Эмили Войт не знала, что столкнется с интригами и контрабандой, когда выбрала темой своего журналистского расследования самую дорогую из аквариумных рыб под названием “азиатская ароана”. Эмили объездила 15 стран, не испугалась мафии и гражданской войны чтобы идти по следу рыбы, которую часто перевозят в сопровождении вооруженного эскорта. По пути она открыла что такое зов природы и опасность чрезмерного увлечения этим зовом. Всё это описано в ее книге “Дракон за стеклом”.

В телефонном интервью журналу National Geographic Эмили рассказала, как благое намерение защитить ароану от истребления усилило ее привлекательность для коллекционеров; как поиски ароаны стали для нее смыслом жизни и почему рыбка в аквариуме это проявление нашего врожденного желания общаться с другими видами.

Вопрос: центром всей истории является рыба неизвестная широкому кругу людей. Расскажите нам про ароану, известную так же как рыба-дракон и почему она стала такой ценной.

Ответ: Ароана самая дорогая в мире аквариумная рыбка. Это тропическая пресноводная рыба, которая живет в юговосточной Азии и вырастает до тех футов длинной. Размером примерно со снегоступ (смеется). Это серьезный хищник, который существует еще со времен динозавров. У нее крупные чешуйки с металлическим отблеском похожие на монеты и усы прямо из подбородка. Когда ароана плавает, она извивается как драконы, которых мы видим на парадах по случаю китайского Нового года. Этот облик стал причиной почему ароане приписывают способность приносить в дом процветание и везение и почему она стала такой желанной гостьей в любом аквариуме.

Когда я была на международной выставке аквариумных рыб, ароаны-альбиноски, приехали с вооруженным эскортом, в сопровождении полицейских мотоциклов. Всё это делалось, чтобы никто не отравил воду в аквариумах. Самая дорогая цена из слышанных мною — триста тысяч долларов США за одну рыбку. По слухам ее купил какой-то коммунистический функционер из Китая.

Вопрос: вы сказали “Рыба-дракон — пример уникального для современности парадокса. Это редкий исчезающий вид, которые производится в промышленных количествах”. Объясните это противоречие.

Ответ: У меня заняло некоторое время это понять. Импорт ароаны в США запрещен, но в последние годы около двух миллионов рыб было перевезено через государственные границы. Фермы в юговосточной Азии, где их выращивают, похожи на тюрьмы, со служебными собаками, вышками и колючей проволокой. И всё ради одной рыбки! (смеется). Это яркий пример парадокса, когда в дикой природе определенного вида рыбки почти не осталось, а на фермах их разводят десятками тысяч в год. История одного вида символизирует все, что пошло не так в деле защиты редких видов от полного исчезновения. В семидесятые годы запретить торговлю всеми видами редких животных казалось панацеей. Это произошло и с азиатской ароаной. Тогда это была обычная рыба, которую ели каждый день на обед. Вкусовыми достоинствами она не блистала, была пресной на вкус и костлявой. Ароана — хищник стоящий на верху пищевой цепочки, кроме того она достаточно медленно размножается. Именно поэтому она оказалась в списке редких видов и ей запретили торговать. Это создало ароане репутацию редкой и ценной рыбы и все тут же захотели ее к себе в аквариум.

Вопрос: вашу путешествие началось в неожиданном месте — в Бронксе. Расскажите нам про Джона Фицпатрика и про нью-йоркский “черный рынок” диких животных.

Ответ: Лейтенант Джон Фицпартик, детектив по диким животным! Я писала репортаж про черный рынок торговли дикими животными в Нью-Йорке и он оказался кладезем информации. Он рассказывал мне как больше тысячи черепах живут в мансарде, где хозяину некуда даже поставить кровать; про человека который живет в маленькой гарлемской квартире вместе с тигром и аллигатором. Я сопровождала Фицпатрика на служебный выезд в южный Бронкс (бедная, криминальная половина Бронкса, примечание переводчика), где мужик пытался продать аллигатора на Крейглист. Аллигатора мы не нашли, но лейтенант Фицпатрик не мог перестать говорить о нелегальных, супердорогих аквариумных рыбках, которые наводнили город и превратились в его личный кошмар. Сначала мне было неинтересно. Я вообще не рыбам, я всегда находило это скучным. Но потом меня захватило.

Вопрос: вы пишете “Люди как вид уникальны в своем стремлении приручать и держать почти всех других позвоночных”. Почему люди держат аквариумных рыбок?

Ответ: для меня это было главной тайной. Не только почему ароана такая дорогая, но и что заставляет нас вообще сажать рыбу в аквариум. Эдуард Уилсон (американский биолог, ввел понятие “социобиология” — примечание переводчика) называл это биофилией, это наше врожденное желание узнать и понять других животных. Я никогда не хотела держать ароану у себя дома, но потеряла покой от желания найти ее в естественной среде. На несколько лет это перевернуло мою жизнь. Я побывала в 15 странах в поисках этой рыбы. Источником этой страсти стало желание ощутить связь с природой. Это же желание подвигает людей на содержание аквариума.

Вопрос: отсюда мы можем плавно перейти к одному из самых колоритных персонажей вашей книги. Расскажите нам про Кенни по прозвищу Рыба.

Ответ: Когда я начала поиски ароаны, я постоянно натыкалась на одно и тоже имя: Кенни Рыба, он же Кенни Яп. Он “крестный отец” в гламурном и опасном мире азиатского рыбоводства. Он владеет одной из самых крупных рыбных ферм в Азии и известен в Сингапуре тем, что любит позировать голым в бассейнах со своими подопечными. (Смеется). Я застала его за столом выкрашенным в розовый и бирюзовый цвета и по всему офису висели его фоторграфии в голом виде и с рыбками (Смеется).

Именно Кенни придал индустрии разведения рыб гламурный характер и за это его любят. Я слышала очень много о темной, неприглядной стороне этого бизнеса. Когда я спросила об этом Кенни, он сказал “Не знаю о чем вы. Легче украсть драгоценности из банка чем рыбку”.

Вопрос: другой важный персонаж в вашей истории — американский ихтиолог Тайсон Робертс.

Ответ: это особенный человек. Я называю его Ихтиологом Номер Один потому что он исследовал больше рыб что кто-либо другой. Его интеллект просто феноменальный. Беседуя с Тайсоном, вы никогда не знаете куда беседа пойдет в следующую секунду. Ему уже больше семидесяти, но он путешествует по всему миру. Он месяцами может не выходить на связь. В какой-то момент я была вообще не уверена что он живой.

Он сам в какой-то степени исчезающий вид. До середины двадцатого века биологи специализировались по типам животных, которых изучали. Кто-то специализировался на рыбах, кто-то на птицах, кто-то на червях. Но молекулярная революция и открытие ДНК перевернули биологию с ног на голову. Когда вымрет то поколение биологов, мы потеряем вместе с ними огромные знание именно по типологии организмов.

Вопрос: ваши поиски привели вас в Борнео. Расскажите как вы добрались до затерянного на островах озера Сентарум.

Ответ (смеется): Началось с шестинедельной поездки по “рыбным местам”. В конце этой поездки я отменила свой рейс назад в США с риском опоздать на собственную свадьбу. Но я поставила себе цель — найти эту рыбу в ее естественной среде. Меня предупредили, что там орудуют браконьеры, мусульманские террористы и что там живет народность Ибан, у которой сохранилась традиция охоты за человеческими головами.

Я меньше всего подходила для поисков редкой рыбы в живой природе. Я даже на рыбалке никогда не была. Я не говорила на местном языке и ни разу не спала в палатке. К счастью, мне помог Хайко Блехер, которого называют “Индиана Джонс тропических рыб”. Он исследователь в третьем поколении. Его дед основал одну из первых фирм по разведению аквариумных рыб близ Франкфурта в начале двадцатого века. В детстве мать повезла Хайко и его братьев и сестер в еще не нанесенный на карту район джунглей Амазонки, чтобы найти тогдашнего кандидата на звание “самая дорогая аквариумная рыбка”. Эта была рыба-диск, идеально круглая. С тех пор Хайко колесит по миру в поисках новых видов рыб.

Я все-таки добралась до озера Сентарум. К сожалению, мне не повезло с сезоном. Вода из озера ежегодно отводится. Я приехала туда как раз, когда нельзя было плыть на лодке потому что вода стояло слишком низко. Идти вброд тоже было нельзя — для этого вода была слишком высоко.

Вопрос: английский детский писатель Чарльз Кингсли писал: “Радость от открытия нового вида слишком велика; она опасна для морального состояния”. Можно ли сказать что поиски ароаны сбили вас с пути истинного?

Ответ: думаю да. Очень опасно возводить рыбу на пьедестал. Я хотела как лучше, но не всегда как лучше получалось. Например в Бирму я поехала под фамилией мужа, потому что понимала, что мне, как журналисту, визу не дадут. Вот тогда я поняла что влезла в это слишком глубоко (Смеется).

Эта рыба повлияла в худшую сторону не только на мою жизнь. Пока я писала свой репортаж, житель Нью-Йорка получил за продажу ароаны тюремный срок. Все думают, что рыбка в аквариуме это невинная вещь, напоминание о детстве. Но ароана сеет хаос везде где она появляется.

Вопрос: вы посетили 15 стран, путешествовали на самолете, на внедорожнике, на каноэ. Что было лучшим — и худшим — моментом вашей поездки?

Ответ: за всю поездку ни разу не было момента когда бы могла расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Ужасный был момент когда в Бирме я пробралась в закрытую военную зону. Было страшно, что и говорить. А вот впечатление от джунглей Амазонки навсегда со мной останется. Это был мой первый раз в Южной Америке –и прямиком в джунгли, подальше от цивилизации. Этот массив занимает такую же территорию как США. Можно говорить о том, что река Х большая, но когда ты все едешь. едешь вдоль ее притока и никак не доедешь, это просто взрывает мозг.