Музыка
В музыке, возможно больше чем в других видах исполнительских искусств, еврейский вопрос был предметом горячих дебатов. Приписываемое композитору Рихарду Вагнеру эссе «Еврейство в музыке» опубликованное в первой редакции в 1850 утверждало, что евреи неспособны на творчество, оттирают от пирога истинно немецких композиторов и должны быть полностью изгнаны из немецкой культурной жизни и ограничены в гражданских правах. Место занятое Вагнером в пантеоне националистической «фолькистской» немецкой идеологии и горячее одобрение его идей фюрером послужили причиной того, что в тридцатые годы соображения Вагнера о евреях стали воплощаться в реальность.*
Однако евреи того времени не видели ничего плохого в том, чтобы слушать и исполнять музыку Вагнера. Один мемуарист вспоминает, что на свадьбе его родителей в Позене в 1906 году (ныне Познань) исполнялась свадебная музыка из оперы «Лоэнгрин». Другая автор (была подростком в Вене в тридцатые годы) вспоминает со слов своей матери как та проводила многие часы в очереди с целью послушать оперу Вагнера.
С музыкой наблюдалась та же картина что и с театром. Куда больше евреев на душу населения посещало концерты и оперу чем неевреев. Особенно для немецких евреев классическая музыка стала буквально заменой оставленной религии.
В каком-то смысле Вагнер был прав. Еврейская музыка как таковая была куда меньше и уже роли евреев в музыке. Нет смысла перечислять все вклады евреев в европейскую музыку. Достаточно сказать что без еврейских композиторов, дирежеров, исполнителей, певцов и импрессарио европейская музыка первой половины двадцатого века выглядела бы совсем иначе.
Главным еврейским инструментом была скрипка. Евреи играли на скрипке во всех европейских оркестрах покуда нацисты не начали свои расовые чистки. В тридцатые годы Фриц Крейслер, Яша Хейфец, юный Давид Ойстрах навсегда связали в умах людей понятия «еврей» и «скрипка». Намного позже Ицхак Штерн удивлялся как сразу столько талантов могло родиться в бывшей черте оседлости (он родился там же).**
Известный учитель игры на скрипке Петр Соломонович Столярский сам происходил из династии клезмеров***. Через его руки прошли десятки юных дарований. Один из них, Давид Ойстрах, взял четыре из шести премий на состязании скрипачей в Брюсселе в 1937. Другой ученик, хоть и не такой успешный, описал учителя в рассказе «Пробуждение». Это был никто иной как Исаак Бабель.
У традиционных евреев восточной Европы инструментальная музыка была не в почете, за исключением клезмеров на свадьбах. Главным музыкальным жанром религиозных евреев был хазанут. В течении девятнадцатого века хазаны постепенно становились профессиональными певцами, особенно в немецких землях. Многие канторы пели на светских собраниях чтобы собрать денег на какую нибуд благотворительную инициативу или хоть как то удержаться на плаву самим. В неортодоксальных синагогах хазана сопровождал орган. В самой большой синагоге Варшавы выступала настоящая звезда – Моше Кусевицкий.**** Ему помогал великолепно обученный хор мальчиков. Послушать пение в синагогу частенько захаживали поляки и посещавшие Варшаву иностранные туристы.
В девятнадцатом веке развилась традиция хорового пения в синагогах. «Хоральные синагоги» появилис в Бухаресте (1857), Петербурге (1893), Вильне (1902), Минске (1904) и других городах. В либеральных синагогах хоры были смешанные, в ортодоксальных – мужские.
Евреи пели не только в синагоге и на концертах. Как многие угнетенные, евреи восточной Европы были народом песни. Вспоминает очевидец: «Пели все – служанки и портновские подмастерья, девушки из контор и благочестивые хасиды, хлопотливые домохозяйки и грубоватые водовозы. Пели все.»
Среди хасидов мелодии без слов и танцы помогали верующим достичь состояния «двекут» — полного соединения со Всевышним и растворения в Нем. В межвоенный период музыкальная сокровищница хасидизма продолжала пополняться. Особенно на этом поприще отличилась династия Кузмир-Модзицких цадиков. В каждом поколении они проявляли незаурядный музыкальный талант. Тогдашний ребе, Шауль Йедидья Элиезер Тауб, написал несколько сотен нигунов, многие из которых стали популярны вне хасидского мира. На его тиш приходили нерелигиозные евреи, просто послушать как он поет.*****
* — авторство «Еврейства в музыке» приписывается Вагнеру, однако в разные годы выходили очень отличающиеся друг от друга редакции. Вагнер имел обыкновение подписывать все написанное, даже чеки в ресторанах, а подписанной Вагнером рукописи той самой статьи не сохранилось. Если брать Вагнера отдельно от всего, что последовало, нельзя сказать чтобы он сильно выделялся на фоне современников своим антисемитизмом. Все были хороши. ИМХО, Вагнер никогда не стал бы нацистским символом если бы не его невестка Винифрид, которая никогда с ним даже не встречалась. В семнадцать лет приемные родители выдали ее замуж за 46-летнего Зигфрида Вагнера в надежде что тот остепенится и перестанет гоняться за красивыми молодыми людьми. Винифрид всю жизнь обожала Гитлера и умело преподнесла ему семейное наследие. Результат – место директора фестиваля музыки Вагнера в Байрорте и куча всяких привилегий. Переписка Винифрид с Гитлером хранится у одной из ее внучек и историков до этих писем не допускают.
** — один из немногих признанных в СССР евреев пионеров-героев – Абрам (Муся) Пинкензон был именно скрипачом-вундеркиндом. В 1941-ом году ему было одиннадцать. Сначала расстреляли его родителей и Абрам стоя надо рвом попросил у кого то из немцев разрешения поиграть на скрипке. Тот решил развлечься и разрешил. Абрам заиграл «Интернационал», а согнанные смотреть на казнь местные неевреи запели. С их слов эта история и записана.
*** — П.С. Столярский умер в эвакуации в Свердловске в 1944-ом.
***** — рав Шауль Йедидья Элиезер Тауб уже с середины тридцатых призывал своих хасидов спасаться из Польши, ехать во чтобы ты не стало. В 1938-ом году он выехал из Польши в Литву, оттуда в Японию, оттуда в Сан Франциско и наконец осел в Бруклине. Рав Тауб отличался большой любовью к Эрец Исраэль и даже предсказал создание еврейского государства. Он умер 29-ого ноября 1947, в тот самый день когда ООН проголосовала разделить Палестину. Был последним евреев похороненным на Масличной Горе вплоть до ее освобождения в июне 1967-ого
Еврейская музыка не ограничивалась синагогой. Народные песни были популярны всюду где жили евреи – от Польши до Балкан. Это были песни самых разных видов – колыбельные, детские, про любовь, цеховые. Единственный жанр не получивший распространения у этого в массе своей непьющего народа были песни для пивных, где надо в такт стучать кружками по столу.
Народные песни никто не записывал до конца девятнадцатого века (если не считать 1860-ого года, когда русский композитор Мусоргский записал нигун своих еврейских соседей и включил его в свою оперу «Саламбо»). В начале двадцатого века еврейские этнографы предприняли титанические усилия чтобы отыскать и записать для истории народные песни, прежде чем о них забудут. Этим занимались и сотрудники виленского ИВО и идишисты в СССР.
Одним из наиболее популярных исполнителей народных песен на идиш был тенор Менахем Кипнис.* Он был сыном кантора, рано осиротел и провел детство в поездках, помогая бродячим канторам. В шестнадцать лет он поступил в хор варшавского оперного театра. Он собирал народные песни, писал фельетоны для газеты «Хайнт» и оставил ценную коллекцию фотографий евреев на улицах Варшавы. С женой Змирой Зелигфельд, Менахем Кипнис объездил с концертами Польшу, Германию и Францию и везде евреи встречали их овациями.
Что делало песню подлинно «еврейской народной» было предметом горячих дебатов среди фольклористов и музыкальных теоретиков. Не все народные песни были древними, произведениями неизвестных авторов или спонтанным излиянием народной души. Поэты могли придавать своим стихам «фольклорный» характер чтобы их было легче перекладывать на музыку и исполнять. Особенно отличись в этом жанре Мордхе Гебиртиг** и Ицик Мангер***. Песни Гебиртига соединяли в себе юмор бадхана и мастерство эстрадного артиста. Даже критики «Литерарише блетер» отзывались о них положительно. Он часто давал сольные концерты.
Советские идишисты выпекали «народные песни» как блины. Политические реалии сталинского времени выдвинули на авансцену песни правильного содержания, а качество музыки и стихов ушло на второй план. Из архива Киевского Института Еврейской Пролетарской Культуры сохранилась небольшая часть. В числе прочего там приводятся слова песни исполняемой на идиш в Херсоне с призывами блоагодарить товарища Сталина и разоблачать врагов.
Однако не все советские еврейские песни были столь ужасны. В тридцатые годы фольклорист из киевского института Моисей Береговский записал обширную коллекцию еврейских песен на идиш.**** Он аккуратно записывал данные об исполнителях – швеи, щетинщики, портные, сапожники, учительницы, актер, школьник, «три рабочие девушки из Белой Церкви», слепой бандурист, и т.д., и т.п.
Первый сборник из пяти, которые Береговский планировал издать вышел в 1934. В предисловии, естественно, содержались нападки на «буржуазно-клерикально-сионистский» подход к музыке, цитаты из Ленина и восхваления Сталина. Были собраны цеховые песни рабочих, гимны и баллады, в том числе шедевр под названием «Ой, ир нарише ционистн» (Ой, вы странные сионисты). Береговский избегал хасидской и вообще религиозной музыки, но некоторые мелодии из литургии в сборник все же попали, в частности «Ав Харахаман». Второй том должен был выйти в 1938 году, но из за политических причин не вышел. Кое какие песни из так и не увидевшего свет пятитомника были опубликованы уже после смерти Береговского. Там было даже семь мелодий бреславских хасидов. Сколько народу исполняло бреславские нигуны в СССР конца тридцатых годов, мы никогда не узнаем.
Оркестры клезмеров (от ивритского «клей земер» — музыкальные инструменты) ездили из местечка в местечка и играли на свадьбах и послебиблейских праздниках Пурим и Ханука. Городские евреи считали клезмерскую музыку безнадежно устаревшей и к тридцатым годам на свадьбах в Польше она почти не исполнялась. Однако клезмеры продолжали выступать на территории бывшей черты оседлости, а также в Галиции, Буковине, Трансильвании и Прикарпатье.
Каждая клезмер-капелла имела свои обычаи, иерархию и жаргон. Вся территория была поделена между клезмер-капеллами на сферы влияния и залезшая на чужую территорию капелла должна была быстро уносить ноги. Некоторые музыканты занимались только этим. Большинству приходилось подрабатывать каким то еще делом, особенно много было парикмахеров. Обычно клезмер-капелла включала скрипку, флейту, кларнет, рожок, тамбурин и барабан, иногда контрабас, трубу и цимбалы. На клезмерскую музыку оказали влияние нееврейские музыкальные традиции, в частности турецкая и цыганская и в некоторых капеллах играли музыканты-цыгане. В городах клезмеры подменяли более профессиональные оркестры в театрах, дансингах, ресторанах и борделях. На советской территории клезмеры играли в еврейских ресторанах (во время НЭПа) и на свадьбах евреев Украины и Белоруссии до конца тридцатых.
Так как музыка клезмеров не записывалось (большинство музыкантов не умело читать нот), большая часть была утеряна. В 1938 был основан Государственный Ансамбль Еврейской Народной Музыки. Его возглавил скрипач Марк Рабинович, тогда уже пожилой. Самого Рабиновича учил играть на скрипке его дед – известный клезмер второй половины двадцатого века, не знавший нотной грамоты. Кроме музыкантов, в ансамбле участвовали куплетисты, то что мы сейчас называем «эстрадники». Ансамбль ездил с гастролями по Крыму и Украине. Выходящая на идиш в Одессе газета «Эмес» хвалила игру музыкантов и артистов, но попеняла за «попытки сделать фокстрот из еврейской музыки». Выходящая в Найе-Златополе газета «Дер Штерн» описывала, как на концерт съехалось столько народу, что пришлось устраивать второй ярус в кузовах грузовиков. Ансамбль дал восемь концертов по советскому радио, а пластинки с их записями продавались на Всемирной Выставке в Нью-Йорке в 1939-1940.
На Балканах у евреев тоже жили и развивались музыкальные традиции. Известной личностью в Салониках был слепой Садик Нехама Гершон (Маэстро Садик), прославившийся игрой на уде и исполнением песен на ладино. Греческая певица Роза Эскенази начала свою карьеру со сцены Гранд-отеля в Салониках. Она объездила всю Грецию и Балканы, исполняя томные восточные песни на греческом, турецком, ладино и других языках и аккомпанируя себе на бузуки, цитре или багламе.
* Менахем Кипнис – умер в варшавском гетто в 1942 возрасте 64 лет.
** Мордхе Гебиртиг – уроженец Кракова. В гетто написал песню «Айн тог фун некуме» (День Отмщения). Застрелян на пути на краковский вокзал (1942).
*** Ицик Мангер – пережил войну в Англии, впоследствии жил в США. В 1967 репатриировался в Израиль. Лишенный своей аудитории, говорящей на идиш, называл себя «самым одиноким на свете поэтом». Умер в Гедере в 1969.
**** Моисей Береговский – эвакуирован в Уфу. Арестован в 1950, освобожден в 1955. До конца жизни его не допускали к музыкальному архиву, который он сам же и собрал. Умер в Киеве в 1961.