Медицинские эксперименты в Равенсбрюке курировал лично глава СС Генрих Гиммлер, который был серьезно сдвинут на теме медицинских экспериментов и выведения чистой породы еще с тех пор как владел птицефермой. В пяти милях от лагеря находилась клиника Хохенлихен. В войну там располагался санаторий для высокопоставленных офицеров вермахта, где они могли долечиться после ранений. Директором Хохенлихена был доктор Карл Гебхардт. Он занимал в рейхе много разных важных постов, включая пост личного врача Гиммлера, главврача СС и президента немецкого Красного Креста. По его указанию между июлем 1942 и августом 1943 в Равенсбрюке было отобрано для экспериментов 74 здоровых девушек и молодых женщин, все польки. Соузницы называли их кроликами – одним словом на разных языках.
Целью экспериментов было искалечить здоровых людей. Кроликам ломали кости ног, забирали фрагменты костей, оставляя разорванную мышечную ткань и омертвевшие нервные окончания. Чтобы максимально приблизить эксперимент к боевым ранениям, врачи намеренно вызывали инфекцию, допуская в раны особо живучие бактерии; натирали поверхность раны опилками, ржавыми гвоздями и осколками стекла. И аккуратно записывали что бактерия Clostridium Perfigens (возбудитель газовой гангрены) вызывает «успешное» заражение в течении 24 часов.
Другие радикальные хирургические эксперименты были чисто исследовательские – а что будет если вырезать часть кости или мышцы. В некоторых экспериментах конечности отрезали или пытались пересаживать. Результаты были такими какими и должны были быть – некоторые «кролики» умерли, многие на всю жизнь были искалечены. Отбирал узниц для экспериментов доктор Вальтер Сонтаг
Сульфаниламид
Первая группа экспериментов была затеяна с целью проверить эффективность этого препарата для лечения инфекций. На Нюрнбергском процессе врачей доктор Фриц Фишер описал эту процедуру. На икре подопытной делался надрез, в рану вводили бактерии и зашивали. По мере продолжения экспериментов бактерии становились все серьезнее – стрептококк, газовая гангрена, столбняк. В рану добавляли мелкие щепки, опилки или стеклянную крошку и останавливали приток крови, перевязывая сосуды по обе стороны раны.
Есть версия, что настоящей целью этих экспериментов было обелить Карла Гебхардта в глазах Гитлера. Фюрер осерчал на врача, за то что тот не ввел вовремя сульфаниламид раненому офицеру СС и тот умер. Гебхардт решил продемонстрировать неэффективность препарата и обставлял эксперименты таким образом, чтобы показать что сульфаниламид при боевых ранениях не помогает. Чтобы подогнать результаты эксперимента под такую концепцию, подопытных в контрольной группе лечили, а получивших сульфаниламид оставляли без лечения. Результаты этих экспериментов были представлены и активно обсуждались на конференции эсэсовских врачей в Берлине с 24 по 26 мая 1943.
Из 74 «кроликов», 5 умерло сразу после операции и еще шесть казнили потому что они «больше не представляли ценности как экспериментальный материал». Остальные выжили – хотя у них, перенесших варварские операции и живущих в антисанитарных условиях и впроголодь был все шансы умереть.
Эти молодые женщины прояви нечеловеческую выносливость и волю к жизни. Они рассматривали себя как сестер, помогали друг другу – и глядя на это им стали помогать другие узницы, в основном польские подпольщицы. К каждой прикрепили «пару», которая ее опекала и защищала. В феврале 1943 года «кролики» написали и отнесли лагерному начальству письменный протест. Там говорилось:�
«Мы, нижеподписавшиеся польские политические заключенные, спрашиваем знает ли господин комендант о том, что медицинские эксперименты проводятся на абсолютно здоровых женщинах. Мы хотим знать являются ли эти запрещенные международным правом эксперименты частью нашего приговора. Мы жертвы этих экспериментов, заявляем свой формальный протест»
Наказание не замедлило последовать, но они не сдались. Они решили во что бы то не стало рассказать о том, что с ними творили. В 1943 Богумила Ясюк и Кристина Кжиж (в замужестве Вильгат, именно ее письма хранятся в люблинском музее упомянутом в статье Шауля Гринштейна) начали писать мочой между строк и на полях своих писем, а цензоры видели только невинные приветы близким. Дядя Богумилы служил в Армии Крайовой. С помощью армейских курьеров он отправил письма племянницы дальше – польскому правительству в изгнании в Лондоне и в Международный Красный Крест.
В мае 1944 радиостанция в Бакингемшире (Англия) выпустила передачу, где эти письма зачитали на польском и перевели на английский. Однако в Женеве Красный Крест не откликнулся никак. Все объяснялось просто – глава Красного Креста Макс Хубер был личным и давним другом Карла Гебхардта и сделал всё, чтобы всякие там правозащитники не мешали работать его уважаемому коллеге. Свидетельства этому хранятся в небольшом лондонском музее посвященному польскому подполью. Их там нашла английская журналистка и писательница Сара Хелм, чья книга о Равенсбрюке вышла в 2015.
Когда руководство рейха поняло, что войну они проиграют, всему лагерному начальству спустили распоряжение ликвидировать выживших в экспериментах узников. Но «кроликам» удалось остаться в живых. Так Ванда Полтавска затесалась среди евреек, которых пригнали маршем смерти из Аушвица в Равенсбрюк в конце января-начале февраля 1945. Она нарисовала себе на руке номер наугад и смешалась с толпой.
«Нам было бы легче умирать если бы мы твердо знали что весть о том как мы умерли дойдет до внешнего мира» — написала Ванда Полтавска в своей книги «Теперь я боюсь своих снов». Оригинал вышел в 1961, перевод на английский – в 1987.
(Про Ванду Полтавску больше информации на английском чем про остальных «кроликов» во первых из за ее книги, а во-вторых потому что она была близким другом Папы Иоанна Павла Второго – настолько близким, что присутствовала у его постели, когда он в 2005 скончался. В ватиканских архивах хранится их переписка. Началось это когда он был молодым энергичным священником в Кракове 1950-ых. Ванда Полтавска родилась в 1921 в Люблине. Насколько я поняла, она еще жива. Еще в Равенсбрюке она решила что если выживет – станет врачом, и стала – сначала терапевтом, потом психиатром. Вышла замуж, родила четырех детей. Из того, что опубликовано из переписки, видно что взгляды на сексуальную мораль у нее были самые жесткие, а идею репродуктивной свободы она находила жуткой анафемой. Для меня остается неразрешимой загадкой – как женщина пережившая такое надругательство над своим здоровьем, своей свободой, своей телесной неприкосновенностью могла быть сторонницей принуждения других людей к работе живым инкубатором. И нигде ей не жало)
«Кролики» были политически подкованы. Они понимали что их искалеченные ноги – это неопровержимое доказательство нацистских медицинских художеств. Они фотографировали свои раны с помощью спрятанного в лагере фотоаппарата и прятали пленку под половицей в бараке. 23 апреля 1945 7500 узниц Равенсбрюка погрузили на автобусы и отправили лечиться в Швецию по соглашению между Генрихом Гиммлером и главой шведского Красного Креста графом Фольком Бернадоттом. «Кролики» на этот транспорт не попали потому что оставались живыми доказательствами медицинских экспериментов. Но они нашли выход – отдали пленку француженке Жермен Тильон, которая и проявила ее в Париже.
После войны четыре «кролика» давали показания на Нюрнбергском процессе врачей: Ядвига Дзидо, Мария Кусмерчук, Владислава Каролевска, и Мария-Яна Броэль-Платер. С их показаний было осуждено три врача – Карл Гебхардт, Фриц Фишер и Герда Оберхаузер. Гебхартд был повешен по приговору суда 2 июня 1948. Фишер получил пожизненное заключение, которое тут же скосили до 15 лет. Он и этого не отсидел, вышел на свободу через три года и восстановил лицензию врача. Работал химиком в фармацевтической компании, умер в 2003. Герда Оберхаузер получила 20 лет тюрьмы, отсидев четыре года вышла на свободу. Работала педиатром (!) в сельской местности близ Киля пока в 1956 ее не узнала одна из бывших узниц Равенсбрюка и не подняла скандал. Герда Оберхаузер лишилась лицензии и заплатила штраф. В 1978 умерла.
Дополнительные процессы против персонала Равенсбрюка проводились в Гамбурге с 1946 по 1948. Было приговорено к смерти и повешено шесть врачей, включая Вальтера Сонтага. Кроме врачей было осуждено и казнено некоторое количество медсестер и охранниц, включая печально известную Доротею Бинц. Комендант Равенсбрюка Фриц Зурен и начальник рабочих команд Ганс Пфлаум бежали из под стражи, но их изловили французы и казнили в 1950-ом.
После войны выжившие «кролики» вернулись в Польшу. Равенсбрюк оказался на территории ГДР и в лучших коммунистических традициях там стали переписывать историю – то есть превозносить коммунистическое сопротивление нацистам и замалчивать любое другое. Поэтому «кролики» большинство из которых село в лагерь как польские националистки и активные католички, оказались забытыми. Как и многие другие жертвы нацистских преступлений оказавшиеся по советскую сторону железного занавеса, на компенсации от ФРГ они рассчитывать не могли.
Удивительно, но в 1958 коммунистическое правительство Польши отпустило группу из 35 «кроликов» в США не лечение и восстановительные операции. Оплатили это частные филантропы.
На иллюстрации – открытка которую написали узницы своей товарке с пожеланием скорейшего выздоровления. Кролик с перевязанной лапкой.