журнал “Сгула”

«Едут два еврея в поезде…» — так начинается целый раздел энциклопедии еврейского юмора изданной в 1935 в Тель-Авиве. Воздействие железной дороги на евреев в целом – и на хасидов в частности – было глубоким и многогранным и не ограничивалось одним только юмором. Железные дороги стали таким же изменяющим всю жизнь фактором в восточной Европе как везде где они до этого появлялись. Лишь некоторые из этих изменений касались исключительно технологий. Легкость и быстрота перемещения по железной дороге влияли на само сознание и мировоззрение людей. Хасиды не были исключением.

Известный исследователь культурного и социального влияния железных дорог Вольфганг Швибельбуш описывает как это транспортное средство буквально перекраивало пространство. Большие города в которых не подсуетились вовремя построить вокзалы в одночасье отставали от маленьких городков которым повезло стать железнодорожными узлами (В «Унесенных ветром» описывается как юная провинциальная выскочка Атланта обскакала старые уважаемые прибрежные города Саванну и Чарльстон именно благодаря своей узловой железнодорожной станции). Для большинства людей поезда стали их первым знакомством с паровой технологией. Скорость перемещения по железной дороге изменила представления людей о времени и пространстве, в то время как расписание движения поездов заставило и пассажиров жить по расписанию.

Гарвардский профессор Джеффри Шнапп считает что скорость это наркотик на который можно реально подсесть потому что скорость дает человеку чувство привилегированности и свободы – свободы стремиться и достигать. В искусстве 19-ого века поезда неизменно символизируют прогресс. Ездить на поезде было настолько преображающим реальность делом, что некоторые сравнивали это с крещением в новую религию науки. Старый мир и его традиции были бессильны перед всё ускоряющимся темпом перемещения по железной дороге.

Сила пара укрощенная человеческими руками и разумом бросала практически прямой вызов божественному. По словам Швибельбуша, обычные люди без инженерного образования смотрели на энергию пара как на чудо. В отличии от всем знакой энергии воды и ветра и лошадиных сил, паровой двигатель брал энергию как бы ниоткуда и брать ее можно было бесконечно. Вдруг человек не зависит от щедрост небес, а создал что-то принципиально новое сам. Если в античном театре посреди действия являлись олимпийские боги и решали все проблемы персонажей, то с железной дорогой произошло нечто обратное – рука божья была заменена творением рук человеческих.

Чудо инженерной мысли бросало вызов не только традиционной теологии, но и традиционным социальным перегородкам. В тесном пространстве вагона поневоле приходилось сосуществовать еврею и христианину, невежде и ученому, благочестивому хасиду и вольнолюбивому просвещенцу. Далекие друг от друга точки на карте вдруг соединились, люди которые раньше никогда бы не оказались рядом, оказывались рядом. В железнодорожном вагоне еврей который прожил всю жизнь между домом, штиблом и рынком, попадал в принципиально иной мир. Рассказывают, что когда люблинский ребе Цадок Хакоэн ездил в Варшаву, он всю дорогу простоял лицом к стене, шепча молитвы. В стену он смотрел чтобы не видеть неподобающе одетых пассажирок, а сесть на диван отказался потому что в обивке мог быть шаатнез – запрещенная сместь шерсти и льна.

(Может кто-то помнит шуточную песенку как в поезде коробейник сватается к Перельмахер Басе и предлагает ей переехать с ним из Любавича в Киславич)

В 1845 году польсий хасидизм находился в зените, переживал свой золотой век. В этом же году пустили поезда по железнодорожной ветке Варшава-Вена, через Лодзь. Хасидизм тогда стал одним из основных бастионов противостоящих секуляризации и ассимиляции. Однако многие хасидские источники (в частности фольклор) отзываются о поезде и вообще о техническом прогрессе скорее положительно.

Самое известное высказывание на тему приписывают сразу двум адморам – Давиду Тверскому из Тальны и основателю садигурского двора Аврааму-Яакову Фридману.

Можно научиться святости у поезда, телеграфа и телефона. Что мы учим у поезда? Будь пунктуальным, не опаздывай даже на минуту, ибо одна потерянная минута может лишить тебя всего. Что мы учим у телеграфа? Не тратить впустую не единого слова ибо за каждое слово придется платить. Что мы учим у телефона? Каждое слово сказанное здесь, услышат там.

В этом нет противоречия. Напротив, технология учит людей ценить свое время и серьезно относиться к своим словам (Насчет «серьезно относиться к своим словам» мы наблюдаем сегодня с соцсетями. Люди постепенно учат что у слов написанных в соцсетях могут быть последствия – от репутационных и финансовых до уголовных). Хотя хасидские лидеры боялись секуляризации, они не были против технического прогресса и использовали понятия этого прогресса в своих объяснениях. Сама структура хасидских общин была такова что поезд оказался им очень полезен. Практика «ездить к ребе» возникла у хасидов потому что последователи ребе вполне могли жить далеко от него, но следовать его учению.

Наиболее бурный роман с железный дорогой случился у хасидута Гур. Резиденция гурской династии, местечко Гура-Кальвария получило собственную железнодорожную станцию в 1899 и таким образом оказалось напрямую связано с Варшавой. Именно на этой станции выгружались тысячи паломников ко двору легендарного адмора Йегуды Лейб Алтера Сфат Эмет (1847-1903) и его не менее легендарного наследника Авраама Мордехая Алтера Имрей Эмет (1866 – 1948). Сами гурские называли свою железнодорожную ветку «колея Ребе» (в польском слово «колея» такое же как в русском).

Не обошлось и без конфликтов. Гурских хасидов с их характерной внешностью оскорбляли другие пассажиры. Имрей Эмет ответил вполне в духе двадцатого века – организовал первый в истории транспортный бойкот (в шестидесятые этот опыт успешно повторит Мартин Лютер Кинг в Монтгомери, штат Алабама). Руководство железной дороги поняло какими убытками этот бойкот им грозит и приняло меры. Сам Сфат Эмет сравнивал внутренний огонь горящий в сердцах его хасидов с пламенем в топке паровоза. И тот, и другой подвигает на великие дела.

1) “Поезд в снегу” Клод Моне, 1875

2) “Поезд” Марио Гвидо Даль Монте, 1928