Ивонн Шольтен (на голландском), перевод на английский Себастьяна Фабера, перевод на русский мой
Фанни Шонхайт родилась в 1912 году в Роттердаме. Она единственная голландка которая с оружием в руках воевала на стороне республиканской Испании. И с каким оружием! Барселонские газеты в один голос называли ее «ла рейна де ла аметрайадора» — королева пулемета. В отличии от большинства интербригадистов, Фанни не приехала в Испанию после начала войны, а была экспатом, то есть на момент франкистского переворота уже постоянно жила в Барселоне. Ее командир сначала расиписал газете Ла Ноче ее отвагу и меткую стрельбу, а потом затянул привычную песню – она «очень женственная» блондинка («настоящая блондинка, никакой перекиси») с глазами «синими как северное озеро». Самой Фанни это не нравилось и когда перевод этого интервью опубликовало несколько голландских газет, она написала подруге «зачем было пороть эту чушь».
Фанни приехала в Испанию в конце 1934 и надеялась проявить себя как корреспондент. В Роттердаме она работала секратарем в редакции газеты «Нейве Роттердамше Курант». Фанни знала что способна на большая и мечтала чтобы ее приняли в редакционный штат – задача тогда для женщины практически невыполнимая. Но эта работа открыла ей доступ в интеллектуальные и культурные круги Роттердама где она с удовольствием вращалась. В начале 1934 Фанни съездила в СССР и написала ряд статей о «революционной культуре». Там в основном общие рассуждения, но попав на премьеру «Леди Макбет Мценского уезда», Фанни предсказала блестящее будущее и громкую славу ее автору – Дмитрию Шостаковичу.
В том же 1934 она навсегда покидает Голландию и селится в Барселоне. Но ни одна голландская газета не захотела репортажей из Испании, во всяком случае не от Фанни. В письмах этого период она абсолютно аполитична, описывает испанскую экзотику и жалуется на проблемы со здоровьем. Но уже буквально через год, после того как началась гражданская война, Фанни убежденная антифашистка и член каталанского регионального отдела испанской компартии. Что же произошло?
Сначала я думала что Фанни так увлеклась политикой когда работала пресс-секретарем на подготовке к так называемой Народной Олимпиаде (тогдашнее испанское правительство решило провести альтернативную Олимпиаду в Барселоне в пику Гитлеру с его берлинской Олимпиадой. Подготовка велась, но игры не состоялись из за войны и переворота). В организационном комитите там заправляли политэмигранты из Германии и Италии. Когда началась война и игры не состоялись, многие из них вступили в республиканские вооруженные формирования, став по сути ядром будущих интербригад. Я решила что решение Фанни присоединиться к вооруженному сопротивлению законно избранного правительство против переворота было спонтанным, принятым из солидарности с людьми с которыми она вместе работала и которых зауважала. Однако мою точку зрения изменил разговор с Мариной Хинеста, которй состоялся в 2007 году.
Марина Хинеста одна из немногих оставшихся в живых участников гражданской войны в Испании. Ей сейчас уже за девяносто и она все еще красива (Марина Хинеста умерла в Париже в 2014 году. Она действительно до конца жизни была очень красива). Задорная девушка с винтовкой на плече снятая на крыше отеля Колон (Колумб) в Барселоне – это она, один из символов той войны (фото в комментариях). Она работала переводчицей и гидом у советского журналиста Михаила Кольцова. Марина рассказала мне что политический активизм Фанни начался гораздо раньше чем отражается в ее письмах домой. Марина впервые увидела Фанни в конце 1935-начале 1936 на собрании барселонской комсомольской ячейки. «Ее было трудно не заметить» — рассказывала Марина – «Она была высокая блондинка и курила сигареты. Никакая другая женщина в Барселоне того времени не осмелилась бы публично курить. Она не замечала нас, наивных испанских провинциалок, и мне показалось что она смотрела на нас сверху вниз. Мужчины постарше уважали ее, а мои ровесники… ну вы все поняли». Рассказ Марины основательно подорвал мою изначальную гипотезу. Может быть Фанни вела двойную жизнь о которой ее адресаты в Голландии ничего не знали?
Фанни Шонхайт умерла в 1961, в возрасте 49 лет. Я заинтересовалась ей еще в середние восьмидесятых, но восстановить ее биографию по документам оказалось совсем не просто. За исключением нескольких писем, от нее лично не осталось никаких записей. У меня сложилось впечатление что она сделала все чтобы об испанском периоде ее жизни осталось как можно меньше сведений. Даже ее дочь, рожденная в 1940 в Доминиканской республике, понятие не имела что мать сражалась на гражданской войне в Испании. Больше всего информации об ее жизни можно отыскать в национальном архиве Голландии в Гааге. От 600 до 800 голландцев сражалось в Испании на стороне республиканцев и на каждого было голландскими властями было составлено личное дело. Особым королевским указом от 1937 они были лишены голландского гражданства. Около трети погибло на войне, остальные вернулись в Голландию лицами без гражданства. Многие попали в лапы к нацистам и оказались в лагерях.
Выяснилось что голландский национальный архив содержит обширную переписку про Фанни между голландским консулом в Барселоне и министерством иностранных дел. Весной 1937 консул пишет своему начальству что Фанни стала офицером в республиканской армии. В это время разрозненные ополчения и вооруженные формирования под разными лозунгами насильно расформируются и(или) самораспускаются и формируется единая армия законно избранного правительства (нечто похожее происходило в Израиле сразу после основания государства). И советское влияние в этой единой армии тоже росло как на дрожжах.
Мы не знаем какое именнл звание носила Фанни, но форма которую она носит на фотографиях это явно не форма простого солдата. Несколько источников называют ее командующей тренировочным лагерем для солдат-республиканцев расположенном в деревне Пинс-де-Валлес недалеко от Барселоны. Что удивительно, на протяжении всей войны Фанни не вступила ни в одну из интербригад. Она так и осталась в каталонской компартии и собственно испанской части республиканской армии.
Насколько вовлечена была Фанни в идеологические конфликты раздиравшие республиканский лагерь на части? В своих мемуарах «Памяти Каталонии» Джордж Оруэлл описывает страшные дни мая 1937-ого когда просоветская коммунистическая партия Каталонии буквально отстреливала на улицах Барселоны анархистов и активистов антисталинской ПОУМ (Рабочей Партии Марксистского Единства). В частности лидера ПОУМ Андре Нина похитили и убили агенты НКВД. Штаб-квартира компартии Каталонии находилась в отеле «Колон» на центральной площади Барселоны. Как вспоминает Оруэлл, из окна под второй буквой «О»на вывески вся площадь прекрасно простреливалась. Последняя фотография Фанни в испанской прессе относится к июню 1937 и сделана как раз на боевой позиции у фасада отеля «Колон». Что она делала между июнем 1937 и летом 1938 остается загадкой. Некоторые загадочные намеки содержатся в книге «У убийцы в голове», биографии Рамона Меркадера написанной американским журналистом Исааком Левиным в 1960. Там описывается что находясь в госпитале на лечении, Меркадер познакомился с высокой голландской блондинкой по имени Фанни и у них был роман. Где Левин взял эту информацию он не указывает. Могло ли быть такое что Фанни находилась на крючке у НКВД?
Поздней весной 1938 года Фанни попыталась продлить свой голландский паспорт в консульстве в Барселоне. Ей отказали. Она пытается убедить консула что хочет вернуться в Голландию. Он ей не верит – и правильно делает. Летом 1938 она переезжает во Францию, в Тулузу и пишет подруге о своих планах перебраться в Париж и получить там лицензию пилота. И еще она пишет о своем романтическом увлечении. Увлечение зовут Жорж Вье и он работает на авиакомпанию Эр Франс (основана в 1933), неясно летчиком или техником.
Ясно одно – он тоже был плотно вовлечен в испанские дела и регулярно летал в Барселону, очевидно возил республиканцам что-то очень им необходимое. Фанни переехала в Париж, но ее уроки летного мастерства все откладывались и откладывались. Зачем ей понадобилась лицензия пилота и что бы она стала с ней делать? Возможен ли сценарий что учиться ее послала каталанская компартия на случай если война будет проиграна и понадобится их срочно вывозить из Испании?
В общем много вопросов и ответов не густо. Жорж Вье исчез из картины, никаких сведений о том что случилось с ним после войны я не нашла. Фанни оставалась в Париже до 1940. На что она живет непонятно. Одна из немногих оставшихся после нее личных вещей – записная книжка составленная по принципу «все кто хоть что-то из себя представлял», более или менее известные артисты, художники, музыканты, писатели, объединенные антифашистскими взглядами. В конце февраля 1940 Фанни приезжает в Доминиканскую республику, которая тогда под властью диктатора Трухильо. Ее имя значится в списках организации которая помогала испанским беженцам покинуть Францию и устраивала их на новых местах (нечто вроде Алии Бет). После пакта Молотова-Риббентропа в 1939, коммунистам в западной Европе стали уж совсем не рады. Во Франции компартия была объявлена вне закона и многие беженцы из Испании оказались в тюрьмах и лагерях временного пребывания. Фанни, лицо без гражданства, не выбрала жить в Доминиканской республике – беженцев отправляли туда где были готовы их принять. Трухильо с энтузиазмом принимал беженцев из Европы, закрывая глаза на коммунистическое прошлое и(или) еврейское происхождение – главной его задачей было разбавить «черную» иммиграцию из соседнего Гаити «белой» иммиграцией, все равно откуда.
В апреле 1940 Фанни родила дочку. Дочке она рассказала что ее отца звали Хулио Лопез Мариани, что он был бойцом республиканской армии и умер на том же корабле который привез Фанни в Доминиканскую республику. Я везде обыскалась – нет человека с таким именем и скорее всего Фанни его придумала чтобы отвечать на вопросы ребенка. Так или иначе, с этого момента она начинает называть себя Фанни Лопез. Она выходит на голландского консула уже в Санто-Доминго и снова пытается восстановить гражданство. Голландия уже месяц как оккупирована нацистами и Роттердам сильно пострадал от бомбежек. Фанни надеялась что в этом хаосе ее просьба «проскочит», но не тут-то было – ей снова отказывают. Она живет случайными заработками фотографа и помощью от голландского консула, которую тот ей оказывал как частное лицо – стало жалко мать-одиночку. Она не общается ни с кем из испанских республиканских изгнанников, а таких тогда на Доминикане было много. Из всего что мне удалось прочесть, мне показалось что с того момента как Фанни ступила на доминиканскую землю, она тщательно заметала следы и делала все чтобы ее испанское прошлое не всплыло. Конечно живя на птичьих правах при власти правого (пусть и благожелательного) диктатора глупо афишировать коммунистическое прошлое. В 1947 Фанни переезжает на Кюрасао, тогда голландскую колонию. Непонятно было ли этот переезд добровольным или она бежала от кого-то или ее из Доминиканской республики попросили. Если роман с Рамоном Меркадером имел место, у Фанни были все основания не хотить чтобы другие испанские коммунисты об этом узнали – среди них было немало трокцистов и антисталинистов имевших с НКВД личные счеты.
Молчание Фанни об испанском периоде своей биографии не давало мне покоя. Даже ее дочь понятия не имела о том чем мать занималась до 1940-ого года. Когда я рассказала ей что ее мать была легендарной пулеметчицей гражданской войны, заметной фигурой в Барселоне, дочь была немало удивлена. В Париже в 1939 она познакомилась с несколькими испанскими деятелями оставшимися в живых от барселонских чисток ПОУМ. Может они открыли ей глаза на то что произошло в те страшные майские дни 1937-ого года? Может быть рассказали в какую страшную цену обошлась испанской республике советская «помощь»? Может она поняла что обманулась и сражалась не за тех людей?
В 1957 Фанни наконец разрешили вернуться домой. Накануне рождества 1961 она умерла от сердечного приступа.