Испокон веков людям было нечего слушать сидя дома кроме звука собственного голоса – поэтому уметь играть на музыкальном инструменте было ценным навыком, а девочек среднего класса и выше массово учили на фортепиано. Так было пока в 1921 не появилось радио. К 1929 более трети американских домохозяйств имело радиоприемник и почте все кто слушал, слушали каждый день.

Сначала в основном слушали мужчины и мальчики – собирались в гостиных и гаражах, крутили хрусталик, настраивали проволочку, пытаясь поймать голоса и музыку издалека. А вот женщины были очень вовлечены с другого конца – придумывали программы, писали сценарии, приглашали гостей на передачи, были дикторшами – а иногда одна женщина могла делать все эти обязанности ради программы которую вела. На ранних своих стадиях радиовещание было делом хаотичным, экспериментальным, малооплачиваемым – и женщины туда пролезли. У мужчин было слишком много более привлекательных и хорошо оплачиваемых возможностей проявить себя – а женщины хватались за любую. Но как только радиовещание стало приносить деньги – женщин выдавили с дикторских мест и теперь на радио они в основном пели или озвучивали радиопостановки. Тут же стали говорить о том что женские голоса не так убедительно звучат, а один теоретик написал что слушателям не нравятся женские голоса потому что в них «слишком много личности».

В немом кино, где персонажей видно, а не слышно, главными звездами были актрисы, а не актеры. Больше чем в любое другое десятилетие кино 1920-ых было ориентировано на женскую аудиторию – любовные мелодрамы вместо приключений и комедий. Многие из сценариев этих фильмов написаны женщинами, а голливудская легенда Фрэнсис Марион получила за свои сценарии две статуэтки Оскара и держала их у себя на крыльце. Публика начала запоминать на экране понравившиеся лица и если уж открывала кому-то свое сердце, то держись. Мэри Пикфорд, чьим типажом была «очаровашка с локонами», уже в 1915 году получала по 500 писем от фанатов в день. Мэри с детства играла на сцене и в кино и была главным добытчиком в своей семье. За фасадом «очаровашки с локонами» скрывалась жесткая бизнес-леди которая четко чего хочет и не боялась на этом настаивать. Мэри Пикфорд стала одной из немногих женщин в Голливуде, которой удалось не только блистать на экране, но и выполнять функции продюсера. Она стала одним из основателей киностудии United Artists. Но публика хотела видеть на экране невинного ангела и Мэри играла девочек и девушек когда ей было далеко за тридцать. Никто даже не знал что она замужем – пока она не ушла от мужа к женатому Дугласу Фэрбэнксу. (Фэрбэнкс так боялся что этот скандал повердит его репутации, что винил во всем немецкую пропаганду – шла первая мировая война). В конце концов Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбэнкс развелись со своими супругами и убежали в Лондон, где и заключили брак в 1920. Под окнами отеля где они остановились собралась многотысячная толпа, всем хотелось хоть одним глазком увидеть романтического героя и обожаемую «девочку с нашей улицы». «Вернись, мы все простили» — взывал с другого берега Атлантики журнал «Фотоплей». Это было самое начало долгой эры жанра «голливудская сплетня». Большинство американцев ходило в кино по крайней мере раз в неделю и американки могли брать за образец тех кого видели на экране, будь то задорная Мэри Пикфорд или роковая Теда Бара.

Мужчины и женщины ходили в кино с одинаковых энтузиазмом, но женщины проводили гораздо больше времени за чтением и разговорами на неисчерпаемую тему «жизнь кинозвезд». Для женщин сплетни всегда были способом устновить связи между собой, выработать общие ценности, вместе подумать о том что приемлемо, а что нет. (В комментариях ссылка на материал о том как сплетни это акт женской солидарности написанный на минуточку прапраправнучкой Хофец Хаима). Америка стремительно урбанизировалась, все меньше людей жило в маленьких городках где все всех знали и кинозвезды стали неким общенациональным суррогатом – их все знали, а значит и все могли обсуждать. Одну только Мэри Пикфорд можно было неделю обсуждать, встречаясь за чашкой кофе. Когда она коротко постриглась в надежде что ее наконец будут воспринимать как серьезную взрослую актрису, публика пришла в ужас и заметно охладела. (Когда я читала «Кортик», я никак не могла понять кто эта таинственная Мэри Пикфорд, предмет «нездорового увлечения» московских школьников и любительница выходить замуж за миллионеров).