В 1950 Элизабет Тейлор, уже известная актриса, вышла замуж в первый раз. Ей было девятнадцать лет. Как почти половина американок того времени, она пошла под венец до своего двадцатого дня рождения – хотя ей пришлось родить первого ребенка прежде чем журналы написали про нее «наконец-то стала женщиной». (Кто бы мог подумать что в 21 веке придется разъяснять людям что невозможно стать женщиной. Женщина – это самка вида homo sapiens. Биологически неготовая к размножению самка homo sapiens называется «девочка». Duh). Психолог Сидони Гринберг писала в «Нью Йорк Таймс Магазин» — «раньше студенток отчисляли из колледжа за заключение брака, а теперь, если девушка не помолвлена на последнем курсе, она в отчаянии.» Из журнала «Эсквайр» — «Студентки говорят про карьеру, но лукавят. Шесть свиданий с одним молодым человеком – и они уже осбуждают имена своих будущих детей». В 1953 был основан журнал «Плейбой» и главной темой там было что женщины спят и видят захомутать мужчин на них работать и лишить мужчин их права наслаждаться сексуальным разнообразием.

Женщины после войны повернули вспять продолжавшуюся целый век тенденцию – в каждом поколении увеличивался брачный возраст и уменьшалась рождаемость. Забег к алтарю был таким стремительным, что приданое подбирали себе даже не ученицы выпускных классов школы, а шести-, семи- и восьмиклассницы. Выйдя замуж, они стремились «отстреляться» и рожали в среднем по 3.2 ребенка до того как им исполнялось тридцать лет.

Процент студенток рухнул вниз потому что в колледжи пошло шесть миллионов мужчин-ветеранов – армия это оплачивала. Вскоре девушек было лишь 35% от всех студентов и многие из тех кто поступил, не закончили учебу потому что вышли замуж. Те кто заканчивал курс обучения, выходили замуж прежде чем на дипломе высохнут чернила. Профессор из элитного женского Смит-колледжа жаловалась что не могла провести последний в учебном году семинар, потому что каждый день предсвадебные девичники. Для большинства белых женщин главной целью учиться в колледже было не получить диплом и не научиться профессии, а найти мужа с дипломом и профессией. (Для афроамериканок все было иначе. Лишь немногие из них поступали в колледж, но почти все кто поступил – заканчивали и работали по специальности. Директриса школы в Нью-Джерси рассказала журналистам как была студенткой в пятидесятые годы. «Вот чего никто не делал, так это бросал учебу или работу. Все понимали что на одну негритянскую зарплату семью не поднимешь.» Примечание переводчика: у афроамериканцев сохранилось понятие «бабушка». Немногие черные женщины интеллигентных профессий (учительницы, медсестры, соцработницы, музыкантши) всегда могли найти родственницу готовую сидеть с детьми. Этот резервуар был просто огромный. Так же как в СССР привозили бабушку из деревни сидеть с детьми, так и в Штатах семейная пара, где оба работали, привозила с Юга чью-нибудь маму. Даже когда чета Обама въехала в Белый Дом, с ними туда въехала мать Мишелль. Она уже давно с ними жила, вела хозяйство и заботилась о внучках пока Мишелль делала карьеру). Надо сказать что студенты мужчины, хоть и готовились активно делать карьеру, не так чтобы заморачивались знаниями ради знаний. В 1958 был проведен опрос и 72% студентов сказали что главная цель образования – формирование разносторонне развитой личности. Уловив настроения студенток, им стали предлагать курсы по ведению домашнего хозяйства, кулинарии и дизайну интерьера. Из описания одного из курсов: «теория и практика приготовления баскской паэльи, маринования мяса для шашлыков и тушения почек в белом вине».

Сразу после окончания войны вышел в прокат фильм «Эта замечательная жизнь», ставший впоследствии рождественской классикой (как в СССР «Ирония судьбы»). ГГ, ничем не примечательный Джордж Бейли, заведует сберкассой в маленьком городке. Он хочет броситься с моста и ангел дает ему шанс увидеть что было бы если бы он никогда не родился и не прожил свою жизнь. Все предсказуемо ужасно. Городок превратился в криминальную фавелу, друзья Джорджа Бейли стали преступниками или запойными алкоголиками, а милая девушка которой он бескорыстно помог, пошла на панель. Но самая ужасная судьба постигла миссис Бейли. «Тебе не понравится, Джордж. Она осталась старой девой» — говорит ангел с такими интонациями как будто у женщины нашли сразу СПИД, проказу и прогрессирующую мышечную дистрофию.

В послевоенные годы страна объявила настоящую войну состоянию «неженат/не замужем». В одном из тогдашних опросов менее 10% респондентов согласились с утверждением «не состоящий в браке человек может быть счастливым». Бестселлер 1947 года «Современная женщина: потерянный пол» призывал запретить старым девам преподавать в школах потому что они эмоционально некомпетентны и не могут служить ролевой моделью «настоящей женщины». Это классический пример широко качающегося маятника – поколение назад учительниц увольняли за то что они выходили замуж, а теперь хотели сделать замужество для учительниц обязательным. (В каком аду жили ЛГБТ люди даже подумать страшно).

Страх остаться старой девой имел мало общего с реальностью. В этом поколении 95% американских женщин сходило замуж – больше чем в каком-либо другом. В этом моральном климате чтобы не выйти замуж, нужно было активно сопротивляться или иметь, как минимум, серьезную инвалидность. Вместо вереницы поклонников и заполненной книжечки для танцев (как у Скарлетт О’Хара), или толпы друзей мужского пола с которыми можно играть в гольф и теннис, у девушки-подростка 1950-ых был совсем другой символ ее популярности и желанности – колечко подаренное одним-единственным, только ей принадлежащим, тем кто спасет ее от ужаса «сидеть дома в субботу». Некоторые девочки становились частью моногамной пары в двенадцать лет, а бойфренда начинали искать еще раньше. Опрос в одном из школьных округов Пенсильвании в 1961 показал что сорок процентов пятиклассниц (!) уже ходили на свидания.

Девочки и девушки предыдущих поколений имели опцию дать от ворот поворот любому поклоннику, который слишком настаивал и совал руки и губы куда не следует. Но девочка пятидесятых каждый уикенд уединялась с одним и тем же парнем, с известно какими опасностями. Считалось что выходить замуж надо девственницей и девочки регулярно в разных вариантах слышали «если ты позволишь ему слишком много, он тебя бросит и женится на хорошей девочке». Поведение бойфренда должна была контролировать девочка и взрослые (родители, педагоги, психологи) настаивали на своем мире розовых пони, где все что девочке было для этого нужно – это посылать правильные сигналы. Из газеты для подростков: «Ни один парень – даже если он альфа-преальфа – не будет настаивать на знаках внимания если получит четко негативный ответ». Реальность конечно была иной. Вспоминает женщины бывшая подростком в пятидесятые: «Он продавливал, продавливал, продавливал. Я останавливала, останавливала, останавливала». Целью многих девушек была «техническая девственность» когда бойрфендам позволялось всё кроме вагинального проникновения. Но бесконечно выдерживать такое давление было невозможно – отсюда и массовый забег к алтарю. До сих пор социологи ломают голову что здесь было причиной, а что следствием – спровоцировали ли ранние браки еще более ранние моногамные пары или наоборот.

В 1953 вышло исследование Альфреда Кинси «Сексуальное поведение самки человека». Там говорилось что около половины белых американок имели добрачные интимные отношения, правда в основном с будущими мужьями. А еще там говорилось что 25% замужних белых американок совершали супружескую измену. «Невозможно переоценить вред нанесенный этой публикации уже ухудшающейся общественной морали Америки» — гремел с кафедры один из главных скрепоносцев, преподобный Билли Грэм. Главное чем были недовольны критики Кинси, это тем что он излагал свои факты сухим, академическим языком и не выражал должного неодобрения.

Контрацептивы, в основном в виде диафрагм, были доступны замужним женщинам в большинстве штатов по рецепту врача. Лишь немногие врачи прописывали их незамужним и лишь немногие незамужние осмеливались о чем-то таком попросить. «Это бы означало что я планировала этим заниматься» — вспоминает женщина бывшая в пятидесятые незамужней и при этом сексуально активной. В тридцатые годы аборт было довольно легко сделать в больнице – все что врач должен был написать это что беременность угрожает психическому здоровью женщины. Но после войны усилили надзор за врачами и лишь немногие из них были согласны делать в больницах необоснованные аборты. В результате возник огромный рынок подпольных абортов. Сколько именно их делалось в год никто не может сказать точно. Отчет Кинси утверждал что 24% замужних женщин сделали в жизни хоть один аборт.

Кому интересно, в сести есть фильм “Улыбка Моны Лизы” как раз о студентках пятидесятых. Фильм так себе, но атмосферу передает хорошо.