«Щедрый и богатый благотворитель» уже ждал. За несколько месяцев до того как Стэнли вылез на побережье в районе города Бома, король Леопольд регулярно читал лондонскую «Дейли Телеграф» в поисках новостей об его судьбе. В какой-то момент он написал своему секретарю: «Сообщите мне как только Стэнли достигнет Луалабы… это вопрос первоочередной важности». Как только Стэнли объявился, король отправил ему поздравительную телеграмму.
Теперь Леопольд мог читать свежие статьи самого Стэнли и заметки о том как его встречали и чествовали в Кейптауне, Каире и прочих городах на пути в Лондон. Обе палаты Конгресса США приняли поздравительную резолюцию и другие исследователи поздравляли Стэнли как совершившего великое открытие. Теперь Леопольд был уверен что огромная территория внутри Африки на которую еще никто не предъявил прав сможет стать колонией о которой он мечтал. Наконец его долгожданный спектакль был готов к сцене и главной звездой в этом спектакле должен был стать Стэнли. Король инструктировал своего посла в Лондоне регулярно докладывать ему о всех новостях про Стэнли, но при этом принимал тщательные меры чтобы все осталось шито-крыто. Вот что он писал своему послу: «Я уверен что если я в открытую поручу Стэнли заявить от моего имени на правах на какую-то часть Африки, англичане сделают все чтобы мне помешать. Если я буду спрашивать их совета и тем более разрешения, результат будет такой же. Так что я склоняюсь к тому чтобы дать Стэнли какое-нибудь экспедиционное задание которое ни в ком не возбудит подозрений и которое обеспечит нам базы и форпосты для будущих претензий на территорию… Меньше всего я хочу рисковать… потерять шанс закрепить за Бельгией кусок это великолепного африканского пирога».
Именно тогда Леопольд разработал план перехватить Стэнли на пути домой и заманить его в Брюссель. Для этого он обратился к проживавшему в Бельгии американскому дипломату по имени Генри Шелтон-Сэнфорд. Раз Стэнли выдает себя за американца, кого еще посылать к нему на переговоры, как не высокопоставленного соотечественника? Шелтон-Сэнфорд был только рад стараться, скоро станет понятно почему. Он родился в Коннектикуте, в супер-богатой семье и пошел по дипломатической линии. Начал карьеру в 1847 году, секретарем посольства в Санкт-Петербурге. В первый год своего президентства Авраам Линкольн отправил его послом в Бельгию. Отслужив восемь лет, Генри Шелтон-Сэнфорд решил остаться. Вместе с женой, молодой красавицей, он закатывал шикарные балы и приемы в своем трехэтажном особняке с башенками на окраине Брюсселя. Импозатная фигура, всегда при цилиндре, трости и пенсне, была хорошо знакома бельгийскому высшему обществу. Шелтон-Сэнфорд любил когда к нему обращались «генерал Сэнфорд», хотя никогда не воевал. Его генеральское звание было почетным, полученным за то что он на свои деньги купил артиллерийскую батарею и подарил ее Союзу Штатов (северянам).
С начала 1870-ых с деньгами ему фатально не везло. Генри Шелтон-Сэнфорд обладал замашками наследника огромного состояния, но не деловой хваткой чтобы это состояние приумножить или хотя бы не растратить. Он вложился в серию сомнительных патентов и во что бы он не инвестировал деньги – шахты в Арканзасе и Неваде, железная дорога в Миннесоте, хлопковая плантация в Южной Каролине – тут же прогорало. И чем меньше денег становилось, тем большее значение приобретали связи при бельгийском дворе. Даже одного из своих сыновей Шелтон-Сэнфорд назвал Леопольдом. Король прекрасно разбирался в людях и знал чем удержать Шелтон-Сэнфорда, а именно лестью. Когда Конгресс США не утвердил его назначение в послом в Испанию, Шелтон-СЭнфорд получил такое письмо от советника короля барона Жюля Грейндля: «Его величество доволен что вы останетесь жить в нашей стране, там где вас любят и ценят по достоинству.» Как и многие американцы тогда, Шелтон-Сэнфорд стыдился того что в его стране нет монархии, обожал все королевское (еще Марк Твен эти предрассудки высмеял) и считал что король Леопольд ценит его так как не ценят на родине.
В январе 1878 Леопольд отправил Жюля Грейндля и Генри Шелтон-Сэнфорда во Францию чтобы те перехватили Стэнли. На марсельском вокзале они увидели его, все еще осунувшегося и измученного, представились и в том же купе отправились в Париж. По дороге они официально от имени короля предложили ему работу в Международной Ассоциации Исследования Африки. Стэнли отказался, но семя было заронено. Воспитанник работного дома не забыл что по прибытии в Европу его искали генерал и барон, посланцы короля.
Из Франции Стэнли отправился в Лондон. Там его встретили как героя, в его честь закатывали банкеты, но когда доходило до дела все становилось сложнее. Стэнли преисполнился всяких надежд когда на его лекцию пришел принц Уэльский, но единственное что принц после лекции сказал, это что Стэнли надел медали в неправильном порядке. Карта мира уже пестрела английскими колониями, доминионами и протекторатами. Экономика метрополии в это время находилась в рецессии и последнее что англичанам было надо – это осваивать новую территорию, где главная транспортная артерия переходила в каскад водопадов.
«Я не понимаю англичан» — писал Стэнли – «Или они подозревают меня в преследовании собственных интересов, или они мне попросту не верят. Когда я нашел Ливингстона, меня назвали самозванцем. Когда я пересек Африку, меня назвали пиратом.» В США идею колонизации долины реки Конго вообще никто всерьез не рассматривал. Нью-йоркский редактор Джеймс Гордон-Беннетт задумал отправить Стэнли в экспедицию на северный полюс.
Медленно, но верно Леопольд продолжал окучивать Стэнли и одновременно сделал так чтобы Стэнли через третьих лиц услышал всякие слухи, что будто бы Леопольд подумывает о том чтобы нанять другого исследователя. Леопольд знал с кем имеет дело. Через пять месяцев после своего вовзращения из Африки, Стэнли принял приглашение приехать в Бельгию.
* * *
10 июня 1878 пароход вез Генри Мортон-Стэнли по Ламаншу в сторону континентальной Европы на его первую встречу с королем бельгийцев (как мы помним, официальный титул Леопольда). Мы не знаем что делал Леопольд ожидая гостя в своем кабинете, но не будет снятым с потолка предположить что король-географ рассматривал карты.
Одного взгляда хватило бы что понять что только в Африке осталось место для новой колонии, особенно намного больше Бельгии. В Новом Свете не осталось территории на которую никто не предъявлял претензий и прав, а судьба Максимилиана и Карлоты стала хорошим уроком тем кто вздумает лелеять планы покорить там какую-нибудь независимую страну. В Азии тоже не было незанятых территорий – Российская империя простиралась аж до Тихого океана, французы взяли Индокитай, голландцы Ист-Индию, а вся остальная южная Азия от Адена до Сингапура в той или иной форме признала своим сюзереном королеву Викторию. Осталась одна Африка.
Насколько тогда было возможно, Леопольд примерно представлял что открыл Стэнли. Более поздние исследования заполнили пробелы в статистике. Территория бассейна реки Конго насчитывала 1.3 миллиона квадратных миль, то есть больше Индии. Больше всего потенциальному строителю империи в 19-ом веке должны были понравиться собственно река Конго и ее веерообразная система притоков протяжением более семи тысяч миль, уникальная транспортная система с которой немногие могли сравниться. Пароходы в разобранном виде можно было доставить на плоскогорье и тогда решится проблема что жечь в их топках – кругом джунгли, топлива завались.
О людях населявших бассейн реки Конго европейцы в то время знали очень мало. Из всего вороха информации Стэнли уяснил два главных факта. Во первых, жители бассейна реки Конго не представляли военной угрозы для европейцев. Во вторых, не было единого централизованного государства с которым придется иметь дело. Хотя на берегах притоков Конго существовало несколько крупных королевств, века работорговли с обоих побережий существенно их ослабили. Следующий этап исследований показал что бассейн реки Конго населяло более двухсот этнических групп и племен говоривших на сотнях языков и диалектов. Когда потенциальная оппозиции столь разобщена, завоевание не будет трудным делом.
В тот летний день Леопольду было 43 года. Неуклюжая педантичность и зажатость времен его юности остались далеко позади. Он великолепно научился играть роль милостивого и просвещенного короля. 37-летний Стэнли тоже чувствовал что он что-то значит, несмотря на то что был ростом на голову ниже короля и не мог по французски связать двух слов. Тринадцать лет назад он был дезертиром без гроша в кармане, а в июне 1878 – автором нашумевших бестселлеров, всемирно признанным исследователем. Его суровое лицо украшало обложки массово издаваемых журналов, а на голове красовалась шапка под названием Stanley Cap, его личное изобретение. Высокая тулья с дырочками для вентиляции, козырек чтобы защитить глаза от солнца и кусок ткани пришитый сзади чтобы солнце не жгло шею и уши. На современный взгляд эта шапка выглядит гибридом кепи солдата французского Иностранного Легиона и гостиничного швейцара. В какой-то степени сей головной убор символизировал два аспекта личности Стэнли: неустаршимый титан, уверенный в том что ради цивилизации сможет свернуть горы и настрадавшийся выходец из низов, бастард и сирота. Даже взгляд Стэнли с фотографий выражает и яростную решимость и израненность.
Во время их первой встречи Леопольд заговорил со Стэнли на прекрасном английском языке и Стэнли вздохнул с облегчением. Эти двое как бы олицетворяли каждый свой класс. Те, кто подобно Стэнли, вел солдат через буш, те кто жил с винтовкой в одной руке и циркулем землемера в другой, те кто болел тропическими болезнями и умирал от них – были выходцами из низов, в лучшей случае из нижней половины среднего класса. Для них Африка была социальным лифтом, шансом приобрести славу и состояние. А вот те, кого «драка за Африку» больше всех обогатила, вроде Леопольда – вступали в нее уже людьми, мягко говоря, небедными.
И хотя Леопольд провел жизнь в роскоши, житейского ума у него были существенно больше чем у Стэнли. Он разглядел в Стэнли жгучую амбициозность, фантастическую работоспособность, увидел что Стэнли падок на лесть и нуждается в спонсоре. Стэнли, страшно обиженный на соотечественников за отсутствие интереса к колонизации Конго был в восторге от шанса познакомиться с монархом, который оценил его подвиг.
После это встречи Стэнли еще полгода ездил по Европе с лекциями и везде получал награды. Леопольд посылал ему письма и посланцев дабы рыбка не сорвалась с крючка. Прежде чем закончился 1878 год, они пришли к соглашению. Стэнли вернется в бассейн реки Конго и будет там работать на Леопольда. Контракт был сроком на пять лет. Король обязался платить Стэнли 25000 франков в год за время проведенное в Европе и 50000 франков в год за время проведенное в Африке (около 250,000 нынешних долларов США). И все расходы по обеспечению экспедиции король обещал взять на себя.
Они порешили что Стэнли сначала построит базу у устья Конго и начнет строить дорогу вокруг водопадов, через горы. По этой дороге носильщики доставят в разобранном виде пароходы. Наверху плоскогорья их соберут и с их помощью Стэнли понастроит торговые фактории вдоль берега главной реки. По окончании работ он может написать книгу, но Леопольд сохранил за собой право ее править.