людей с которыми ему удалось поговорить во время их поездок на запад. В этом списке значились имена партийных аппаратчиков, иерархов католической церкви, ученых, журналистов и правозащитников.
Для редакторов «Свободной Европы» живой человеческий контакт с туристами из стран на которые они вещали был крайне важен. В задачи радиостанции входило освещать политическую жизнь стран куда сотрудники радиостанции не имели физического доступа. Авторитет радиостанции зависел не только от точной передачи новостей, но и от аутентичности языка которым пользовались дикторы и от того насколько точно редакция улавливала настроения населения. Понять настроение рабочих в Гданьске было совершенно невозможно если твоим единственным источником была насквозь официозная «Трибуна люду» или столь же официозное Радио Варшава. Поэтому «живые» источники были в большой цене, будь то туристы из соцстран или западные журналисты, ученые и дипломаты посещавшие эти страны по роду своей работы.
Анджей Чеховиц иногда появлялся на совместных пресс-конференциях с еще одним «кротом», сотрудником чехословацкой разведки по имени Павел Менаржик. Во время Пражской весны Менаржик работал на подпольной студенческой радиостанции в городе Брно. После подавления восстания он оказался на западе и с таким блестящим резюме был немедленно принят на «Свободную Европу». Минаржик был от природы наделен великолепным глубоким голосом а-ля Юрий Левитан и получил работу диктора.
Отношения с коллегами у него сложились хорошие, он всегда был рад кому-то помочь, куда-то отвезти. Однако его пришлось уволить в начале семидесятых из за того что «Свободной Европе» урезали бюджет. В 1976 Минаржик с большой помпой объявился в Праге и начал давать пресс-конференции о том как с самого начала был разведчиком и о том что Александр Дубчек и другие лидеры Пражской весны работают на ЦРУ. Отработав свое, он исчез с радаров. По слухам в уже свободной Праге девяностых он стал успешным бизнесменом.
Когда Юрий Гендлер, тогдашний главный редактор русского отдела нью-йоркского бюро «Свободы» приехал в 1986 в Мюнхен, несколько коллег сказало ему что место его аналога в Мюнхене скорее всего займет Олег Туманов. Через неделю Туманов исчез, а еще спустя какое-то время всплыл в Москве, где заявил что в конце шестидесятых устроился на «Свободу» по заданию КГБ и все это время оставался их агентурой.
Несомненно, Туманов является самым успешным «кротом» внедренным на обе радиостанции, во всяком случае из рассекреченных. Если то, что он говорит, правда – а верят ему не все – его шпионская карьера продолжалась три десятилетия, срок немаленький. Конечно он любил выпить – на всех фотографиях рядом с пишущей машинкой на его столе стоит бутылка скотча. Но алкоголизм вообще был свойственен выходцам из СССР того поколения. Туманов был тихим, немногословным, не любил привлекать к себе внимание. Гендлер нашел его компетентным, надежным работником, на которого можно было рассчитывать что он добросовестно выполнит любое порученное ему дело. Туманов никогда не вмешивался в бурные политические дебаты на вечную тему «Как нам обустроить Россию», что придавало ему в глазах коллег и начальства еще больше надежности и респектабельности.
Сам Туманов утверждал что был принят на работу в КГБ еще до своего драматического побега на запад – он прыгнул в море с палубы советского корабля в территориальных водах Египта. Однако известный перебежчик бывший глава ГРУ Олег Калугин рассказал сотруднику отдела безопасности «Свободы» что Туманов был завербован после того как устроился на радиостанцию и завербован банальными угрозами расправиться с его близкими оставшимися в СССР.
Туманов регулярно встречался со своим куратором в Берлине (восточном). Его инструктировали не вмешиваться в политические и личные конфликты коллег, но поставлять как можно больше информации о всех сотрудниках. Вдобавок КГБ очень интересовал отдел анализа аудитории «Свободы» расположенный в Париже. Чтобы получить хоть какой-то фидбек, чтобы понять что слушателям нравится и не нравится в содержании программ, сотрудники этого отдела занимались тем, что опрашивали недавних эмигрантов и граждан западных стран вернувшихся из туристических и деловых поездок в Советский Союз. Однако любой личный контакт между сотрудниками «Свободы» и советскими гражданами в глазах КГБ приравнивался к шпионажу или к попыткам вербовки для оного. Кроме того, в Москве были уверены что персонал Радио Свобода целенаправленно уговаривает туристов из СССР остаться на западе. Туманова инструктировали не пытаться влиять на содержание программ. Вместо этого он делал многочисленные копии документов, слушал сплетни и передавал это все своему куратору. Возможно Туманов преувеличивает когда утверждает что многочисленные агенты КГБ были внедрены на Радио Свобода. Однако он явно не был единственным.
Хотя коллеги считали Туманова свойским парнем, а начальство ценило как компетентного администратора, насчет его интеллектуальных способностей мало кто обольщался. По словам ведущего аналитических программ Льва Ройтмана: «Он не мог создать свое, мог быть только компилятором. Он пил. Но при этом продолжал карабкаться по административной лестнице потому что был хорошим управленцем и никогда не возражал начальству.» Юрий Гендлер побывал у Туманова в гостях в Мюнхене и был шокирован низким культурным уровнем последнего. Туманов предложил ему посмотреть кино и не нашел ничего лучшего как включить патриотическую советскую мелодраму. Клишированный сюжет этой мелодрамы растрогал Туманова до слез. Вспоминает Юрий Гендлер: «Я не мог поверить что этот человек, чьи вкусы и культурные запросы были настолько советскими, занял такой высокий пост в нашей радиостанции.»
* * *
Подозрение в том что румынская разведка избавилась от неугодных сотрудников «Свободной Европы» таким образом что в их телах не осталось никаких следов насилия или отравления не выглядит таким уже необоснованным если посмотреть на судьбу тех болгарских сотрудников, которые имели несчастье рассердить Тодора Живкова. Хотя теперь все знают что болгарская разведка убрала одного диссидента в эмиграции при помощи отравленного зонтика и тем же способом пыталась убрать другого, факт остается фактом – без незаурядного по своей тщательности расследования эти смерти приписали бы несчастным случаям.
В случае успешного покушения с помощью зонтика жертвой оказался болгарский писатель и сценарист Георгий Марков. Он был в Болгарии известен и популярен, а так же весьма обласкан властью – что-то вроде Евгения Евтушенко. В 1976 он уехал в гости к брату в Италию и не вернулся. После этого его книги изъяли отовсюду и перестали упоминать в прессе. Георгий Марков получил убежище в Англии, устроился работать на Би-Би-Си и женился. На «Свободную Европу» он работал как внештатник.
Его еженедельная колонка «Болгария: репортажи отсутствующего» произвела в Софие настоящий фурор. Кроме передач на культурные и литературные темы, он сделал цикл из одиннадцати частей под названием «Личные встречи с Тодором Живковым». В этой программе Живков подвергся беспощадной критике за свое лицемерие и замашки абсолютного монарха.
Как и Чаушеску, Живкова ежедневно знакомили с содержанием болгарских программ на западных радиостанциях. Вскоре Марков начал получать анонимные звонки с угрозами расправы. Он спокойно и невозмутимо отвечал своим собеседникам что убрав его болгарские спецслужбы докажут его же правоту. Однако незадолго до убийства звонивший ответил Маркову что его уберут при помощи яда который не обнаружит ни одна западная лаборатория и таким образом статуса мученика за свободу Марков не получит.
7 сентября 1978 Георгий Марков стоял на автобусной остановке на мосту Ватерлоо в Лондоне и ждал и автобуса. Вдруг он почувствовал боль в ноге, обернулся и увидел мужчину который поднимал оброненный зонтик. Марков как обычно отправился на работу. Но боль расползлась по ноге и Марков был вынужден обратиться в больницу. Он впал в шоковое состояние и умер через три дня, оставив жену и крошку дочь.
Врачи могли только руками разводить. Они установили что Марков был отравлен, но могли понять как и чем. После долгих месяцев расследования детективы Скотленд Ярда пришли к заключению, что Георгия Маркова убрали при помощи дозы рицина и что этот яд ввели ему в грануле, используя специально оборудованный зонтик.
Георгий Марков был не единственным кого пытались ликвидировать таким способом. Еще один диссидент, Владимир Костов, тоже перенес подобное покушение – в парижском метро. До своего побега Костов был в Софии известным журналистом с доступом во властные круги. Например, ему был известен план Живкова включить в Болгарию в Советский Союз на положении шестнадцатой республики. Но Костову повезло – гранула с ядом не растаяла. Впоследствии «Свободная Европа» наняла его как политического обозревателя по болгарским делам.
В марте 1991 болгарские власти объявили что документы по делу Маркова уничтожены по приказу главы разведки генерала Владимира Тодорова. Вскоре главный разработчик операций по ликвидации Маркова и Костова погиб в подозрительной автомобильной аварии. В этой же время Тодоров бежал из Болгарии в Москву, официально на лечение, а на самом деле не хотел отвечать на вопросы детективам из Скотленд Ярда, которые нашли его в Болгарии. Тодоров отрицал свое личное участие в этих операциях, но не отрицал того что они имели место. Кроме того, она заявил что Владимира Костова никто и не думал убивать и что специально придумал эту историю чтобы подороже продать себя на «Свободную Европу». Тодорова впоследствии судили за уничтожение архива и приговорили к мягкому наказанию.
Скорее всего Марков был устранен во время совместной операции болгарской разведки и КГБ СССР. По воспоминаниям Олега Калугина судьба Маркова была решена в начале 1978 на совещании в Москве. На этом совещании присутствовали тогдашний глава КГБ Юрий Андропов, его заместитель Владимир Крючков и сам Калугин. Крючков получил срочное послание от министра внутренних дел Болгарии Дмитрия Стоянова. Там было написано что приказ убрать Маркова пришел с самого верха и что нужна помощь КГБ.
Калугин утверждает что сначала Андропов не хотел в это влезать. Но Крючков возразил своему шефу что нет никакой причины не помочь болгарским товарищам. Если КГБ откажет, то министр Стоянов будет вынужден давать объяснения главе государства и не простит московским коллегам такой подставы. Наконец Андропов согласился, но с условием что КГБ будет помогать только по технической части, а саму операцию будут осуществлять болгары своими силами.
Задачу спустили в исследовательский отдел КГБ, где уже не первый год разрабатывали различные яды. По словам Калугина изначально планировалось отравить Маркова на вечеринке в Мюнхене, подсыпав яду ему в бокал. Когда зарубили этот план, возникла идея с зонтиком. КГБ закупил партию американских зонтов и в мастерской стали переделывать их таким образом чтобы они могли выстреливать маленькие гранулы с близкого расстояния. В качестве яда выбрали рицин. Он изготовляется из семян клещевины и в семьдесят раз токсичнее цианистого калия. Гебисты привезли в Софию зонтики и яд чтобы научить болгар ими пользоваться. Тут возникло непредвиденное обстоятельство – болгарский заключенный на котором опробовали всю схему не умер, выжил. Возник новый план – отравить Маркова пока он отдыхал с семьей на Сардинии. Там яд планировалось размазать по ручке двери машины или гостиничного номера. Однако пришлось вернуться к старому плану – в Софие не хотели чтобы при покушении погибли жена или дочь Георгия Маркова. Мы никогда не узнаем было это решение продиктовано гуманизмом или нежеланием болгар ссориться с Великобританией, ведь жена и дочь Маркова были британскими подданными.
Без пятнадцати десять вечера, 21 февраля 1981 в здании штаб-квартиры «Свободы» и «Свободной Европы» в Мюнхене прогремел сильный взрыв. Был субботний вечер, так что сотрудников в здании было немного. Однако четверо человек было ранено, из них двое серьезно. Вскоре установили что бомба содержащая 20 килограмм взрывчатки была заложена под стену там куда выходили окна чехословацкой редакции. Было нанесено на два миллиона долларов ущерба, а на километры вокруг из окон вылетели стекла и со стен попадали картины.
Кто стоял за этим взрывом узнали лишь по окончании холодной войны. Поиски виновных привели в архивы Штази, разведывательной службы социалистической ГДР. После падения Берлинской стены Ричарду Каммингсу, главе службы безопасности обеих радиостанций выдали документы из архивов Штази. Он обнаружил там историю достойную шпионского триллера.
Из документов Штази следует что теракт в штаб-квартире осуществил Карлос Ильич Санчез по прозвищу «Шакал», один из самых известных международных террористов 1970-1980-ых годов. Хотя больше всего он известен своими «подвигами» на ниве палестинского терроризма, Карлос имел прочные связи с разведками социалистических стран. В 1979 он перевел свою базу в Будапешт, под крылышко режима Яноша Кадара.
14 октября 1980 Карлос провел оперативное совещание с представителями разных левых террористических групп Европы по поводу операции против «Свободы» и «Свободной Европы». Деньги на операцию дали румыны с благословения своего кондукатора. Группа Карлоса произвела разведку вокруг здания. В планировании операции были задействованы многолетняя любовница Карлоса Магдалена Копф (оперативный псевдоним «Лили») и его ближайший помощник Иоганн Вейнрих, он же «Стив». Именно Вейнрих сделал стенографическую запись завещания, которую венгерская разведка потом переслала своим коллегам в ГДР.
Румынская разведка выдала снаряжение – взрывчатку, радиопередатчики и приемники чтобы сдетонировать бомбу на расстоянии, телефоны уоки-токи, девять пистолетов и ручные гранаты в ассортименте – на случай если придется отбиваться от немецкой полиции. Последнее не понадобилось. Охрана здания радиостанций была так себе и территория вокруг здания плохо освещалась. Было всего два охранника. Один сидел в будке у въезда на стоянку, другой обходил здание по периметру. Для одного обхода ему требовалось 18 минут – более чем достаточно чтобы заложить бомбу и убежать. Команда для исполнения теракта подобралась довольно пестрая. Возглавлял Вейнрих, заложил бомбу швейцарский террорист Бруно Бреквест, а по большей части команда состояла из басков с террористическим прошлым.
Чаушеску был доволен. Карлоса с почетом приняли в Бухаресте, однако вскоре венгры его из своей страны «попросили» и ему пришлось перебраться в Дамаск. Однако злоба Чаушеску на «Свободную Европу» осталась неутоленной. В 1984 власти ФРГ выдворили из страны пять сотрудников румынского посольства. Они готовили заговор с целью снова заложить бомбу в здание радиостанций и похитить кого-то из румынского персонала.
В начале своей деятельности Свобода и Свободная Европа набирали персонал из так называемой послевоенной волны эмиграции, состоявшей из тех кто по разным причинам не хотел жить при коммунистической власти. Это был довольно пестрый идеологический салат, где присутствовали представители множества политических течений – от социал-демократов до крайне правых. Руководство радиостанции Свободная Европа стремилось создать идеологически разнообразный коллектив, за исключением коммунистов и уж совсем одиозных ультраправых. Однако попадались журналисты с весьма сомнительным прошлым. Так в венгерской секции работал Эмиль Тзонка, возглавлявший молодежное крыло венгерской фашистской партии «Железная стрела», то есть венгерский аналог Бальдура фон Шираха.
Сложнее было набирать персонал для Радио Свобода, потому что очень мало выходцев из СССР имели хоть какой-то опыт демократии, парламентаризма или многопартийности. Многие представители нацменьшинств сопротивлялись коммунизму не с демократических, а с националистических позиций. Для традиционно мыслящих религиозных русских марксизм был врагом потому что расшатывал веру и церковь.
Восточноевропейским националистам зачастую не было достаточно просто любить свой народ – надо непременно ненавидеть чужой, иначе плохой ты националист. Прибалты ненавидели русских, венгры румын (и наоборот), болгары терпеть не могли турок. Руководство радиостанции включило пропаганду мирного сосуществования разных народов в список своих приоритетов. Было указание передавать программы о том как демократия помогает преодолеть этническую вражду. Особенно бдительно следили за возможными проявлениями антисемитизма. Антисемитизм был проклятием восточной Европы и скотское поведение в отношении выживших после Катастрофы евреев продемонстрировало что они с окончанием войны никуда не делся. Антисемитизм в эфире никогда не был серьезной проблемой ни для Свободы, ни для Свободной Европы. Обе радиостанции постоянно критиковали подавление еврейской религии и культуры в социалистических странах и включали программы по иудаизму в свое расписание. А вот отношения между сотрудниками далеко не всегда складывались гладко. В русской и украинской редакции конфликт между сотрудниками- евреями, и соответственно, русскими и украинскими националистами, постоянно тлел и периодически вспыхивал.
Однако главной проблемой оставалось прошлое сотрудников. Во вторую мировую войну сотрудничество с нацистами было широко распространено в странах восточной Европы и нерусских районах СССР. Мотивы для такого поведения были разными. В некоторых станах (Румыния, Венгрия, Хорватия) были свои собственные фашистские партии и движения, которые радостно начали преследовать евреев задолго до получения соответствующего приказа от немцев, исключительно на собственном энтузиазме. Там где не было соответствующих политических организаций люди шли на сотрудничество из страха, ради денег, ради власти над беззащитными или по идеологическим, антикоммунистическим и антирусским мотивам.
После войны некоторые обладатели подмоченных анкет добрались до США. Существовала официальная политика не давать виз соискателями с коллаборантским прошлым, но в послевоенном хаосе в анкетах легко можно было врать, документы подделывать и никто ничего не проверял. На нацистское прошлое некоторых соискателей виз американские власти просто закрыли глаза потому что эти соискатели оказались нужными людьми или оказали услуги ЦРУ. ЦРУ унаследовало всю разведывательную сеть Рейнхарда Гелена (сам Гелен впоследствии стал главой внешней разведки ФРГ). В этой сети было немало информаторов славянских и прибалтийских национальностей и некоторые из них нашли убежище в США.
Как ясно из истории злополучного Фаталибея (главы азербайджанской редакции, ликвидированного советской разведкой), некоторые выходцы из СССР и стран восточной Европы запятнанные сотрудничеством с нацистами нашли работу на обеих радиостанциях. Фаталибей не был гражданином США, но это не отменяет того факта что он работал на американскую радиостанцию финансируемую ЦРУ. И в то время как многие коллаборационисты из кожи лезли чтобы скрыть свое прошлое, с Фаталибеем дела обстояли совсем иначе. Они считал что ему нечего стыдиться и изложил все подробности своей службы в вермахте и работы в марионеточном конгрессе азербайджанских националистов в автобиографии написанной для руководства радиостанцией.
Никто сейчас не может сказать много ли людей с таким же прошлым как у Фаталибея нашло работу на радиостанциях Свободная Европа и Свобода. В пятидесятые годы присутствие в США военных преступников и коллаборационистов мало у кого вызывало вопросы – главным врагом был коммунизм и все были заняты борьбой с ним. К семидесятым годам, когда американское общественное мнение качнулось в сторону вытаскивать нацистских приспешников за ушко да на солнышко, большинство из тех кто начал работать на радиостанциях сразу после войны, умерли или ушли на пенсию. Очень возможно что ЦРУ уничтожило документы о «своих» людях в коллективе радиостанций когда было принято решение о том что ЦРУ радиостанции больше не финансирует.
В семидесятые годы правительство США наконец-то серьезно озаботилось тем сколько военных преступников проживает в стране. В Минюсте был создан специальный отдел в задачи которого входило изучение документов тридцатилетней давности и подача дел о депортации. В компетенцию американских судов не входило судить кого-то за преступления совершенные за пределами США, а вот отобрать гражданство полученное обманным путем – очень даже входило. Некоторые из обвиняемых добровольно отказались от американского гражданства и уехали в другие страны. Кое-кто был депортирован, в том числе в СССР. Самым известным из таких обвиняемых стал Джон Демьянюк.
Никто из сотрудников Радио Свобода не был признан американским судом сокрывшим преступное прошлое и подлежащим депортации. Но против некоторых были открыты дела. Виллис Азнерс, внештатник иногда писавший для латышской редакции, обвинялся в том что преследовал евреев у себя на родине в годы войны. Руководство радиостанции написало ему письмо что в его услугах не нуждаются пока открыто его дело. Но суд оправдал его и он был восстановлен на работе. Сотрудник беларусской редакции Станислав Станкевич был обвинен в том что убивал евреев в своем родном городе Борисове. Однако Станкевич умер прежде чем состоялось заседание по его делу и вопрос сам собой рассосался.
Что касается радиостанции Свободная Европа, то самое их серьезное столкновение с проблемой нацистских преступников касалось не сотрудника, а человека приглашенного на передачу. 1 мая 1979 передала интервью с митрополитом румынской православной церкви в США и Канаде Валерианом Трифой. Интервью длилось 45 минут и митрополит говорил на сугубо религиозные, а не политические темы. Про Валериана Трифу было широко известного что он был неофициальным капелланом румынской профашистской организации «Железная Гвардия» и в открытую благословлял ее членов на убийства и прочие зверства. По состоянию на 1 мая 1979 он уже был ответчиком по иску Минюста США о лишении гражданства и депортации.
Глава румынской секции Ноэль Бернард счел что не может быть лучшего кандидата на интервью по случаю пятидесятилетнего юбилея румынской православной церкви в Америке. Он поручил сотруднику румынской редакции в Нью-Йорке Ливиу Флода подготовить интервью с Трифой. Худшего кандидата он не мог бы сыскать – Флода был евреем и как мог долго саботировал указания шефа. Но Бернард настаивал, он считал что нельзя делать передачу про юбилей церкви без интервью с ее главой. Кроме того в Штатах действовала еще одна румынская православная епархия, иерархов которой Бернард считал марионетками Бухареста. Бернард не мог допустить чтобы эта марионеточная церковь вещала от имени всех православных румын США.
Информация об интервью с Трифой докатилась до США. Поднялся скандал в прессе, еврейские организации публиковали письма протеста, а главное в это дело вцепилась железобетонная конгрессмен Элизабет Хольцман, пробившая в Конгрессе немало законов о лишении гражданства бывших нацистов и их депортации.
Скандал с Трифой продемонстрировал руководству обеих радиостанций что это такое – получать деньги напрямую от Конгресса, а не шито-крыто через ЦРУ. Это означало большую степень подотчетности Конгрессу и общественному мнению во всем, включая внутренние дела радиостанций. Под давлением Элизабет Хольцман состоялись слушания в Конгрессе, причем она была вооружена не только записью передачи и деталями биографии служителя божьего, но и информацией что называется из первых рук – от румынских сотрудников Свободной Европы недовольных руководством Ноэля Бернарда. Она использовала эту возможность чтобы раскритиковать его работу и почти что потребовала его отставки.
Валериан Трифа добровольно отказался от гражданства США и уехал на ПМЖ в Португалию, где и умер. Радиостанции Свобода и Свободная Европа извлекли урок – быть внимательнее к прошлому людей которых они приглашают к микрофону.