Соня Чопра, перевод меня
Между концом девятнадцатого века и 1917 на работу в США нанимались мужчины с Пенджаба, тогда провинции на северо-западе британской Индии. В основном они оказывались на тихоокеанском побережье, занимались в основном сельским хозяйством в Калифорнии, или нанимались лесорубами в штаты Орегон и Вашингтон. В Калифорнии они изначально оседали в долине Империал к востоку от Сан Диего, прямо у мексиканской границе. Некоторые потом переехали севернее, в такие места как Фресно и Юба-сити.
Зарабатывали эти люди куда больше чем могли даже мечтать в Индии, но и в Калифорнии все было далеко не лучезарно. В 1917 был принят Акт об Иммиграции, который сильно ограничивал индусам и прочим выходцам из Азии въезд в США. У многих на родине остались жены и дети, а уехать иммигранты боялись – были все шансы, что не пустят обратно. Кроме того калифорнийские власти в 1913 приняли закон запрещающий продажу и долгосрочную аренду земли тем, кому не светило гражданство – то есть китайцам, японцам, корейцам и индусам.
Именно об этих событиях написала книгу Карен Леонард, профессор антропологии Университета Калифорнии (Ирвайн). Называется она «Этнический выбор: пенджабо-мексиканцы Калифорнии».
Лишь немногие индуски брачного возраста приехали в США до того, как закрылась граница и никто из них не поселился в долине Имериал. Жениться на белых женщинах пенджабцы не могли – браки между представителями разных рас были запрещены законодательством. И пенджабцы начали жениться на мексиканских женщинах (на браки между представителями нацменьшинств власти смотрели сквозь пальцы, лишь бы белые вне своей расы не женились). Часто заключалось сразу несколько браков – сестры или кузины-мексиканки выходили замуж чохом и их женихи-пенджабцы тоже дружили между собой.
К 1940-ым годам было заключено около 400 таких браков. Среди женщин встречались афромексиканки, а среди мужчин большую часть составляли сикхи, с небольшими вкраплениями индуистов и мусульман. Родились пенджабо-мексиканские дети. Их отцы долгие часы работали в поле, так что воспитание лежало на матерях. Первое поколение родившихся в этих семьях говорило по-испански и исповедовало католическую веру. Но когда мужчины возвращались домой, они ждали что им будут подавать пенджабскую еду. И мексиканки научились готовить пенджабские блюда, естественно, используя в них местные ингредиенты.
В 1954 в Юба-Сити открылся первый пенджабо-мексиканский ресторан «Расуль Эль Ранчеро» и проработал сорок лет. Его основали Гулям Расуль и его жена Инез Агвире Расуль. У них был 13 детей, многие из которые в то или иное время работали в ресторане. Когда Гулям умер в 1967, предприятие возглавил его сын Али.
В то время как большую часть меню составляли мексиканские блюда, индийские все же были представлены в виде мясных и овощных карри и лепешек-роти. «Расуль Эль Ранчеро» стал первым в округе рестораном, который подавал что-то отдаленно напоминающее индийскую еду. Некоторые мексиканские блюда готовились по традиционным рецептам семьи Расуль, например в чили-верде клали говядину вместо свинины потому что Гулям был мусульманином и свинины на кухне не допускал. Карри подавались с мексиканским, а не с индийским рисом, но никаких попыток создать кухню-фьюжн семейство Расуль не предпринимало.
Единственное исключение – роти кесадилья, которая украшала меню с самого начала. Бралась индийская лепешка-парата, в нее заворачивалась нарезанная на ленточки говядина жареная с луком и расплавленный сыр и всё это подавалось с куриным соусом карри и салатом или рисом с бобами. Это блюдо местные жители назвали индийской пиццей. Всё время пока «Расуль Эль Ранчеро» был открыт, он служил общине пенджабско-мексиканской общине местом встреч и дружеских посиделок.
К тому времени как выросло первое поколение рожденных в Калифорнии пенджабско-мексиканских детей, власти отменили законы о запрете на смешанные браки. В 1946 президент Трумэн подписал Акт Люче-Селлера, которые давал возможность индийцам получить гражданство. Теперь они могли владеть землей на законных основаниях, а не через жен, детей или прочих подставных лиц.
По другую сторону океана в это время Индия получила независимость от британской короны и в 1947 распалась на две страны – Индию и Пакистан. Диаспора тут же раскололась по религиозному признаку и некоторые уроженцы Пенджаба живущие в Калифорнии по 30-40 лет стали называть себя испано-пакистанцами.
Как вспоминает Амелия Сингх-Нетервала, выросшая в такой смешанной семье, у ее отца-сикха были друзья-мусульмане и они никогда не ели у Сингхов дома потому что еда там не была халяльной. Их жены-мексиканки приходили и ели, а они нет. В основном внутренние связи в пенджабо-мексиканской общине остались крепкими даже после Раздела (на Индию и Пакистан). Амелия Сингх-Нетервала вспоминает: «были мексиканки, которые завидовали своим соплеменницам вышедшим замуж за пенджабцев. В основном семьи подобные нашей жили неплохо. У нас была машина и мать хорошо одевалась.» Но в школе ее дразнили за непривычную носителям английского и испанского языков, странно звучащую фамилию.
Акт Люче-Селлера открыл границы, а за ним последовал Акт об Иммиграции 1965 отменивший дискриминационную систему квот по странам. Из Пенджаба стали приезжать женщины и тут динамика начала меняться. С времени первых мексикано-пенджабских браков мексиканские женщины готовили еду в гурдварах, которые основывали их мужья. (Гурдвара это сикхский храм, причем при каждом таком храме должна быть общественная столовая, это заповедь – примечание переводчика). Гурдвары становились не только местом молитвы, но и местом собраний. И хотя многие иммигранты отказались от тюрбанов и длинных волос (одна из пяти главных заповедей сикхов), они продолжали посещать гурдвары и приводить туда свои семьи. Первая открылась в 1912 в Стоктоне, а здание гурдвары в Эль Сентро выкупили у японской общины – до депортации там располагался буддийский храм. В калифорнийские гурдвары ходили пенджабцы всех конфессий, а не только сикхи. Там часть проводились собрания революционной анти-колониальной партии Гхадар.
Амелия Сингх-Нетервала вспоминает что вся семья ездила в гурдвару в Эль Сентро каждую осень. Многие годы ее мать помогала женам местных пенджабцев готовить еду для общинной столовой. Потом приехали пенджабские женщины и начали выдавливать мексиканок – сначала потихоньку, а потом всё агрессивнее.
Иммигранты из Южной Азии после 1965 были в основном «белыми воротничками» и не хотели смешиваться с представителями предыдущей волны, которые были в основном фермерами, пусть даже преуспевающими. Как пишет в своей книге профессор Леонард, эти иммигранты не хотели чтобы их дети ассимилировались и считали детей пенджабских отцов и мексиканских матерей дурным примером. И уж совсем потрясением основ стала практика пенджабо-мексиканцев сидеть в гурдваре на стульях, а не как положено, на полу.
В Юба-Сити проживает одна из самых крупных сикхских диаспор за пределами Индии. Каждый год более 100000 человек приезжают на ежегодный сикхский фестиваль и парад – это больше чем вдвое превышает все население города. Второе поколение уже могло заключать браки с кем хотело и никто не давил на них на предмет заключать браки только внутри общины. Профессор Леонард пишет что эндогамные браки были «наименее предпочтительными» и «самыми малочисленными», уступая в количестве бракам с мексиканцами и белыми американцами. Между 1930 и 1969 было заключено лишь 11 браков, где пенджабо-мексиканцами были и жених, и невеста. В 1970 уроженцев Индии в Калифорнии насчитывалось две тысячи. К 1980 их было уже 57,000 тысяч и теперь у индийских мужчин не было проблемы найти индийских же жен. И теперь, когда рестораны по всей Америке пытаются смешивать индийскую и мексиканскую кухню, они начинают с нуля.
На снимке: выступление фольклорного ансамбля “Половинки”