Берта Паппенхайм и ее Дом Сирот
Прежде чем рассказать о том, что Берта Паппенхайм считала главным делом своей жизни, хочу поделиться со всеми вкусными историческими кусочками.
Адаптация Танаха для женщин «Цене-Рене» и мемуары Гликль из Гамельна вышли в переводах с идиша на немецкий Берты Паппенхайм. Гликль приходилась Берте дальней родственницей.
Отец Берты, Зигмунд Паппенхайм, был родом из Прессбурга (Братиславы). Его отец, Вольф Паппенхайм, одно время «целиком содержал» (так в документе) йешиву Хатам Софера.
На одной из первых конференций Юдишер Фрауэнбунда (1907) Берта сделала доклад о вовлечении еврейских женщин в проститутцию и плохом состоянии сиротских приютов для еврейских незаконнорожденных. За предание этих явлений огласке ортодоксальный истеблишмент (который к тому времени возглавляли люди калибром поменьше Хирша и Хидельшаймера), обвинил ее – угадайте в чем – в антисемитизме и нападках на Тору(!). Просто удивительно до чего серьезно рассматривают себя некоторые ничтожества, что публичную критику своих скандальных провалов в руководстве общиной воспринимают как нападки на Тору, никак не меньше. Сатмарский рав Нухем Розенберг из Вильямсбурга за помощь полиции в расследовании секс-преступлений в общине стал парией, остался без прихода, в хорошо за семьдесят лет ходит пешком в синагогу по Бруклинскому мосту в Манхеттен и получил в лицо кислоты. Так что Берта еще дешево отделалась.
Вернемся к истории. Примерно с 1906 году Берта задалась целью основать женское общежитие для поддержки еврейских матерей-одиночек и девушек, которым угрожало принуждение к проституции. В общежитии должны были осуществиться выработанные ей принципы еврейской социальной работы:
- В отличие от традиционной еврейской благотворительности, современная социальная работа должна быть направлена на воспитание самостоятельности.
- Необходимо сопровождать жизненный путь бывших опекаемых на протяжении длительного времени, чтобы избежать новых издевательств.
- Не должно быть: …”никакого учреждения для подопечных в плане закона, никакого посвященного организации каменного монумента с надписями, никаких благодарственных табличек, коридоров, спален и столовых, никаких начальных школ с карцером, кельями и одной главенствующей директорской семьёй, а домом, даже, если это замена единственно желательного хорошего семейного воспитания.
- Опекаемые должны быть окружены еврейской традицией и культурой.
- Обстановка должна быть простой, чтобы опекаемые хорошо ознакомились с условиями и требованиями мелкобуржуазного хозяйства.
Луиза Гольдшмидт, родственница матери Берты, предоставила для основания женского общежития двухквартирный дом в Ной-Изенбурге, неподалёку от Франкфурта-на-Майне с его клиниками и общественными организациями. На обустройство дома 19 000 собрали 19000 марок. 25 ноября 1907 года дом был готов для своего предназначения — предоставлять «защиту для нуждающихся в защите и воспитание для нуждающихся в воспитании».
В доме было мало удобств, за что его иногда критиковали. Например, в ванной не было водопровода, а центральное отопление было проведено только в 1920 году. Зато всё было предусмотрено для соблюдения законов кашрута. Имелась даже используемая только раз в году пасхальная кухня, которая находилась в полуподвальном помещении.
Для опекаемых предусматривались лекции, концерты и любительские театральные постановки. В 1908-ом году начали с десяти опекаемых, а через два года их насчитывалось полторы сотни. В 1928 дом в включал уже четыре корпуса, в том числе один для беременных и один для родивших (рожать возили во франкфуртскую больницу). Дети школьного возраста посещали школу в Ной-Изенбурге и медицинское обслуживание опекаемых было поставлено на высочайшем уровне.
Последние дне Берте Паппенхайм испортила имперская полиция. В 1936-ом году одна из девочек в приюте страдавшая легкой умственной отсталостью позволила себе нелестно отозваться о внешности обожаемого фюрера. Кто-то из немецкого персонала настучал и Берту в течении нескольких недель таскали на допросы, что несомненно ускорило ее кончину.
С 1937-года общежитие стали преследовать. Запретили детям посещать немецкую школу в Ной-Изенбурге, пришлось возить в еврейскую во Франкфурт. «Хрустальная Ночь» ознаменовалась поджогом главного здания. Весной 1942-ого года общежитие закрыли, а воспитанниц депортировали в Терезин, где большинство погибло.
Со смерти Берты Паппенхайм и до закрытия учереждение возглавляла Хана Кармински.
Хана Кармински
«Но я нужна здесь»
Хана родилась в в 1897-ом году в Бреслау в семье Авраама Кармински и его жены Селмы, урожденной Коэн. Ее полное имя было Мина Иоганна, но с детства закрепилось прозвище Хана. Спустя два года в семье родилась вторая сестра, Эрна. Сестры всю жизнь очень дружили, что ясно из сохранившейся после Катастрофы переписки (родители и Эрна смогли уехать в Швейцарию). Хана закончила в Берлине Песталоцци-Фробель-Хаус, престижный колледж для дошкольных педагогов и учителей начальных классов. Работала учительницей, потом переехала в Гамбург, заинтересовалась там социальной работой и еврейскими общинными делами. Посещала лекции в Открытом еврейском университете, который тогда возглавлял Мартин Бубер.
Во Франкфурте Хана познакомилась с Бертой Паппенхайм. Эта встреча изменила ее жизнь. Берта была почти на сорок лет старше Ханы и стала для нее образцом и наставницей. Берта с гордостью говорила о Хане «лучшей дочери я бы и пожелать не могла». С 1924-ого года Ханна работала в Юдишер Фрауэнбунд и воплотила в жизнь ряд мер по достижению женщинам в еврейских общинах чего-то отдаленно похожего на равноправие.
После Хрустальной Ночи занималась организацией киндер-транспортов в Англию Некоторые из них Хана сама сопровождала, но каждый раз возвращалась в Германию. После того, как был разогнан Юдишер Фрауэнбунд, она перешла на работу в Рейхсвертретунг – представительство евреев Рейху. В конце тридцатых аресты и эмиграция опустошали руководство организации так быстро, что о том, что женщину не подобает назначать на руководящую должность никто и не заикался. Хана возглавила отдел помощи нуждающимся и энергично помогала всем кому еще можно было помочь.
А вот сейчас пойдет часть повествования, которая, возможно, не всем будет приятна, но из истории фактов не выкинешь. Хана и ее коллега по социальной работе в еврейской общине Паула Фюрст были больше чем близкими подругами. Они жили одним домом как семейная пара в течении более десяти лет. В письмах сестре и родителям в Швейцарию Хана объясняла, что не может расстаться с Паулой, а легальной возможности эмигрировать вдвоем у них не было. В июне 1942-ого года Паулу депортировали на восток и Хана была совершенно безутешна. В декабре очередь дошла и до нее. В декабре 1942-ого ее депортирвали в Освенцим, откуда она уже не вышла. Какое бы чувство не привязывало Хану Кармински к Пауле Фюрст, она за это чувство заплатила всем, что у нее было, своей жизнью. Это к тому, что неправильная ориентация это не всегда следствие распущенности и демонстративности. Во всяком случае не у Ханы Кармински.