Сэлемская наковальня
Колонисты семнадцатого века наверное бы сочли восстание Бэкона или индейские войны куда более важными событиями чем судебный процесс на ведьмами в городе Сэлем в колонии Массачусетс. Но для потомков именно это стало чуть ли не главным событием в общественной жизни английских колоний в Новом Свете и продолжает вызывать интерес, рождать новые гипотезы и переосмысляться в каждом поколении. Кто-то видит в этом событии всплеск подавляемой сексуальной энергии. Кто-то суррогат конфликта между колонистами и индейцами, кто-то прокси классовую борьбу. Но чем бы еще не был сэлемский процесс, он в первую очередь история про женщин. С начала до конца охоты на ведьм женщины составляли большинство обвинительниц и обвиняемых. Новая Англия семнадцатого века была полна женщин с более сильным характером чем окружающее общество было готово принять. Охота на ведьм образца 1692 может быть переосмыслена следующим образом: группа девочек-подростков в глубоком кризисе которые случайно напоролись на деструктивный, но эффективный способ контролировать суровый к ним окружающий мир.
Началось все длинной зимой 1691-1692 годов, когда группа девочек подростков собралась погадать под руководством 25-летней Титубы, чернокожей рабыни с Барбардоса. Гадали на женихов, выпуская в воду яичный белок. Ничего не было для жительнице Новой Англии так критично как найти подходящего мужа и к концу века возможностей стало меньше. У невест уже не было преимущества что их мало, а женихов много. Дисбаланс между М и Ж выровнялся и по мере того как на побережье оставалось все меньше свободной для освоения земли, все больше молодых мужчин устремлялось вглубь материка. А девушки оставались непристроенные, без четких перспектив. Форма белка в воде должна была сообщить девочкам какой профессии будет будущий муж. И тут девочкам показалось что белок принял форму гроба. Они страшно перепугались и будучи пуританками, почувствовали себя очень виноватыми. Наверное они решили что будут за грех гадания страшно наказаны.
(Дальше описание истерических припадков, которые начались у девочек)
Неизвестно притворялись девочки или просто выплескивали наружу недозволенные эмоции, они чуть ли не впервые в жизни оказались в центре всеобщего внимания. Девочки-подростки занимал низшую ступень в социальной иерархии пуританского общества. Их образование ограничивалось обучением грамоте, чтобы могла читать Библию. Распространенной практикой, даже в состоятельных семьях, было отсылать дочерей на время в другую семью, чтобы они там обучились ведению домашнего хозяйства и необходимому смирению. (Шесть из восьми главных обвинительниц не жили со своими родителями). А теперь вдруг почтенные и облеченные властью взрослые люди начали к ним прислушиваться.
Как-то так получилось что у девочек-обвинительниц были очень мрачные биографии, даже по меркам того времени и того места. Некоторые пережили нападения индейцев, когда индейцы вырезали всю семью, а девочка спряталась и ее просто не нашли. Первые «заболевшие» были из очень несчастных или, как мы бы сейчас сказали, дисфункциональных семей. Девятилетняя Бетти Пэррис была дочерью Самуэля Пэрриса, занимавшего в Сэлеме должность пастора. Ее мать постоянно болела, была прикована к постели и заботилась о девочке в основном та самая рабыня Титуба. Самому преподобному Пэррису было не до воспитания дочери. После провальной карьеры в бизнесе он пытался начать новую карьеру пастора, но умудрился перессориться с половиной Сэлема, причем в числе людей, которых он так или иначе обидел, были достаточно влиятельные. Характер у него был отвратительный, он отличался феерической жадностью и подозрительностью. (Его современник протопоп Аввакум тоже много с кем ссорился, но люди видели что Аввакум верит в то что говорит, что ему ничего не страшно и для себя лично ничего не нужно. Видели и потому верили ему и шли за ним). В темном маленьком доме девятилетняя Бетти очевидно постоянно слышала кто враги ее отца и есть основания предполагать что отец влиял на нее в вопросе кого обвинить в сношениях с сатаной. Кроме Бетти в семье жила ее одиннадцатилетняя двоюродная сестра, сирота Абигейл Вильямс.
Другой обвинительницей стала двенадцатилетняя Анна Патнам, дочь Томаса и Анны-старшей Патнам. Несколько поколений Патнамы были одной из самых богатых и уважаемых семей в городе, но к началу описываемых событий их положение пошатнулось, а более борзые и зубастые семейства сумели их обскакать. Томас и Анна-старшая вступали в брак будучи уверенными что оба унаследуют большие состояния. Но и в том, и в другом случая, как говорят, «мачеха наворожила» — наследство досталось младшим братьям и сестрам. Анна-старшая пережила крушение надежд на наследство, страдала от слабого здоровья и похоронила нескольких младенцев. Ее сестра Мэри умерла после череды проблемных беременностей и Анна-старшая часто видела во сне умершую сестру и ее погибших детей. Анна-младшая возглавила группу девочек-обвинительниц и вскоре к ней присоединилась мать. Некоторые исследователи считают что в какой-то момент весь процесс обвинений негласно взяли под контроль родители Анны и направляли обвинения в основном на своих противников в судебных делах. К концу всей саги восемь членов семьи Патнам обвинили в колдовстве 46 человек.
Чем была уникальна именно сэлемская охота на ведьм, это тем что девочки не обвиняли спонтанно. По мере нарастания волны истерических припадков, взрослые принялись их допрашивать и требовать чтобы они назвали кто их заколдовал и мучает. В других городах и общинах местные церковные власти не дали истерии распространиться, игнорируя явно одиозные и недоказуемые обвинения. Но в Сэлеме преподобный Самуэль Пэррис и пасторы приехавшие из других мест поощряли девочек называть все новые и новые имена. Начали с трех имен. Назвали Титубу, бездомную нищенку Сару Гуд и Сару Осборн – болезненную женщину средних лет, которая выступала в качестве истицы против Патнамов на одном из многочисленных судебных процессов по разделу собственности. В нормальных обстоятельствах на этом бы все и закончилось. Но истерии охватила весь Сэлем, нарастала как снежный ком и к осени двадцать человек было казнено по обвинению в колдовсте, а еще 150 отправлены в тюрьму, где умерли в заключении младенец и четверо взрослых.
Для первых поколений американцев ведьмы были такой же непреложной реальностью как волки или индейцы. Никто не сомневался, что ведьмы встречаются в определенных местах, куда прилетают на метлах, что там они подписывают книгу душ продавшихся сатане и что он там отдает им распоряжения. Властью полученной от сатаны они вредят своим соседям – убивают скотину, уничтожают урожай, насылают болезни на детей и взрослых. За полвека предшествовавших сэлемскому кризису в Англии за колдовство было казнено несколько сотен человек, 90% — женщины. Тогдашняя литература на тему объясняла это тем что из-за своей моральной и интеллектуальной неполноценности женщины более склонны идти на службу к дьяволу. Но в то время как почти все американцы тех лет верили в ведьм, только в Новой Англии было какое-то стремление их изобличать и наказывать. Процессов по обвинению в колдовстве не было нигде кроме Массачусетса и Коннектикута. Но даже там дело ограничивалось одной, максимум двумя обвиняемыми. Но сэлемские цифры просто поражают воображение. Там было обвинено в колдовстве и казнено больше народу чем за всю остальную американскую историю.
Так же как в Европе, типичная подозреваемая в колдовстве в американских колониях была женщина средних лет, бездетная или малодетная, с тяжелым, читай независимым, характером. Но в колониях произошли значительные изменения. Тут уже было совсем не обязательно что обвиненная в колдовстве непременно бедная, непременно маргиналка. Многие из американских обвиняемых унаследовали хорошие состояния или имели шансы таковые унаследовать. Так например в 1656 в Бостоне казнили вдову Анну Хиббинс. Пока был жив муж-судья, все терпели аннину привычку с каждым конфликтом обращаться в суд (не к мужу понятно, судов было много по разным поводам) и настаивать на своих правах. Но когда он умер, в первый раз ее обвинили в колдовстве и защитить ее было уже некому. На нее повесили «подает плохой пример» и «другие жены решат что им тоже можно». Один из современников записал что Анна отправилась на виселицу «только за то что была умнее своих соседей».
Первые сэлемские обвиняемые как раз вписывались в стереотип «маргиналка». Нищенка Сара Гуд когда-то жила в достатке и никак не могла привыкнуть к своему нынешнему состоянию. Чуть что, она срывались на ругань и проклятия в адрес тем самых людей у кого просила милостыню. Когда ее привели в суд, ее собственный муж давал против нее показания что она никудышная жена и «враг всему хорошему». Обе Сары, Сара Гуд и Сара Осборн, отрицали все обвинения. Но Титуба испугалась и начала говорить то что от нее требовали. Ей это жизнь спасло, но дало сэлемским властям новые поводы для новых преследований. Она показала что ей являлся дьявол в виде выского мужчины с седыми волосами и угрозами и посулами заставил ему служить. Еще Титуба показала что видела существо похожее на кошку, с крыльями и головой женщины. Абигейл Вильямс заявила что тоже видела это создание, а потом оно превратилось в Сару Осборн.
Сара Осборн умерла до того как за ней пришли. Титубу и Сару Гуд заключили в тюрьму и держали в ножных кандалах, чтобы они не улетели с помощью дьявола (так в документах). Тут девочки обвинили Марту Кори. Марта была уважаемой матроной средних лет, но молчать не умела и с самого начала заявила что вся эта массовая истерия с обвинениями в колдовстве – полный бред. Ей устроили очную ставку с Анной Патнам-младшей в доме Патнамов. Как только Марта появилась на пороге, Анна повалилась на пол и стала кричать что ее душит невидимый призрак. Пуритане считали что дьявол наделяет ведьм силой задействовать всякую мелкую нечисть, которой ведьма может делегировать различные поручения, например кого-то мучить. За это ведьма кормит мелкую нечисть «из сосков на своем теле». Анна Патнам начала кричать что видит желтую птицу которая кормится из руки Марты Кори. Когда Марта Кори протянула руку чтобы все увидели что никого там нет, Анна закричала что она ослепла. И так без конца.
Обвиняемые были загнаны в угол. В суде им предъявляли совершенно дикие обвинения – что они убивали младенцев, топили в море корабли, летали на сатанинские сборища и планировали уничтожение общины благочестивых. Когда они пытались прибегнуть к алиби, сказать «меня в этот момент рядом даже не было», на это судьи отвечали – ты просто послала вместо себя злой дух. Все это происходило под крики и визги обвинительниц что ведьма их мучает вотпрямщас. Такое впечатление что судьи боялись обвинительниц не меньше чем обвиняемых ведьм.
Кроме маргиналок вроде Сары Гуд, обвиняемые в основном состояли из тех кто выражал сомнение в правдивости девочек и тех кто был так или иначе вовлечен в судебные дела против членов семьи Патнам. Почти все обвиняемые происходили из более богатой, торговой части Сэлема, а почти все обвинительницы из более бедной, сельскохозяйственной части. Сэлем раздирали конфликты по доброму десятку вопросов, включая границы между участками, наследственные вопросы, распределение налоговых средств и назначение Самуэля Пэрриса пастором. Возможно девочки попали под влияние присоединившихся к ним женщин постарше, таких как миссис Патнам. А может они просто проигрывали на публике конфликты о которых слышали дома.
Всех жертв конечно жалко, но среди них есть те кто вызывает особую симпатию. Такой была семидесятилетняя Ребекка Нерс, уважаемая бабушка не одного десятка внуков. Ее сыновья и зятья несколько раз судились с Патнамами. Ее главной обвинительницей стала Анна Патнам старшая. Некоторые историки считают что Анна выплеснула на Ребекку всю ненависть к мачехе своего мужа, которая своими интригами лишила Томаса Патнама наследства. Анна утверждала что сидящая в тюрьме Марта Кори посылает к ней злых духов чтобы ее мучить, а с некоторых пор к ним начали присоединяться злые духи посланные Ребеккой Нерс. Представители местной власти пришли домой к пожилой женщине, которая болела и уже не вставала с постели. Ребекка выразила сочувствие страдающим девочкам, сказала что молится за преподобного Самуэля Пэрриса и его семью, но обвиняемые «так же невиновны в колдовстве как я сама». Когда она услышала что она тоже подозреваемая, он некоторое время молчала чтобы это переварить, а потом сказала: «Чем же я согрешила против Господа что мне на старости лет такое наказание?» Вскоре в колдовсте обвинили ее сестер, Сару Клойс и Мэри Исти.
Обвиняемые содержались в тюрьмах в кошмарных условиях – темнота, холод, сырость, крысы. Их держали в ножных кандалах. В кандалы заковали даже четырехлетнюю (!) Доркас Гуд, дочку Сары. На нее тоже показали что она посылает своего злого духа кусать и щипать обвинительниц. Доркас дожила до освобождения, но сошла с ума.
По мере того как новости распространялись по колонии, женщины в других городах начали ощущать что их мучают злые духи. Мужчины тоже присоединялись со своими обвинениями – у кого-то не удался урожай, у кого-то сдохла корова, ясно что тут не без колдовства. Эти люди стали приезжать в Сэлем и просить девочек назвать виновных.
Ребекку Нерс судили в Бостоне. Ее обвинительницы кричали что их щиплет невидимая рука. Сара, дочь Ребекки, показала судьям что одна из обвинительниц колет себя в руку булавками чтобы громче кричать. Частично из за этого, частично из за безупречной репутации Ребекки присяжные вынесли вердикт «невиновна». Девочки устроили в суде истерику с показательными падениями на пол. Судья велел присяжным пересмотреть вердикт и они вынесли вердикт «виновна». Губернатор колонии Вильям Фипс по просьбе семьи Ребекки ее помиловал. Но девочки-обинительницы снова устроили шоу и Фипс испугался что если кто-то из них умрет, то ответственность повесят на него. Он забрал свое помилование и 19 июля Ребекку Нерс и еще четырех женщин повесили. Спустя короткое время повесили ее сестру, кроткую Мэри Исти, которая на эшафоте обратилась к судьям с мольбой «не проливать больше невинной крови».
Тем временем девочки вошли во вкус и начали обвинять власть предержащих, включая мужчин. Бывшего пастора Сэлема Джорджа Барроуса насильно привезли из его нового прихода в Мэне и повесили как главу кружка ведьм. Восьмидесятилетнего Джорджа Джейкобса, обвинила служанка в его доме, Сара Черчилль. Правда на процессе Сара отказалась от своих слов и заявила что дала показания под давлением других девочек, чтобы ее саму не обвинили. В колдовстве обвинили внучку Джейкобса Маргарет, которая в свою очередь обвинила деда, возможно в надежде сохранить собственную жизнь. Потом и она отказалась от своих показаний и публично попросила у деда прощения. Ее отец, Джордж Джейкобс-младший тоже был обвинен, но убежал в Канаду. Взять с собой дочь или страдающую умственной отсталостью жену Ребекку он даже не подумал. Ребекка оказалась в тюрьме.
Многие обвиняемые спасли свои жизни тем что сознались в сговоре с дьяволом. Им удалось, пусть в тюрьме, переждать волну истерии, а потом, когда власти опомнились, они начали массово отказываться от своих показаний. Те двадцать человек, которые были казнены, до конца настаивали на своей невиновности и заплатили за это страшную цену. Они действительно были убежденные пуритане, они считали что объявить себя ведьмой когда ты таковой не являешься ничем не лучше чем быть ведьмой и они погибли за свои убеждения. Когда Сара Гуд стояла на эшафоте, пастор Николас Нойс обратился к ней с увещеванием покаяться. Сара, в которой все привыкли видеть вульгарную и опустившуюся нищенку, удивила собравшихся своей твердостью и бесстрашием. Она сказала: «Я не больше ведьма чем ты колдун и если ты заберешь мою жизнь, Господь напоит тебя кровью». По легенде у Нойса перед смертью пошла кровь из горла.
На примере обвиненных в колдовстве мы можем видеть разные типы женщин колониальной Новой Англии – благочестивых матрон, угрюмых служанок, бездомных маргиналок, успешных предпринимательниц и неисправимых бунтовщиц. Элизабет Проктор, жена одного из самых богатых и уважаемых жителей Сэлема, управляла постоялым двором пока ее муж занимался другими делами. 22-летняя Абигейл Хоббс была отъявленной хулиганкой, ходила куда хотела, любила ночевать в лесу, говорила что думала и не признавала над собой ничьей власти. Мэри Инглиш была женой самого богатого человека в Сэлеме и соседки не любили ее за снобизм. Бриджет Бишоп была замужем в третий раз и постоянно выясняла отношения со своим мужем в суде. Большинство обвиненных мужчин были мужьями обвиненных женщин. Муж Марты Кори, Гайлс Кори, отказался давать показания на собственном процессе и был подвергнут мучительной казни – его завалили камнями. Повесили Джона Проктора, мужа Элизабет (именно с него условно списан главный герой известной пьесы Артура Миллера «Наковальня»). А вот муж Мэри Инглиш устроил себе и жене побег, очевидно дал на лапу кому надо.
Откат начался с призрака. После того как была повешена Мэри Исти, семнадцатилетняя Мэри Херик из соседнего с Сэлемом городка явилась к властям и заявила что Мэри Исти явилась к ней во сне и продолжала утверждать что она ни в чем не виновата. Тем временем сидящие в тюрьме обвиняемые начали одна за другой отказываться от показаний. Критики охоты за ведьмами на свободе стали высказываться громче. Экономика страдала, мужчины были вынуждены отвлекаться от полевых работ чтобы заниматься хозяйством внутри дома, дети остались без родителей, тюрьмы были битком набиты. Губернатор Фипс, который удобненько слинял в карательную экспедицию против индейцев потому что ему надоела все эта канитель с ведьмами, вернулся в Бостон и обнаружил что его жена сидит в тюрьме. В октябре он распордился не заводить новых дел по обвинениям в колдовстве и не сажать никого по уже текущим делам, из тех кого еще не успели посадить. В январе 1693, после того как погибло в общей сложности 25 человек, собралось особое судебное присутствие, рассмотрело 52 дела по которым еще не были вынесены приговоры и все их закрыло. Губернатор Фипс начал подписывать индивидуальные помилования тем кто был осужден или признался и вскоре был принят эдикт об общей амнистии. Это не означало что все овбиненные ведьмы могли уйти из тюрьмы домой. По тогдашним законам заключенные должны были оплачивать свое содержание и некоторые еще и должны остались. Так за подростка Маргарет Джейкобс некому было оплатить расходы за пребывание в тюрьме – ее деда повесили, отец сбежал, а мать не ориентировалась в обстановке. Какой-то хмырь внес за нее деньги, а потом на нее же в суд подал чтобы отсудить свои деньги обратно.
Большая часть активных обвинителей плохо кончила. Преподобный Пэррис окончательно восстановил против себя свой приход. Он еще обижался и негодовал что семья Ребекки Нерс частью его прихода быть больше не хочет. К 1695 его наконец выжали с церковной кафедры, он еще уходить не хотел. Его жена умерла, сын сошел с ума, а Бетти вышла замуж и дальше история о ней умалчивает. Следующий пастор, куда более молодой и доброжелательный, постарался помирить всех между собой и отозвал отлучение от церкви Ребекки Нерс и Марты Кори.
Так же как Бетти Пэррис, большинство девочек-обвинительниц вышли замуж и больше о них ничего неизвестно. Единственной обвинительницей, которая официально отказалась от своих показаний и принесла извинения, стала Анна Патнам-младшая. В 1706 году под присягой она сказала что попала под власть сатаны и потому всех оговорила. Особенно эмоционально она раскаялась в том что отправила на виселицу Ребекку Нерс и двух ее сестер. Всю вину свалили на ее к тому времени умершую мать, Анну-старшую. Анна-младшая не вышла замуж и умерла в 27 лет. По крайней мере в ее отношении гадание Титубы оказалось правильным.
* * *
Последнюю посмертно реабилитрованную ведьму звали Элизабет Джонсон. Ее реабилитировала легислатура штата Массчусеттс в мае 2022 года. Сохранились документы об ее осуждении, но не о помиловании и поэтому легислатура пошла на этот символический шаг.
Видео – как главный инквизитор колониального Сэлема гуляет по современному Сэлему и как реагирует на увиденное. Субтитры там есть, я очень рекомендую ими воспользоваться потому что Эндрю Ракич (широко известный в узких кругах как Atun-Shei) говорит на аутентичном пуританском английском 17-ого века.