При рождении Хемду Бен Иегуда звали Бейла Йонас. Он родилась в 1873-ем году в городке Верхнеядзвинск (Беларусь) в семье Шломо-Нафтали-Герца Йонас и его жены Ривки-Леи. У Шломо Нафтали-Герца и Ривки-Леи было семеро детей и Бейла была пятой. В 1882 году семья переехала в Москву и Бейла пошла в гимназию, а после гимназии на московские высшие женские курсы на естественно-научное отделение. О крещении речь даже не шла, но в гимназии и на курсах Бейла пользовалась русским именем Полина.
В 1891-ом году умерла от туберкулеза в Иерусалиме Двора Бен Иегуда — первая жена Элиезера Бен Иегуды и старшая сестра Бейлы-Полины. Вскоре Бейла-Полина получила от Элиезера письмо, в котором тот просил ее руки и утверждал, что это было предсмертной волей Дворы. Бейла-Полина согласилась, но отец возражал. Элиезер был старше девушки на пятнадцать лет и Шломо Йонас боялся, что Бейла так же заразитcя от Элиезера туберкулезом как Двора и так же умрет.
Зимой 1892 в Иерусалиме разразилась эпидемия дифтерита и унесла трех из пяти детей Элиезера и Дворы за полгода. В живых остались только Бенцион-Итамар и Йемима. И одновременно кончилось действие разрешения семье Йонас на проживание в Москве и его не продлили. Было решено, что в Палестину поедет вся семья. Родители, Бейла и двое младших детей добрались до Стамбула, где Элиезер публично дал будущей жене ивритское имя Хемда и только после этого встал с ней под хупу в конце марта 1892-ого года. Первым словом на иврите, которое Элиезер преподал невесте было слово “Мафтеах” — ключ. Хемда поняла, что это символ того, что перед открывается дверь — не только в новую семью, но и в новый язык и в новую культуру. В бытность свою в Москве Хемда была целиком вовлечена в русскую культуру, любила русскую литературу, писала и читала на русском куда лучше чем на идиш. Ей пришлось оставить всё — любимые книги, мечты о высшем образовании, жизнь в большом городе и поехать в дикую восточную страну, выйти замуж за бедного, одержимого бредовой идеей вдовца на 15 лет старше и заменить мать осиротевшим племянникам.
Семья Йонас и семья Бен Иегуда приехали в Палестину 15-ого апреля и отправились прямиком в Иерусалим. Здесь Хемда поняла, что в ее задачи входит не только быть женой и матерью, но и работать на национальное дело. Ей предстояло построить “первую семью на иврите”, первую сионисткую семью в Эрец Исраэль говорящую дома исключительно на иврите. Тогда иврит не был еще приспособлен для ежедневного общения, разговоров между мужем и женой, между родителями и детьми. В нем просто не было слов и понятий, необходимых для этого. Стоя под хупой, Хемда осознала, что эта святая миссия от которой она не в праве отказаться и которую не в праве саботировать. Она писала “Я находилась в шоке от тяжести бремени возложенного на меня. Он не просил моего согласия, он просил лишь клятвы, которую я дала. Сила личности Бен Иегуды была такова, что я не посмела сомневаться в своих силах. Не было выбора, кроме как принять его условия и во всем ему помогать”.
Хемда целиком вложилась в выполнение своих обещаний, хотя возможно не совсем так, как представлял себе Элиезер, когда просил ее руки. Он было молодой, эмансипированной и образованной и наладила дом в соответствии с собственными принципами эстетики, культуры и просвещения. Через полгода она говорила на базовом иврите и с тех пор только на нем и говорила. Работать приходилось тяжело. Помимо заботы о доме и детях, на Хемде целиком лежал выпуск первый в Эрец Исраэль газеты на иврите — от написания статей до верстки номера. По вечерам она еще находила время и силы приглашать в дом литераторов и журналистов и сформировала своего рода литературный салон.
Хемде часто удавалось мирить мужа не только с теми евреями с которыми он конфликтовал, но и с турецкими властями. В конце 1893-его года, как роз в ханукальную неделю, Хемда родила первого ребенка, дочь Двору. Она не могла выпустить очередной номер газеты и это сделал вместо нее ее отец. Он написал статью восхваляющую героизм Маккавеев, а турецкие власти усмотрели в этом призыв к бунту. Шломо Йонас и Элиезер Бен Иегуда были посажены в турецкую тюрьму. Хемде удалось умаслить турецких чиновников и добиться чтобы мужа и отца выпустили из тюрьмы. В 1900 газета снова стала выходить под названием “Хашкафа” и Хемда была зарегистрирована как официальный владелец и имела от турок соответсвующий фирман. Он вела переписку Бен Йегуды на многих языках, добывала для него деньги в Европе и Америке и создавала ему дома условия для работы. Семья все росла. Хемда родила шесть детей, из которых двое старших — Двора и Эхуд — умерли в детстве, а четверо младших — Ада, Эхуд-Шломо, Двора-Дола и Зильпа — выросли. Она сопровождала Бен Йегуду в его поездках по библиотекам и архивам, е Европу и США, выступала перед еврейскими и нееврейскими аудиториями. Каждое выступление Хемда заканчивала словами “Если у нас будет язык, у нас будет страна”.
Хемда активно работала над словарем языка иврит, который начал составлять Бен Йегуда. Тридцать лет прожили они вместе и составили семь томов. Первый вышел в 1908, последний — в 1958, уже после смерти Хемды. Когда Элиезер умер, Хемда привлекала к работе ведущих лингвистов и гебраистов и постоянно искала средства чтобы им платить.
Хемда стала первым журналистом писавшим на современном иврите. Она писала детскую литературу и очерки о жизни халуцим. Но самым значимым произведением были трилогия о семье — Элиезере, его сыне Итамаре и первой жене Дворе. Манускрипт о Дворе так и не был издан.
Хемда умерла 26-ого августа 1951-ого года в Иерусалиме.