«Долой ребе!»
С начала эпохи Просвещения евреи смотрели на светское образование как на билет для входа в нееврейское общество и самый верный способ в нем удержаться. Эмансипация помогла евреям получить образование, которое, в свою очередь, помогало им совершить скачок в профессионалные и технократические элиты. Великая Депрессия прижала ремесленников и мелких торговцев и они внушали своим детям – учись и не будешь знать бедности.
Большинство еврейских детей в Европе тридцатых годов посещали хедер только частично или учились в нееврейских государственных школах. Во Франции такие дети были абсолютным большинством. В Польше количество еврейских детей посещавших польские начальные школы составляло 70% от общего числа. В Литве и Словакии дела с еврейскими школами обстояли чуть получше – а Литве их посещало абсолютное большинство детей, в Словакии половина. В Румынии светские школы с преподаванием на идиш тихо скончались к концу тридцатых, но действовало около 60 школ с преподаванием на иврите аффилированных с сионистской сетью Тарбут. Однако еврейским школам приходилось выдерживать такие трудности в борьбе за финансирование и против вмешательства румынских властей, что в октябре 1937-ого года председатель Тарбут в Румынии отмечал, что начинает учебный год «со страхом и отчаянием».
Единственной страной в Европе, которая финансировала целую систему еврейских школ под государственным патронажем, был Советский Союз. В начале тридцатых половина еврейских детей в Белоруссии и больше на Украине посещали школы с преподаванием на идиш. В 1931-ом году на территории СССР действовало 1800 школ на идиш, где обучалось 130000 детей.
Но это не было результатом пиетета перед еврейской (или любой другой) религией. Школы были не только светскими, они были антирелигиозными. Открывая школы на местном языке, советская власть на каком-то этапе пыталась внушить лояльность и благодарность нерусским меньшинствам.
Школы на идиш открывались в городах и местечках бывшей черты со значительным еврейским населением. Посещение еврейских школ не всегда было добровольным. Так в Минске, ходить в еврейские школы еврейских детей просто обязали, однако не все послушались. В конце двадцатых еврейские школы в Минске посещало лишь половина еврейских детей, а остальные ходили в школу с преподаванием на русском (не белорусском).
Главным фактором державшим на плаву еврейские школы был не энтузиазм родителей в отношении языка идиш, а их упорное нежелание посылать детей в школы с преподаванием на белорусском и украинском. Еврейские родители считали эти языки простонародными и ни к чему не ведущими. В России, где еврейские дети могли посещать школы с преподаванием на русском без ограничений, еврейские школы сохранились лишь в Крыму и Биробиджане.
Классы в советских еврейских школах проводились в субботам и праздникам. В Минске многие дети воздерживались от писания в субботу и не ходили в школу по праздникам. После 1929 года антирелигиозное давление усилилось. Детям запретили приносить в школу мацу и на Песах обязали есть бублики.
Программа этих школ содержала мало еврейского. Антирелигиозная пропаганда была повсеместной и скармливалась детям в огромных дозах. Были распостранены кричалки «Долой ребе! Долой седер! Долой мацу!». Еврейская история была растворена в истории общей и подавалась с марксистско-ленинских позиций. Часло часов уделяемых литературе на идиш уменьшалось с каждым последующим классом – от девяти часов в неделю в первом классе до четырех в шестом. В старших классах еврейская литература не преподавалась совсем и заменялась белорусской или украинской.
Программа по литературе включала в себя классиков литературы на идиш, таки как Шолом Алейхем, Менделе Мойхер Сфорим и Ицхок Лейбуш Перец. Из живых авторов предпочтение отдавалось советским или левым – Давид Бергельсон, Давид Гофштейн, Моше Кульбак. Эли Фалкович лишился работы в еврейской секции московского пединститута (1938-ой год) за то, что пытался протащить в программу Хаима Нахмана Бялика и Шолома Аша.
Школы на идиш тщательным образом избегали национального сепаратизма. Глава образовательного отдела евсекции Моше Левитан писал, что образование на идиш в СССР фундаментально отличается от «мелкобуржуазного» образования на идиш в других странах. Начиная с тридцатых школы на идиш начали хиреть. Для этого находили много объяснений – упразднение евсекции и потерю покровителей в партийных верхах, продолжающуюся миграцию евреев из бывшей черты вглубь России и общесоветские репрессии конца тридцатых. Однако все эти факторы не дотягивали до главного – до желания еврейских родителей обучать своих детей на русском языке. Это было объяснимо и понятно. Путь к успеху в СССР лежал через безупречное знание русского языка. После отмены «укореннизации» в 1933, школы на русском стали открываться в Белоруссии и на Украине. В результате, евреи, особенно в больших городах, быстро оставили школы на идиш. В Киеве только в одном 1935-ом закрылось три потому что родители перевели детей в русские школы.
В июле 1938-ого Верховный Совет Белорусской ССР отменил официальный статус языка идиш в республике и закрыл все школы и учереждения на идиш. Местная газета на идиш повернулась на 180 градусов и стала жаловаться на то, что еврейский школы изолируют еврейских детей в культурном и языковом гетто. В 1938-39 учебном году в советских школах на идиш обучалось 75000, около одной пятой советских еврейских детей школьного возраста. На Украине до 1941 выпускались учебники для школ на идиш. Пединституты на идиш продолжали действовать в Днепропетровске и Калинидорфе, так же как и факультеты идиш в пединститутах Москвы и Одессы. Однако евреи сами голосовали ногами против национальных школ.