Хорхе Марко
Многие из сорока тысяч иностранных волонтеров отправившихся в Испанию воевать с фашизмом были изгнанниками и политэмигрантами. Между 32,000 и 35,000 человек вступило в интербригады созданные Коминтерном. В их среди возникла субкультура сформированная как антитеза, культура антифашистская. Однако мультикультурная, многоэтничная и многоязычная атмосфера интербригад создава для командования серьезные организационные проблемы.
Вдобавок в тридцати или около того европейским языкам, в рядах интербригад звучали турецкий, арабский, японский и китайский. И в официальной документации и в воспоминаниях добровольцев регулярно встречаются остылки к вавилонской башне, когда Господь наказал человечество за нахальство тем что разделил его на разные языки. За одной стороны военной руководство бригад радовалось что у них на глазах выковывается такой замечательный антифашистский интернационал. С другой стороны они понимали что эта многоязычная какафония не может не усложнить командование операциями и управление войсками. Большая часть верхушки интербригад были полиглотами и общались на испанском, русском или французском, на каком придется. Среди интербригадовских элит знание русского стало маркером военного профессионализма, это означало что человек проходил военную подготовку в СССР. Больше всего интербригадистов приехало из Франции и первым официальным языком интербригад был французский. Проблема состояла в том что многие добровольцы его не знали.
Интербригады были спешно сформированы в октябре 1936, а их боевое крещение состоялось пару недель спустя, в начале ноября, когда они были брошены на оборону Мадрида (Мадрид остался в руках республиканцев до конца войны). Уже тогда приказы приходилось переводить на три-четыре языка сразу. После ноября 1936 до некоторых командиров начало доходить что части сформированные по лингвистическому признаку будут эффективнее сражаться и ими будет легче управлять. Но главный замполит интербригад Андре Марти пресекал эти разговоры как противоречащие духу интернационализма.
Это продолжалось до марта 1937, пока битва при Хараме не вывела лингвистические проблемы на первый план. В апреле 1937 командование интербригад начало реорганизацию и стало сортировать батальоны по бригадам исходя из того на каком языке говорило и понимало в данном батальоне большинство солдат. Так возникли немецкоязычная 11-ая бригада, италоязычная 12-а и франкоязычная 14-ая, а так же особая бригада для уроженцев центральной Европы (бывшая Австро-Венгрия), которые не знали немецкого.
Не успело командование с этим справиться, возникла другая проблема. С начала 1937 поток иностранных волонтеров превратился в ручеек, а потом и вовсе почти иссяк. В интербригады стали набирать испанцев чтобы полностью укомплектовать батальоны и бригады. За редким исключением, испанцы не знали никаких языков кроме испанского. Постепенно все интербригады стали двуязычными – испанско-немецкая, испанско-итальянская, испанско-славянская, испанско-французская и испанско-английская. Во всех бригадах существовали курсы испанского языка для иностранцев, но обязательными они были только в 13-ой, где собрались выходцы из стран центральной и восточной Европы. Что удивительно, важную роль lingua franca среди добровольцев играл идиш. На нем говорили практически все евреи из бывшей Австро-Венгрии, а добровольцы из таких стран как США, Канада, Аргентина помнили язык своих родителей-иммигрантов.
Можно сказать что в интербригадах сформировался особый диалект международного антифашистского движения, диалект Коминтерна. И он продолжал звучать в оккупированной Европе, даже за лагерной «колючкой».
Еще лингвистический курьез: Палестина занимала четвертое место после Польши, США и Франции по количеству еврейских добровольцев в интербригадах (500 человек). Среди них было несколько арабов (!) которые знали идиш (!!) — наверное коммунисты.