Пруденс Крандалл приехала в город Кэнтербери, Коннектикут делать карьеру – насколько это понятие вообще было применимо к женщине в 1831 году. 27-летняя Пруденс работала учительницей в соседнем городке Плейнфилд, когда ее пригласили в богатый и элитарный Кэнтербери – открыть школу для девочек. Быть директрисой школы для девочек из богатых семей тогда было вершиной карьерного роста для образованной женщины. Все деньги которые у нее были, Пруденс вложила в ремонт большого красивого здания в центре города и скоро ее «институт благородных девиц» начал процветать.

И тут появилась Сара Гаррис. Из воспоминаний Пруденс Крандалл: «Респектабельная темнокожая девушка явилась в сентябре месяце и сказала – мисс Крандалл, мне бы очень хотелось получить образование чтобы преподавать негритянским детям и если вы примете меня в свою школу, я буду вам безмерно благодарна.» Отец Сары был процветающим фермером и аболиционистским активистом. Наверное она где-то догадывалась что реакция общества на ее появления будет далеко от восторженной, но надеялась проскользнуть.

Пруденс была квакеркой, была против рабства и считала что чернокожим нужно давать образование. И еще она была черезвычайно упряма. Когда ей предложили переехать в Кэнтербери, брат Пруденс выражал сомнение что ей удастся угодить богатым и чванным родителям своих учениц, проявить к ним достаточно пиетета. (Вот это классический пример когда имя человека радикально ему не подходит. Prudence на английском означает благоразумие, предусмотрительность. Как будет ясно из дальнейшей истории, Prudence didn’t show much prudence). Но для Пруденс школа была всем – работой, жильем, делом жизни. Она колебалась, но в конце концов не поступилась принципами и согласилась.

Реакция не заставила себя ждать. К Пруденс явилась делегация местных дам во главе с женой епископального пастора. Они сказали что если Сару Гаррис не прогонят, то школа прекратит свое существование. «Будет что будет. Я ее не прогоню» — ответила Пруденс, прижатая спиной к стене. Когда белые ученицы разбежались, она решила что откроет школу для негритянских девочек или, как было заявлено в аболиционистской газете «Освободитель», «для цветных юных леди и маленьких мисс». Программа обучения осталась та же, с уроками фортепиано и «как провести формальное чаепитие».

Идея учить чернокожих девочек по той же программе что белых девочек высших классов окончательно всех разозлила. Даже Кэтрин Бичер считала что из этого не выйдет ничего хорошего. Местная газета назвала Пруденс чуть ли не сводней, цель которой «навязать нашему обществу новый тип аристократии в виде темнокожих красавиц… приготовить лакомый кусочек для наших белых холостяков… в надежде на смешение двух рас.»

На городской сходке тон задавал Эндрю Джадсон, адвокат и местная шишка, а так же сосед Пруденс Крандалл – его дом находился напротив школы. Он сказал что Пруденс собирает в своей школе подозрительных личностей, чье присутствие «угрожает безопасности, собственности и репутации горожан». Как женщина, Пруденс не могла являться на сходку. Вместо нее пошли сочувствующие аболиционисты-мужчины и предложили компромисс – перевести школу на окраину города. Им не дали говорить и чуть было не побили.

К апрелю 1833 в школе набралось пятнадцать «подозрительных личностей» — афроамериканских девочек и девушек из разных городов в штатах Массачусетс, Нью-Йорк и Коннектикут. Платили за обучение или родители, или какие-то другие спонсоры. Например за одну девочку внесла плату бездетная бывшая рабыня работавшая прачкой. Неприятности начались сразу. Местные торговцы отказались продавать школе продукты. Врач и аптекарь отказались оказывать профессиональные услуги. Отравили колодец на территории школы, разбили окна. Когда пансионерки парами выходили на прогулку, жители города стреляли из пистолетов поверх их голов. 24 мая 1833 легислатура штата Коннектикут приняла закон специально под Пруденс – преступлением объявлялось учить на территории штата чернокожих детей из других штатов.

Через месяц за Пруденс пришли. В тюрьме она ждала суда, а прокурором был никто иной как Эндрю Джадсон. Ее признали виновной и она подала апелляцию из тюрьмы. В это время занятия продолжались – из других мест стали приезжать добровольцы и аболиционисты с подарками. Но вскоре появились признаки того что Пруденс начала колебаться. Она обручилась с каким-то странствующим пастором, которого ее друзья считали так себе кандидатом в мужья. Возможно она поняла что ее положение безнадежно и уцепилась за его предложение как за спасательный круг. После того как апелляционный суд отменил приговор Пруденс по техническим причинам, на ворота школы повесили кошку с перерезанным горлом, а здание подожгли. Ночью 9 сентября 1834 толпа погромщиков ворвалась в школу и перевернула все вверх дном пока перепуганные девочки и Пруденс прятались на чердаке. Вскоре ученицы разъехались по домам и школа закрылась.

В краткосрочной преспективе конец у этой истории был печальный. Счастья в браке Пруденс не нашла. Через много лет она с обидой вспоминала: «Он не давал мне читать книги которые читал сам». (Но Пруденс не была бы Пруденс если бы не начхала на запреты и не читала что считала нужным). Когда муж скончался, она переехала к брату в Канзас. Каким-то образом в полку чернокожих солдат армии США узнали что Пруденс бедствует и собрали ей деньги по подписке. В 1886 она сказала бравшему интервью журналисту: «Я всю жизнь с кем-нибудь воевала».

Но в долгосрочной преспективе все сложилось к лучшему. Сара Харрис таки стала учительницей, как и некоторые другие ее соученицы. После войны легислатура штата Коннектикута проголосовала за предоставить чернокожим жителям штата избирательные права. Как написал Самуэль Мэй, один из тех кто вместо Пруденс ходил на городскую сходку – у Пруденс не получилось учить чернокожих девочек, но научить своих соседей кое-чему у нее получилось. Та же легислатура отменила закон по которому Пруденс посадили и выделила ей пенсию «памятуя темное пятно на истории нашего штата и имея целью исправить вопиющую несправедливость». Одной из первых под этой резолюцией стоит подпись племянника Эндрю Джадсона. Врагов и гонителей Пруденс помнят только в связи с их неблаговидной ролью, а ее саму чтят в штате Коннектикут как героиню местного значения. И здание ее школы стало музеем.

Портрет Пруденс Крандалл. Типично квакерская одежда — черное платье с белой шалью.