Когда весной 1872 по телеграфным проводам побежали новости о том что Стенли нашел Ливингстона, одним из тех кто с интересом следил за этими новостями был высокий величественный мужчина с лопатообразной бородой и жил он в дворце Лекен на окраине Брюсселя.

За семь лет до описываемых событий, после смерти своего отца, Леопольд IIунаследовал уникальный титул – король бельгийцев. Бельгия была лишь немногим старше своего молодого короля. После периодов в составе Испании, Австо-Венгрии, Франции и Голландии Бельгия стала нацией лишь в 1830 году, в результате восстания. Тогда любой уважающей себя европейской стране нужен был король и бельгийцы пригласили к себе принца из династии Саксе-Кобург-Гота который занял трон под именем Леопольд I.

В маленькой стране не без проблем и трений уживались франкоязычные валлоны и говорившие на фламандском фламандцы. При дворе своего отца Леопольд II с детства в совершенстве знал французский и немецкий, потом так же блестяще выучил английский. Хотя он иногда вставлял в свои речи фламандские слова и выражения, Леопольд II так и не сподобился выучить язык на котором говорило больше половины его подданных. В этом снобизме он был не одинок, потому что язык в тогдашней Бельгии служил главным маркером классовой принадлежности. Даже на населенном фламандцами севере страны коммерсанты и интеллигентция старались говорить и писать исключительно на французском, а фламандский – это для простонародья, фу и фи.

Брак родителей Леопольда был заключен даже без намека на любовь, исключительно из политических соображений. Наследник рос неуклюжим и замкнутым, родители явно предпочитали ему, старшему, младших – сына и дочь. Когда Леопольду было четырнадцать лет, мать писала ему: «Я очень расстроена отчетом полковника о том что ты опять ленился и небрежно выполнял упражнения. Ты обещал мне совсем не это и я надеюсь что ты направишь усилия на то чтобы делать уроки лучше. Твоего отца этот отчет расстроил так же как меня.» Учиться Леопольд особо не любил, за одним исключением – очень интересовался географией. В десять лет его начали учить военным наукам; в пятнадцать лет он получил чин лейтенанта бельгийской армии, в шестнадцать капитана, в восемнадцать майора, в девятнадцать полковника, в двадцать – генерал-майора.

Если Леопольд хотел видеть отца, он должен был просить аудиенции. Если Леопольд-старший хотел что-то сообщить сыну, то передавал через секретарей. В этой холодной атмосфере отцовского двора Леопольд-младший понял что главное собрать команду людей которые хотели оказаться полезными ему, наследнику престола. Придворные, чиновники, дипломаты хотели понравится будущему монарху, показывали ему документы и карты и рассказывали о дальних странах и геополитических расстановках.

Хотя между отцом и сыном не было любви, старый король хорошо понимал что его сын из себя представляет. «Леопольд хитрый и дальновидный» — сказал он одному из своих министров – «Он никогда не рискует. Я недавно видел как лис переходил ручей. Сначала окунул лапу проверить не глубоко ли и только потом медленно переправился через ручей с кучей предосторожностей. Вот и Леопольд такой же.» Конечно Леопольд-младший не всегда демонстрировал хитрость и дальновидность. Бывали случаи когда алчность и амбиции затмевали ему разум и подталкивали действовать во вред собственным целям и планам. Но было что-то очень лисье в том как конституционный монарх маленькой демократической страны в центре Европы стал единоличным хозяином тоталитарной империи в Африке. Скрытность и запутывание следов помогает лису выжить и преуспеть в мире наполненном охотниками и более крупными хищниками.

* * *

В 1853 году, когда Леопольду было восемнадцать лет, отец отвез его в Вену и, желая укрепить связи с могущественной Австро-Венгерской империей, обручил с подходящей по возрасту принцессой из дома Габсбургов эрцегерцогиней Марией Генриеттой.

Принц и принцесса друг другу асболютно не подходили. Шестнадцатилетняя невеста интересовалась исключительно лошадьми и сама смеялась так что ее любимцы ржали из конюшен в ответ. Леопольду с лошадьми фатально не везло, он с них регулярно падал, а чувство юмора у него не было совсем. Леопольд был зажатым и надменным молодым человеком, которого двоюродная сестра английская королева Виктория (сама тот еще подарок) называла в письмах «очень странным» и «любителем говорить окружающим неприятные вещи». Герцог Брабантский (таков был официальный титул Леопольда, как принц Уэльский у английского наследника или цесаревич у русского) обсессивно интересовался международной торговлей и мог в самый неожиданный момент разразиться хорошо подготовленной, но педантичной речью на эту тему, интересную ему одному. Одна венская придворная дама написала что помолвку отпраздновали «конюх и монашка и под монашкой я имею в виду герцога Брабантского».

Леопольд и Мария Генриетта возненавидели друг друга с первой минуты и так продолжали до самой ее смерти. Их свадьба была чередой нелепых накладок. Во время медового месяца Мария Генриетта разрыдалась на глазах придворных и прислуги потому что Леопольд запретил ей кататься на гондоле, которая уже была оплачена. «Если Господь услышит мои молитвы» — писала Мария Генриетта подруге на следующей день после свадьбы – «то он не замедлит меня прибрать».

Как и многие новобрачные тех лет, Леопольд и Мария Генриетта находились по поводу интима в абсолютном неведении и реально не знали что делать. Ликбез на эти темы им пришлось устраивать королеве Виктории и ее мужу, принцу-консорту Альберту. Когда новобрачные посетили кузину Викторию в Англии, она деликатно поделилась в письме с отцом Леопольда (своим любимым дядей) своими сомнениями что первая брачная ночь у супругов состоялась. Альберт взял на себя просвещение Леопольда, а Виктория в неформальной обстановке объяснила Марии Генриетте что от нее требуется. Когда Мария Генриетта забеременела, Леопольд написал Альберту – «умные и практичные советы которые ты мне дал наконец принесли свои плоды». Но брак оставался несчастным. Супруги встречались по минимуму.

Когда Леопольд думал о том троне который ему предстояло унаследовать, это не вызывало у него ничего кроме раздражения. Бельгия, размером в половину штата Западная Вирджиния, зажатая между Францией и Германией, казалась ему элементарно слишком маленькой для его гения и размаха.

И он стал смотреть за рубеж. Еще до своего двадцатилетия Леопольд посетил Балканы, Константинополь, Грецию и Египет. Возвращаясь домой, он толкал в парламенте занудные речи о роли Бельгии в международной торговле. Везде куда бы он не приезжал, Леопольд выискивал имперские возможности. Он вел переговоры с египетским хедивом об основании совместной пароходной компании с рейсами из Александрии в Антверпен и обратно. Он пытался купить озера в долине Нила дабы осушить их и основать колонию. Он писал – «Можно купить небольшое королевство в Абиссинии за тридцать тысяч франков… Если бы парламент поменьше говорил о нейтралитете и побольше занимался вопросами международной торговли, Бельгия была бы одним из самых богатых государств на земле.»

* * *

В середине девятнадцатого века Севилья была так же прекрасна как сейчас – фонтаны, мавританские садики, белостенные дома с красными крышами, пальмы, апельсиновые и лимонные деревья. По узким мощеным булыжником улицам толпились туристы приехавшие посмотреть на один из самых больших готических соборов Европы.

Когда в марте 1862 года 26-летний Леопольд приехал в Севилью, его не интересовал ни собор, ни знаменитые мавританские мозаики дворца Альказар. Вместо он провел целый месяц в Каса Лонха или старом здании биржи прямо напротив собора.

В течении двух веков Севилья была тем самым портом куда стекались потоки золота и серебра из колоний в Новом свете. Примерно за восемьдесят лет до Леопольда король Карл III приказал чтобы в этом здании собрали все указы, рескрипты, отчеты, переписку, карты, весь архив связанный с испанскими завоеваниями и колониями в Америке. Под одной крышей «живут» 86 миллионов рукописных страниц, включая список грузов на одном из трех судов Колумба. Не блиставший в школьных занятиях, равнодушный к искусству, музыке и литературе, Леопольд тем не менее был способен усердно изучать то что его интересовало. Он писал приятелю из Севильи – «я очень занят изучением архивов и подсчетом прибыли которую Испания извлекала и извлекает из своих колоний». Человек, чья будущая империя будет переплетена с мульти-национальными корпорациями двадцатого века, начал с того что изучал записи конкистадоров.

Эти изыскания подстегивали его аппетит и лишили покоя. Он утвержал что врачи предписали ему длинные круизы в жарком климате лишь бы не проводить время дома. В 1864 Леопольд посетил британские колонии в Индии, Цейлоне и Бирме. Он навестил голландские колонии в Индийском океане (будущую Индонезию) и желчью от зависти облился.

Интерес будущего короля к голландским колониям стимулировал двухтомный трактат «Ява: как управлять колонией». Леопольд начал переписываться с ее автором, английским адвокатом с говорящей фамилией Мани (Денежкин). Мани был впечатлен тем как доходы с плантаций кофе, сахара, индиго и табака на Яве платили за каналы и железные дороги в Голландии. Судя по дальнейшим действиям Леопольда, в книге ему понравились определенные идеи. Например Мани описывал как отдать производство в концессию одной компании, а голландский король был одним из главных акционеров этой компании. Голландские владельцы плантаций поощряли надсмотрщиков в зависимости от объема произведенной продукции. И наконец Мани признавал что огромные голландские доходы с Явы не стали бы реальностью если бы не принудительный труд. Леопольд согласился и написал на полях что принудительный труд это «единственный способ цивилизовать и возвысить эти праздные и испорченные народы Дальнего Востока».

Лишь немногие бельгийцы разделяли колониальные фантазии Леопольда. У Бельгии не было ни военного, ни торгового флота, но Леопольду это не мешало мечтать, а внимание соотечественников к таким пустякам его раздражало. Его письма и меморандумы демонстрируют человека который был в детстве лишен любви и теперь искал суррогат в виде объекта любви который никогда его не предаст, никогда не отвернется. Собственность в этом отношении куда надежнее людей. Леопольда не интересовало каким именно будет источник колониального богатства – драгметаллы по примеру Испании, сельскхозяйственная продукция или (как потом оказалось) совершенно новое сырье о котором еще никто не знал. Главное чтобы было богатство. И кроме богатства колонии обещали еще и власть. В западной Европе времена стремительно менялись и быть королем было уже на так весело как во времена абсолютизма. И у себя в стране, и в других странах Леопольд видел как королевская власть уступает власти парламентов, избранных народных представителей. Кто-то сделал Леопольду неудачный комплимент, сказав что из него вышел бы прекрасный президент республики. Раздраженный король повернулся к своем верному лейб-медику Жюлю Тирару и спросил «Доктор, как бы вам понравилось если бы вам кто-то сказал что из вас выйдет прекрасный ветеринар?» Властителю колонии парламент не указ.

Дома у Леопольда был по прежнему всё плохо. В 1869 году девятилетний сын короля упал в пруд, подхватил воспаление легких и умер. На похоронах, единственный раз в жизни Леопольд на людях не справился с эмоциями упал на колени возле гроба и разрыдался. Впрочем это не помешало ему лоббировать в парламенте закон чтобы на похороны принца выделили деньги из госбюджета.

Леопольд считал что наследовать королю имеет право только сын, а осталось у него три дочери – Луиза, Стефания и Клементина. Дочерьми Леопольд совершенно не интересовался до того возраста когда их можно было выгодно выдать замуж. Более того, он безуспешно добивался отмены бельгийского закона который требовал чтобы наследство переходило именно детям покойного.

Мария Генриетта по прежнему находила утешения в лошадях и занималась ими едва ли не больше чем своими детьми. Она с удовольствием принимала участие в кавалерийских маневрах к удивлению иностранных военных атташе.

Все еще не имея колонии которой он мог бы править, Леопольд занимался строительством у себя в стране. Он обожал памятники, великолепные парки, широкие бульвары и роскошные дворцы. Заняв престол, он начал перестраивать и расширять королевскую резиденцию в Лекене и на этот процесс ушел не один десяток лет. Например он приказал построить в Лекене столько оранжерей, что можно было пройти по ним целый километр не выходя на улицу. На закате своего правления он показывал дворец племяннику и наследнику принцу Альберту и тот сказал «Дядя, да у тебя здесь настоящий маленький Версаль». «Что значит «маленький»?» — фыркнул возмущенный Леопольд.

* * *

(Виньетка от меня про Леопольда I, он же Леопольд-отец)

У Хохшильда Леопольд-отец предстает сухарем и педантом, но был таким не всегда. С 1799 по 1814 (с небольшими перерывами) он служил в русской армии. Отличился под Кульмом и Лейпцигом (европейский поход русской армии с целью добить Наполеона), лично водил солдат в атаку, за одно сражение получил орден св. Георгия, за другое – золотую шпагу с алмазами. Находясь на русской службе он даже выучил русский язык, хотя от офицера-иностранца это совсем не требовалось.

В первый брак Леопольд вступил по большой и взаимной любви. Его избранницей стала принцесса Уэльская Шарлотта, которая должна была наследовать своему деду-королю и папе-регенту. Леопольд помог Шарлотте остаться в Англии откуда отец ее активно выживал замуж лишь бы куда – разумная, добрая, обаятельная принцесса, к тому же молодая красавица, была невероятно популярна в народе на фоне безумного короля и абсолютно морально разложившегося и отвратительного на вид регента. Разрешения заключить брак им еще пришлось долго добиваться. Леопольд и Шарлотта провели вместе полтора счастливых года в Англии, их часто видели вдвоем собирающими цветы. Но Шарлотта трагически погибла в родах вместе с ребенком и на этом семейное счастье Леопольда закончилось.

Во второй брак он вступил исключительно ради того чтобы занять бельгийский трон и исключительно потому что такое условие ему поставили. Он не был первым рассматриваемым кандидатом на эту должность и стал им только потому что другие кандидаты по разным причинам отсеялись. Консервативной католической общественности Бельгии не нравилось что Леопольд лютеранин и масон. Ему поставили условие – перейти в католичество и жениться на принцессе из дома Бурбонов.

Надо сказать что Леопольд любил делать шидухи. Сыну он конечно сделал не шидух, а кошмар, но другие получались у него хорошо. Когда он еще был в трауре по умершей Шарлотте, он сосватал свою сестру Викторию Саксе-Кобург (вдову с двумя детьми) одному из младших братьев регента, Эдуарду герцогу Кентскому. От этого брака родилась королева Виктория. Надо сказать, что Виктория была очень привязана к своему дяде, много лет с ним переписывалась, спрашивала (и получала) политические советы и называла его «мой второй отец». Виктории Леопольд тоже сделал шидух, на редкость удачный – с другим своим племянником, сыном своего старшего брата Эрнста. Виктория и Альберт искренне друг друга любили и обществу нравилось что королевская семья наконец-то демонстрирует буржуазные семейные добродетели. Свою дочь Шарлотту (названную в честь любимой погибшей первой жены) Леопольд выдал замуж в Австрию, но там все получилось хорошо, по крайней мере с личной точки зрения. Шарлотта-младшая и ее муж эрцгерцог Максимилиан идеально друг другу подходили, но прожили вместе не долго. Об этом в следующем посте.

В сноске – ссылка на подробный и интересный материал про Шарлотту принцессу Уэльскую которая была первой женой Леопольда I и умерла в родах.

1) Леопольд II в юности

2) Мария Генриетта

3) Леопольд I