Грэм Грин. Малайя и Вьетнам. 1950-1955
Глубоко в джунглях Паханг на Малайском полуострове полтора десятка английских солдат-гуркхов остановились ожидая пока сопровождающее их гражданское лицо закончит блевать. Блевать и в обычных-то условиях так себе удовольствие, а тут еще был риск производимыми звуками выдать отряд коммунистическим повстанцам. На марше гуркхи соблюдали абсолютную тишину так как это не удавалось даже самым тренированным англичанам. Грэм Грин закончил свои дела, разогнулся, пришел в себя и тут же обнаружил у себя на шее большую толстую пьявку. Винить ему было некого – он попросился сопровождать патруль в джунглях сам.
Заданием этого конкретного патруля было пересечь в джунглях дистанцию девять миль в поисках следов стоянок коммунистических партизан. В отличии от англичан, которые ходили по уже установленным просеками, гуркхи прорубались сквозь джунгли. Их репутация отважных и неуязвимых воинов бежала далеко впереди них, это был настоящий колониальный спецназ. (В первом комментарии ссыль на пост про гуркхов, как родилась эта традиция, как сейчас гуркхами мечтают быть непальские мальчишки, как ветераны добивались справедливости, чтобы им платили те же пенсии что англичанам). В общем Грэм Грин еще не раз пожалел, что увязался в поход намного превосходящий его физические возможности.
За два года до этого вышел роман Грэма Грина «Суть дела» и он, что называется, проснулся знаменитым, и был этой известностью обязан в равной степени качеству написанного и скандальному резонансу. Во многом основываясь на своей колониальной службе во Фритауне (Сьерра Леоне), Грин написал историю честного и бескомпромиссного служаки полицейского Генри Скоби, который не берет взяток, хотя все кругом только так и поступают. Он изменяет своей жене с молодой женщиной которая оказалась в числе потерпевших кораблекрушение и ему угрожают публичным скандалом. Скоби решает что единственный способ выбраться из этой ситуации и спасти репутацию жены – это покончить с собой, но сделать это постепенно, так чтобы никто не заподозрил самоубийство, а чтобы это выглядело как инфаркт. По сюжету Скоби католик и его рассуждения относительно оправданности самоубийства оскорбили чувства верующих читателей. В Ирландии книгу запретили, а сам Грэм Грин дописался до того что его отлучили от католической церкви. Следующий роман, «Конец одного романа» стал еще более нашумевшим, и обложка журнала «Тайм» объявила Грэма Грина «следующим Достоевским». Такое внимание его тяготило и Грэм Грин сделал то что делал на протяжении всей жизни – уехал в Малайю, глухую колонию, где никто его не знал и художественной литературы не читал.
Но Грэм Грин бежал в малайские джунгли не только от известности. Его личная жизнь, как всегда, была в полном раздрае. В 1946 он начал отношения с замужней дамой Кэтрин Уолстон, но жил с другой любовницей – и всё это при живой жене. Вивьен (жена) согласилась жить отдельно, когда нашла письмо адресованное Кэтрин, но на развод не соглашалась – убежденная была католичка. (Так и не согласилась, до самой смерти Грэма Грина в 1991). Хотя муж Кэтрин знал что жена прогуливается налево, его расстраивало не это, а возможность огласки. Когда он прочел свою личную историю в «Конце одного романа», он был в полном ужасе. Ситуация была запредельная, Грэм Грин был больше других в ней виноват и он это знал. Чувство вины и желание спрятаться от этого всего погнали его туда где в схватке за будущее региона сцепились зарождающиеся национальные движения, коммунистические партизаны и слабеющие колониальные державы.
В первые послевоенные годы Азия переживала волну политических изменений. Японцы победили европейские колониальные державы, иногда с такой легкостью, что прям даже неловко было. Но последующее поражение Японии от союзников создало политический вакуум, ситуацию безвластия. В некоторых местах, например в бывшей голландской колонии Индонезии, местные националистические движения заполнили этот вакуум и объявили независимость. (Во втором комментарии ссыль на пост про «индонезийского Солженицына» Прамодейя Ананта Тур). В других местах, таких как Малайя и Вьетнам, националистические силы сцепились с колонизаторами, которые вернулись за своими имперскими владениями. Так же как в Европе, ситуация осложнялось тем что храбрее и успешнее всех ненавистным японцам сопротивлялись коммунисты. Это поставило официальный Вашингтон в сложное положение. При Рузвельте официальной доктриной было всемерно помогать дотоле зависимым народам и регионам самим решать свою судьбу, но при Трумэне главной задачей американских дипломатии, разведки и вооруженных сил стало сдерживание коммунизма. Так что процесс доколонизации во многом диктовался динамикой разгорающейся холодной войны.
Грэм Грин отправился в Малайю еще и потому что Би-би-си отправило в Куала Лумпур на работу его брата Хью, заведовать отделом пропаганды и психологических операций. В июне 1948 англичане объявили в Малайе чрезвычайное положение, после того как коммунистические партизаны убили двух владельцев каучуковых плантаций вместе с семьями. Возглавлял этих партизан Чин Пенг, убежденный маоист и один из лидеров антияпонского сопротивления. Они нападали на плантации каучука и на оловянные шахты, как на бастионы английского колониального господства. Убивали англичан и тех малайцев кто с ними сотрудничал. Тут надо заметить что партизаны набирались в основном из этнических китайцев, то есть представителей китайского меньшинства в Малайе. Они гарантировано получали поддержку от гражданского населения там где это население было китайским, а не малайским. А вот с малайцами было по всякому. Англичане использовали методы, которые потом стали классическими в прокси-конфликтах холодной войны: применяли гербициды и дефолианты в надежде обнаружить лагеря партизан, бомбили с вертолетов и вымещали свою досаду на гражданском населении если не могли поймать партизан. Кончилось тем что жителей деревень в джунглях насильно вывезли в особые «огороженные деревни» на равнине и партизан стало некому кормить. Лишенные продовольственной базы, Чин Пенг и его люди отступили в Таиланд.
В своих очерках Грэм Грин утверждал что в то время как все внимание мировой общественности сосредоточено на войне в Корее, о малайской войне все забыли. Англичане пытались продать эту войну американцам как очередной фронт холодной войны, но те не впечатлились. Уж слишком все это смахивало на старой формации колониальный конфликт, слишком явно Англия нуждалась в таких ресурсах как олово и резина. Прежде чем их выдавили в Таиланд, партизаны Чин Пенга убили более тысячи англичан, военных и гражданских, включая английского наместника, сэра Генри Гурни. Грэм Грин решил что ловить ему в Малайе нечего и переместился во Вьетнам.
Грэм Грин приехал в Сайгон 25 января 1951. За месяц до этого командиром французского экспедиционного корпуса во Вьетнаме был назначен Жан де Латр де Тассиньи. Это назначение изменило ход войны. Де Латр был коллекционный *удак, раздражительный, деспотичный и напыщенный – и при этом прекрасный военный профессионал, с букетом наград за две мировые войны. Впрочем для Грэма Грина он сделал исключение и принял его весьма любезно.
Французам и их вьетнамским союзникам была дозарезу нужна харизматичная фигура способная вдохновить солдат. У их противников такая фигура уже имелась в лице Хо Ши Мина. В 1941 он сумел объединить в единый фронт всех кому не нравилось чужое господство на вьетнамской земле – не важно французское, японское или еще какое. Он начал добиваться независимости для Вьетнама еще до первой мировой войны, бегал от французской полиции, а 1921 вступил в французскую компартию. Несколькими годами позже посетил СССР, где даже удостоился отморозить ноги на похоронах Ленина. В сороковые он сотрудничал с американским Отделом стратегических операций (предшественником ЦРУ) в надежде что декларации Рузвельта о послевоенном праве на самоопределение зависимых народов воплотятся в конкретные дела. Когда этого не произошло, когда администрация Трумэна закрыла глаза на возвращение французских колонизаторов в Сайгон, Хо засел в Ханое и там объявил независимость Вьетнама.
В отличии от Малайи, где коммунисты в основном происходили из этнического меньшинства, во Вьетнаме они были плотью от плоти титульной национальности, а главное успешно оседлали национальные чувства. К ним стекались сторонники. После того как в Китае взяли власть коммунисты, Вьет Мин могли не волноваться за свой северный тыл, более того – оттуда начала поступать помощь. Это позволило партизанам Вьет Мина одержать ряд тактических побед на войсками французского экспедиционного корпуса. Далекая колониальная война была непопулярна во Франции, но опцию уйти из Вьетнама никто всерьез не рассматривал. Поправить положение решили так: набрать армию из лояльных вьетнамцев, нарастить закупки современного оружия у американцев и назначить Жана де Латра.
Да Латр понимал что без американского оружия и напалма войну не выиграть. Чтобы уговорить американцев, он преподносил им этот конфликт как часть стратегии сдерживания коммунизма. Американскому журналисту Роберту Шаплину де Латр сказал что его дело – «спасать Вьетнам от Пекина и Москвы» и что Тонкин (колониальное название северной трети Вьетнама, дельты Красной реки) это ключ к удержанию юговосточной Азии. «Если падет Тонкин, то падет Сиам, за ним Бирма и за безопасность Малайи ручаться будет уже невозможно». Таким образом «теория домино» нашла в Вашингтоне благодарных слушателей. Это будет далеко не в последний раз.
(Дальше подробно про конфликт Де Латра с вьетнамским католическим епископом Ле Хуу Ту. Прелат был по уши в мирских делах и командовал в своем регионе многочисленным народным ополчением. Его католичество и антикоммунизм совсем не означали лояльности Франции. Ле Хуу Ту рассматривал Хо Ши Мина и де Латра как в одинаковой степени врагов – де Латра за то что он получает указания из Парижа, Хо Ши Мина за то что он получает указания из Москвы и Пекина. Епископ был классическим вьетнамским националистом и в этом качестве Де Латра не устраивал.)
Написанный по горячим следам роман Грэма Грина «Тихий американец» эти дилеммы отражает. Агент ЦРУ Олден Пайл видит мир в категориях интеллектуальных абстракций и кусочков политической головоломки – в отличии от своего главного антагониста, английского журналиста Томаса Фаулера, который каждый день видит последствия политчиских интриг, страдающих и гибнущих людей. Пайл же считал что возглавлять Вьетнам не годятся ни запятнанные колониальным прошлым французы (Де Латр), ни сросшиеся с коммунизмом националисты (Хо Ши Мин). Он предлагает свою доктрину – «третью силу», способную возглавить Вьетнам. Пайлу удается убедить в своей правоте ЦРУшное начальство и ему поручают найти кандидата способного возглавить «третью силу» и наладить канал поставок оружия и снаряжения.
Тут Грэму Грину даже придумывать ничего не пришлось, он просто облекал в литературную форму услышанное и увиденное. Тогда у теории «третьей силы» действительно было много сторонников в правительстве США. Они считали что все чего хотят французы – это удержать свою колонию, для чего посадили свою марионетку, слабого и непопулярного императора Бао Дай. В своих поездках по стране Грэм Грин иногда останавливался в доме американца Лео Хохштеттера, который занимал должность в миссии экономической помощи Вьетнаму. Хохштеттер был большим поклоннком теории «третьей силы». Грэм Грин же считал что это теория наивна по своей сути и крайне опасна на практике. Вьетнам буквально кишел всякими ЧВК и солдатами удачи, готовыми вешать американцам на уши любую лапшу, лишь бы получить вожделенные подарки. У третьей силы не было никакого шанса получить народную поддержку, ведь с самого начала было ясно что это американский проект, а раз так – то чем третья сила лучше колонизаторов и Хо Ши Мина? Грэм Грин считал что вооружая всякие бандформирования чьи мотивы они просто не способны понять, американцы делают обстановку в стране более взрывоопасной и нестабильной и подвергают гражданское население ненужному риску. И больше всего его злило то, что такие американцы как Лео Хохштеттер в реальной жизни и книжный персонаж Олден Пайл убедили себя что делают хорошее дело и помогают Вьетнаму.
(Дальше описание теракта на улицах Сайгона 9 января 1952. Взорвались две машины начиненные взрывчаткой. Ответственность взяло на себя боевое крыло религиозной секты Каодай во главе с генералом Чинь Минь Тхе. Вокруг этого теракта Грэм Грин навертел основную линию сюжета «Тихого американца» и приписал американцам намерение использовать Каодай и лично Чинь Минь Тхе в качесте третьей силы. Про Каодай достаточно подробная статья в вике, кому интересно, ссылка в третьем комментарии).
К тому времени как Грэм Грин в марте 1952 покинул Вьетнам, французы уже очень сильно зависели от американцев. В начале 1952 Де Латр вернулся в Париж и вскоре умер от рака. Хошиминовский генерал Гиап не оставлял своих попыток продавливать французов и к концу года американцы уже несли треть финансовых расходов на войну. В начала 1954 эта цифра уже составляла 80%. Несмотря на то что под ружьем французы имели полмиллиона человек, он не были в силах наступать – только обороняться. В метрополии война становилась все менее популярной и все больше силы набирала идея мирных переговоров вроде тех которые прошли в Корее.
Упертый Эйзенхауэр уговаривал французов продолжать сражаться и даже рассматривал возможность послать во Вьетнам американских солдат, но передумал – армия была слишком измотана Корейской войной и никто не хотел ввязываться в еще один азиатский театр. Китайцы разместили на вьетнамской границе контингент в 250000, но тоже не горели желанием сражаться – Корейская война и их измотала. В СССР после смерти Сталина стало чуть-чуть подтаивать по краям и началось наведение мостов с Западом. Мирные переговоры были назначены на май 1954.
И французы, и Вьет Мин хотели на переговорах сильных позиций, поэтому каждой из сторон была отчаянно нужна победа на поле боя. На северо-западе, на границе с Лаосом французы решили заманить генерала Гиапа в ловушку, а потом использовать свое преимущество в артиллерии. Но Гиап их перехитрил и 250000 его бойцов на своих спинах подняли в горы артиллерию, частично в разобранном виде. Первым делом Гиап приказал уничтожить аэродром и тем самым лишить французов возможности получать подкрепления. После 55 дней непрерывных обстрелов с господствующих высот и финальной атаки, французский гарнизон в Дьенбенфу сдался вьетнамцам. На переговорах в Женеве французы сидели с видом мокрой курицы.
Женевские соглашения временно разделили Вьетнам по семнадцатой параллели и гарантировали проведение в 1956 всеобщих выборов. Хо Ши Мин взирал на это с философским спокойствием – он знал что выиграет любые выборы. А вот американцам эти соглашения не понравились, им казалось что Вьетнам просто преподнесли коммунистам на блюдечке. Стремясь укрепить Юг, они нашли того кто мог возглавить «третью силу» — назначенного императором Бао Даем премьер-министра Нго Дин Дьема. Нго Дин Дьем одинаково ненавидел коммунистов и французов и американцы поставили на него – несмотря на его обыкновение расправляться с политическими противниками и на все ключевые посты сажать своих родственников. В 1955 Нго Дин Дьема организовал референдуме и по результатам референдума отстранил Бао Дая от власти и провозгласил южный Вьетнам республикой с президентом собой во главе. Он действительно прижал к ногтю бандформирования и религиозные секты, модернизировал армию и выгнал мафиозные «триады» из Сайгона. Когда французам не удалось убедить американцев сместить Нго Дин Дьема, французы ушли из Вьетнама.
Французы проиграли свою колониальную войну, но война США с коммунизма на этом театре только начиналась. Нго Дин Дьем сделал все чтобы выборы не состоялись и они не состоялись. Его американские кураторы закрыли на это глаза.
Грэм Грин закончил писать «Тихого американца» в июне 1955 и роман вышел в США в марте следующего года. Публикация романа где американское вмешательство во Вьетнам изображалось опасно близоруким как раз в то время когда это вмешательство наращивалось ударными темпами была встречена с понятной враждебностью. Журнал «Ньюсуик» сделал пробный выстрел еще в январе 1956 обвинив Грэма Грина в том что он дескать, мстит США за то что ему отказали в визе по Акту МакКарран (в юности недолго состоял в компартии). Через какое-то время «Ньюсуик» опубликовал еще один материал где описывалось то что критика в СССР и его сателлитах буквально подняла «Тихого американца» на щит. От них как-то ускользнула возможность что роман всем так понравился в социалистическом лагере именно потому что так не понравился в капиталистическом, их же, журнала «Ньюсуик», стараниями. На роман ополчились не только идейные антикоммунисты и маккартисты. Как он вообще мог такое подумать, что американец спланировал теракт и пострадали невинные люди? Как он вообще мог такое написать? Все как-то забыли что Грэм Грин написал роман, а не очерк и не репортаж.
Как раз после того как вышел роман, во Вьетнаме обозначилась фигура очень похожая на Олдена Пайла. Это был Эдуард Ландсдейл, глава миссии ЦРУ в Сайгоне еще в те времена когда ЦРУ называлось «стратегическим отделом». В нарушение Женевских соглашений миссия посылала на север своих агентов заниматься диверсиями и пропагандой. Когда власть взял Нго Дин Дьем, Эдуард Ландсдейл стал одним из его ближайших советников. (Подозрительный до паранойи Нго Дин Дьем вообще никому не доверял кроме своих родственников и Ландсдейл был в этом отношении чуть ли не единственным исключением. Кстати паранойя не помогла. Их с братом все равно убили во время госпереворота). Реальный Ландсдейл был так похож на вымышленного Олдена Пайла, что все тут же решили что Ландсдейл это прототип. Более того, когда вышла биография Ландсдейла, ее назвали «Нетихий американец».
По мере того как проходили годы и росла степень американской вовлеченности во Вьетнам, становилось понятно насколько прав оказался Грэм Грин в части своих предсказаний и предположений и популярность романа росла. Для поколений американских репортеров во Вьетнаме эта книга стала настольной.