Ребекка Реннер
Статья основана на книге Питера Финна “Дело Живаго: Кремль, ЦРУ и битва за запретный роман”
В один из летних дней 1956 Серджио ДеАнжело ехал на электричке из Москвы в подмосковный поселок Переделкино. Он ехал туда к известному и всенародно любимому писателю Борису Пастернаку. Но творчество Пастернака уже много лет не видело света. Партийные бонзы считали писателя контрой, не давали ему печататься и с сороковых годов из написанного Пастернаком публиковали только переводы.
ДеАнжело предпринял эту поездку не только чтобы выразить Пастернаку восхищение. Он ехал с конкретным предложением. Писатель встретил Серджио у калитки своей дачи, не сразу заметной среди елок и берез. Пастернаку тогда было 66 лет, но держался он очень прямо и двигался легко. Одет был как для работы в саду, на ногах резиновые сапоги. Он радостно улыбнулся и крепко пожал руку своему гостю, из чего Серджио ДеАнджело понял, что гостей на это даче нынче мало, а тем более иностранцев.
Они сидели в саду среди клумб и смородиновых кустов и ДеАнжело рассказывал про свою родную Италию и про свою работу на итальянском вещании Радио Москва. Потом перешел к делу. Серджио ДеАнжело приехал к Пастернаку с поручением от итальянского издателя, Джианджакомо Фельтринелли. Фельтринелли заинтересовал роман который, по слухам, Пастернак написал. ДеАнжело явился на дачу в Переделкино за рукописью и за правами.
Для Пастернака это предложение несло риски о которых писатели на западе не имеют представления. Если «Доктор Живаго» выйдет в Италии прежде чем в СССР – этого достаточно для обвинения в предательстве родины. В конце тридцатых за публикацию своей книги в Японии был казнен бывший сосед Пастернака, Борис Пильняк. И хотя со смерти Сталина начало потихоньку оттаивать по краям, Великий Страх не отпускал всех, кого так или иначе обдал своим ледяным дыханием.
Роман «Доктор Живаго» не укладывался в каноны социалистического реализма. Главный герой, врач и поэт Юрий Живаго, во время гражданской войны лечит и белых, и красных. Он возвращается в Москву и не узнает свой родной город – там правят большевики, на улицах хаос, а тот мир культуры и интеллекта к которому он себя причислял ушел безвозвратно. На фоне трогательной любовной истории автор подвергает сомнению этические и моральные основы коммунистической идеологии.
В тексте романа Пастернак обнажил свою собственную душу. Он продемонстрировал тоску по тем временам и тому укладу, который полагалось исключительно проклинать. Мог ли Пастернак доверить ДеАнжело такой опасный текст? Писатель ушел в дом, а вернулся с толстой пачкой машинописных листов, почти 800 штук. На некоторых виднелись его рукописные пометки. Отдавая ДеАнжело эту рукопись, Пастернак доверял ему больше чем можно описать словами.
«Это «Доктор Живаго» — сказал Пастернак – «Пусть он обойдет весь мир».
*
Спустя почти два года рукопись «Доктора Живаго» оказалась в ЦРУ. Это был уже не стопка машинописных страниц, а два рулончика микропленки. Литература – это сила, это власть на умами и душами людей. Мы это знаем. И оказывается, в ЦРУ тоже не дураки сидели.
Там искали именно такое оружие, оружие направленное на умы и сердца. Вот что написал в с тех пор рассекреченном меморандуме руководитель советского отдела ЦРУ Джон Мори:
Гуманистический посыл Пастернака – идея что каждый человек заслуживает уважения к своей личности независимо от степени его политической лояльности или вклада в существующий строй – является угрозой для советской этики, с ее идеей что приносить человека в жертву ради системы можно и нужно. В этом романе нет призывов к свержению режима, но аполитичность доктора Живаго в глазах коммунистических идеологов является опасной ересью. Пастернак намекает на то что люди занятые своей частной жизнью и своим делом, люди остающиеся пассивными перед лицом требований режима в срочном порядке его полюбить и все ему отдать – на самом деле лучше идеологических фанатиков. Более того, он допускает мысль что без этих фанатиков общество будет лучше функционировать и людям будет легче жить.
ЦРУ решило распространить роман как можно шире по обе стороны железного занавеса. Операцию по изданию и распространению романа проводил советский отдел ЦРУ и курировал сам директор управления Аллен Даллес. ЦРУ оплатило выпуск романа в Нидерландах (издание в твердой обложке), а прямо в Лэнгли издало миниатюрное, карманного формата, которое можно легко возить с собой.
Нобелевская премия в планы ЦРУ не входила. Управление не отправило экземпляр романа в шведскую академию. Пастернака уже номинировали на нобелевку в 1946, 1947 и 1949 годах. Литературные корифеи и критики по всему миру были согласны что он ее более чем заслуживает. Когда Пастернак стал всемирно известен – не в последнюю очередь благодаря ЦРУ – его премия стала решенным делом и в 1958 году нобелевская премия по литературе была ему присуждена.
Советская литературная общественность (если можно так назвать писателей прикормленных властью и целиком от нее зависящих в стране где рынка не существовала и что будет издано решала единственная партия) захлебнулась ядом. О Пастернаке писали ругательные статьи, его песочили на собраниях. Эта травля и Великий Страх подвигли его отказаться от премии и в скором времени свели в могилу.
Как уже говорилось, ЦРУ удалось провести в СССР тысячи экземпляров запрещенного романа. Книга выдержала несколько изданий и тираж моментально разлетался. Дошло до того что в КГБшных инструкциях для таможенников относительно какие материалы изымать, «Доктор Живаго» упоминался поименно наряду с романами «Архипелаг ГУЛАГ» и «Жизнь и судьба».
Пастернак умер в 1960, но его слова «я весь мир заставил плакать над красой земли моей» оказались пророческими. Его итальянский издатель Джианджиакомо Фельтринелли в 1964 продал права на экранизацию киностудии Метро-Голдвин-Майер. Он еще ругался с продюсерами и настаивал чтобы экранизация ни в чем не отступала от текста. Режиссер Дэвид Лин хотел чтобы западному зрителю лента тоже была близкой и понятной. Несмотря на все эти волнения, кино сумело угодить и нашим и вашим. Понятно, что там неточно отражена гражданская война, но фильм по роману это же все-таки не учебник истории. Фильм «Доктор Живаго» вышел в 1965 и стал одним из самых кассовых за всю историю Голливуда. Никого не оставил равнодушным роман доктора Живаго в блистательном исполнении Омара Шарифа и Лары в не менее блистательном исполнении Джулии Кристи. Миллионные западные аудитории увидели в таинственных русских, противников в холодной войне, живых, любящих, страдающих, уязвимых людей.
Но кремлевские старцы совсем не обрадовались. Фильм, как и книга, был запрещен в Советском Союзе. Как и книга, он нашел путь на историческую родину подпольно. Холодная война продолжалась еще четверть века, но влияние Пастернака на культуру его страны оказалось таким мощным, каким он сам не мог себе вообразить.
Это понял даже его былой гонитель, Никита Хрущев. Когда его выгнали на пенсию, он наконец нашел время прочитать этот великий роман и раскаяться в своей неблаговидной роли.
«Некоторые могут сказать что поздно сожалеть о том что роман не вышел (в СССР)» — записал Хрущев в своих мемуарах – «Да, возможно слишком поздно. Но лучше поздно чем никогда».