Иоанна Сземан

(Отрывки в переводе меня. Сам реферат очень длинный. У меня есть антология статей под названием «Хижины дяди Тома», о том какие метаморфозы переживал любимый бестселлер в разных странах и как влиял на общественный дискурс. Это оттуда и есть.)

В 1853 году вышло сразу два перевода «Хижины дяди Тома» на румынский язык. Переводчики — Дмитрие Поп и Теодор Кордеску – работали с французских изданий. Известный румынский писатель и просветитель Георгий Асаки откликнулся пространной статьей в которой указывал на то что моральная проблема рабства существует не только в американском, но и вы румынском обществе (тогда собственно Румынии еще не было, было два княжества – Молдавия и Валлахия). Асаки имел в виду порабощение румынских цыган, которых находились в рабстве у короны и монастырей до 1844 и в рабстве у частных лиц до 1856.

В середине девятнадцатого века румынский национализм был провинциальным движением на европейских задворках. Румынская интеллигентция хотела чтобы их национальные чаяния признали на западе. Тогда Молдавия и Валлахия находились в зависимость и под влиянием трех империй – Российской, Оттоманской и Австро-венгерской. Революционеры рассматривали эмансипацию цыган как один из важных шагов к национальной независимости. Повести, романы и пьесы тех лет рисуют идеал независимого румынского государства где всего его жители равноправны и цыгане стали гражданами независимой Румынии. Однако авторы этих произведний не были совсем свободны от антицыганских предрассудков среды откуда они вышли.

В девятнадцатом веке Молдавию населяло пять разных групп цыган – 1) кэлдерары или медники, находившиеся в собственности бояр или монастырей 2) рудары, занимались добычей и промыванием содержащего золотые примеси песка и находились в собственности короны 3) лингурары или ложечники, кроме ложек точили из дерева еще всякие разные предметы и принадлежали короне и боярам 4) урсары, классический «цыган с медведем» и 5) ватраши, селькохозяйственные работники. Первые четыре группы кочевали часть год или весь год при условии что платили владельцу оброк. Привязные к земле ватраши, принадлежавшие боярам или монастырям были самой многочисленной группой и самой угнетенной. Их жизнь наиболее напоминала жизнь афроамериканских рабов в США.

Первую молдавскую революцию в 1848 году подавила совместная русско-турецкая карательная экспедиция. Номинально сюзереном этих земель оставался турецкий султан, но на практике администрирование осуществляла Россия (как именно русские и турки между собой договорились на эту тему, я искала, не нашла). Националисты ушли в подполье, а в 1853 началась Крымская война и Англия и Франция наконец заинтересовались этим регионом. Они решили поддержать националистов и объединить Молдавию и Валахию чтобы противостоять влиянию России на Балканах.

* * *

Явно под влиянием «Хижины дяди Тома» Георгий Асаки написал пьесу «Цыгане» и в 1856 году она вышла на сцену. В центре сюжета любовь порабощенной цыганки Ангелины и румынского пастуха Симбру. У Ангелины есть сестра-двойняшка Ардела, причем Ангелину все считают красивой, но глупой, а Арделу – умной дурнушкой. Хозяин Ангелины хочет выдать ее замуж за Гаврилу, слепого сына цыганского старосты, и поручает это дело надсмотрщику Нистору. Отец двойняшек, Туфой, хочет чтобы дочь вышла замуж потому что в этом случае помещик обещал ему помочь с выдачей замуж второй дочери, а умирающей жене Туфой обещал что пристроит обеих. Туфой кузнец и в числе прочего делает кандалы и клейма для убежавших рабов и ирония ситуации прекрасно ему видна. Кончается все хорошо – сын помещика Андроник, набравшийся в университете прогрессивных идей, объявляет о том что принят закон об эмансипации цыган. Ангелина и Симбру сводобны пожениться, а Гаврила женится на Арделе.

В Молдавии существовали законы против смешанных браков между румынами и цыганами. Они выходили в нескольких вариантах, причем в одном из вариантов для цыгана соблазнившего румынку предусматривалось сожжение живьем. В Румынии девятнадцатого века эти законы действовали в основном против румын низших классов. Чем богаче и знатнее был человек, тем больше шансов у него было закон обойти. У бояр, так же как у американских плантаторов, был ничем неограниченный сексуальный доступ к рабыням. Георгий Асаки вкладывает критику этого порядка в уста своей героини и через нее призывает общество перестать рассматривать цыганских женщин исключительно как срдество удволетворения чьих-то хотелок. Спасаясь от коршуна, голубка ищет у Ангелины защиты и вот как Ангелина реагирует:

«Коршун это Гаврила, а голубка это наверное я. Кто спасет меня от этого коршуна? Симбру хочет, но не может. Он белый, я черная; он румын, а я цыганка и закон запрещает нам быть вместе. Какая несправедливость! Кто написал этот закон? Его написали люди, но Господь сотворил румын и цыган по своему закону. Надсмотрщик ссылается на написанный людьми закон и давит на моего отца чтобы он отдал меня уроду. Это убьет меня».

А вот с какими словами Нистор к Ангелине обращается:

«Как может боярин потерять будущее поколение рабов? Некоторых из вас он купил по триста лей за душу, а некоторых получил как законное наследство от своих предков. Все дети которых ты родишь принадлежат боярину».

(В «Хижине дяди Тома» последней каплей для Джорджа, толкнувшей его на рискованный побег стали не побои и не отупляющая физическая работа на которую хозяин его специально поставил чтобы поиздеваться на умным и грамотным рабом. Последней каплей стало что хозяин велел ему при живой жене спать с другой женщиной, то есть фактически решил сделать из него племенного быка)

Ангелина отвечает Нистору:

«Не думай что среди нас нет богобоязненных женщин (под богобоязненностью тут очевидно подразумевается чувство собственное достоинства, чувство я-не-животное). Ты человек боярина и утверждаешь что твоя задача чтобы был соблюден закон, но ты сам, своими руками толкаешь меня на преступление. Если ты насильно выдашь меня замуж, ты найдешь меня на дне Прута».

Тут Ангелина бросает вызов румынским и общезападным стереотипам что цыганки, дескать, гиперсексуальны и развратны, что им все равно с кем спать. Нистор угрожает ей за строптивость «рогами», специальным ошейником с шипами, в котором невозможно лечь и, соответственно, спать. На это Ангелина снова отвечает что покончит с собой, как это сделала ее двоюродная сестра, которой не дали выйти замуж за румына.

(В «Хижине дяди Тома» с собой кончает женщина по имени Люси, которую сначала разлучили с мужем, а потом забрали ребенка)

* * *

Для Асаки и других румынских аболиционистов, цель «освободить цыган от рабства» рассматривалась в контексте «добиться для Румынии независимости и сделать ее передовой европейской страной». Будущий руководитель буржуазно-демократической революции 1848 года и премьер министри независимой Румынии Михаил Когэлничану написал свою первую публицистическую работу в 1837, когда ему было двацдать лет. Называлась она «Очерк о цыганах». Там содержатся такие слова: «Европейцы учереждают благотворительные общества ради искоренения рабства в Америке, а у них практически на заднем дворе, в той же Европе, в рабстве держать 400000 цыган и еще двести тысяч в полурабском состоянии, в невежестве и варварстве. Их цивилизовать никому не интересно». В «Цыганах» глашатаем эмансипации становится боярский сын, учившийся в западном университете, подобно Когэлничану и Асаки. В конце пьесы хор румын и цыган поет «Да здравствует господарь! Да здравствует боярин! Теперь мы едины!» (Господарь – последний господарь Молдавии Григорий Гика, подписал закон об эмансипации цыган).