Игаль Бен Нун, журнал «Сгула»
В 1940 вермахт занял значительную часть территории Франции и лояльное Германии правительство Виши получило контроль над французскими колониями по всему миру. Такие колонии были в Африке (примерно треть континента), на Ближнем Востоке (Сирия и Ливан) и в Азии (Вьетнам и Камбоджа). Режим маршала Петена ревностно сотрудничал с нацистской политикой и большинство евреев метрополии заплатило за это своей жизнью. Теоретически такая же участь угрожала евреям колоний. Однако вышло так что никто не стал заморачиваться депортацией евреев из колоний в Европу чтобы их там уничтожить.
Марокко было французским протекторатом с 1912 по 1956. Там жила самая крупная подконтрольная вишистскому режиму еврейская община за пределами Франции. Включение Марокко во французский культурный ареал дало марокканским евреям новые возможности для ассимиляции и модернизации. Евреям Марокко было из чего выбирать. Они могли идентифицироваться с метрополией, с марокканским арабским национализмом или с его еврейским близнецом, с сионизмом. Со временем элита общины научилась виртуозно жонглировать всеми тремя лояльностями. Можно однозначно сказать что евреи Марокко использовали французское присутствие чтобы ускорить своей социальный и экономический прогресс и почти все в той или иной степени восприняли французскую культуру.
Но вместо того чтобы обрадоваться, что в их колонии живет с энтузиазмом перенимающая французскую культуру община, французские колониальные чиновники из кожи вон лезли чтобы обеспечить еврейско-мусульманский паритет. Первый генерал-губернатор Марокко маршал Луатье сделал это своей официальной политикой. Евреям запрещали открывать новые школы, клиники и молодежные движения пока такие же не откроют себе марокканские мусульмане. Однако евреи Марокко уже сильно обгоняли мусульман по образованию именно на французский манер и за это надо сказать спасибо французской еврейской организации Alliance Israelite Universelle )Aльянс). Она была основана в Париже в 1860 богатыми евреями с благотворительными целями. Первую школу в Марокко Альянс открыл в 1862 и к 1900 таких школ насчитывалось больше сотни в Марокко, Тунисе, Турции и на Балканах. Это было первое светское школьное образование доступное сефардским евреям. Французская колонизация Марокко конечно улучшила материальное состояние евреев и открыла много возможностей зарабатывать, в основном в международной торговле. В результате евреи не хотели в открытую бунтовать против колонизаторов, но иллюзий не питали и понимали что дискриминация никуда не денется.
Еврейские профессиональные достижения, стремительная модернизация, быстрое обогащение и стремление получить французское гражданство (как его получили алжирские евреи аж в 1870 году) не могли не раздражать французских колониальных чиновников, среди которых было полно крайне правых записных антисемитов. Французское население колонии состояло из чиновников и богатых колонистов, которые свысока смотрели на всех туземцев, независимо от вероисповедания последних. В собственно французские школы местных, евреев и мусульман, принимали по процентной норме и в открытую дискриминировали, как в царской России. Некоторых евреев этот опыт толкнул на солидарность с марокканским национально-освободительным движением. Антиеврейская дискриминация усилилась как только во Франции воцарился пронемецкий режим. Тут необходимо вспомнить добрым словом султана Мухаммеда V. Когда представители Виши сунули ему на подпись приказ о депортации в Европу 250000 марокканских евреев, он отказался подписывать и сказал «По соглашению о протекторате я сохраняю суверенитет над своими подданными и не надо мне из Парижа указывать что с ними делать».
С 31 октября 1940 снизили и без того маленькую процентную норму для еврейских учащихся во французских школах. Евреев уволили со всех хоть сколько-нибудь значительных постов. В Касабланке из городской ассоциации адвокатов выгнали всех еврейских адвокатов и запретили им практику. Там же запретили практику 13 из 16 еврейских врачей, в том числе Леону Бензакену, который потом стал министром в первом правительстве независимого Марокко. (Султан Мухаммед V оставался колючкой в боку у французов, даже когда Де Голль сменил Петена. Харизматичный и популярный, он стал знаменем вокруг которого объединилось антиколониальное движение в Марокко. Французам это не понравилось и в 1953 его низложили и отправили в изгнание на Корсику, потом на Мадагскар. Спустя два года Мухаммед триумфально вернулся в Марокко и провозгласил конституционную монархию. Леон Бензакен много лет был его лейб-медиком, а в первом правительстве Марокко занял посты сначала министра коммуникаций, потом министра здравоохранения). В июне 1941 евреям было приказано зарегестрироваться в местном полицейском участке (чтобы там составили списки) и подать описания своей собственность региональным губернаторам дабы облегчить задачу будущей конфискации. 5 августа того же года еврейским врачам запретили лечить даже еврейских пациентов, а 22 августа вышел еще один указ – все евреи которые переехали из еврейских районов до сентября 1939 года, должны были вернуться обратно. Все эти декреты Мухаммед V подписал. Это явно была стратегия – уступать в мелочах и стоять насмерть в вопросе о депортации. Султан знал, что пока марокканские евреи останутся в Марокко, их уничтожать никто не будет. В мае, июне и августе 1942 он принял еврейские делегации из трех разных городов. На третью встречу присутствовала делегация еврейской общины города Фез – Эли Дахан, Ицхак Коэн и Ицхак Элалуф. Из их записей мы знаем что Мухаммед V поклялся на Коране что будет защищать евреев.
Еще до 5 июля 1940 (когда Франция сдалась вермахту) в Марокко находилось около двух тысяч еврейских беженцев из восточной Европы. Вместе со всеми остальными европейскими беженцами они по приказу генерал-губернатора были отправлены в лагеря временного пребывания в пустыне Сахара. Условия там были самые спартанские. Охраняли лагеря солдаты французского Иностранного Легиона и местные берберы, причем берберы относились к заключенным гуманнее чем легионеры.
В Танжере адвокат Хелен Казес-Бенатар (первая в Марокко женщина адвокат, кстати в России первая адвокат тоже была еврейка, Екатерина (Гитель) Флейшиц) основала Комитет Помощи Иностранным Беженцам. Еще до падения Франции она явилась в английское консульство в Танжере и заявила что готова помогать англичанам в любой антинемецкой деятельности, даже если сдастся Франция. Только в июле 1940 в гавань Касабланки пришло тридцать пароходов с беженцами, в основном евреями из Бельгии и Франции. Местные власти не знали что с ними делать и беженцы начали умирать, как обычно первыми в таких ситуациях умирают дети и старики. Хелен Казес-Бенатар уломала мэра Касабланки разрешить беженцам сойти на берег, обещав расселить их на собственные средства. Мэр так расчувствовался, что даже выделил ей небольшой бюджет. В комитет Казес-Бенатар вошли почти все сколько-нибудь весомые люди в еврейской общине Касабланки. Они расселили беженцев, добивались для них регистрации и права на работу. Муниципалитет выделил несколько старых зданий, члены молодежных сионистких организаций собирали для беженцев матрасы, одеяла, еду и одежду. Кроме того Комитет организовывал для еврейских узников лагерей временного пребывания регулярные поездки в Касабланку на праздники и субботы, получить медицинскую помощь, хотя бы помыться под нормальным душем и поспать в нормальной кровати.
Вся эта деятельность не понравилась местным вишистам и нацистским симпатизантам. Через голову местного губернатора они нажаловались напрямую маршалу Петену. Казес-Бенатар и ее команда устроили свою маленькую Алию Бет – связались с европейским отделением ХИАСа в Португалии (официально нейтральная Португалия скорее склонялась на сторону союзников, не трогала своих евреев и вовсю принимала беженцев), те начали присылать суда и переправлять евреев из Марокко в Португалию и дальше в Америку. В октябре 1941 указом губернатора Комитет был распущен, а Хелен Казес-Бенатар пригрозили тюрьмой. Она была к этому готова и продолжала работать в одиночку. Спасло ее только наличие высоких покровителей.
Более двадцати тысяч европейских евреев нашли убежище в Марокко. Очень многих «разобрали на постой» еврейские семьи в Касабланке и других городах. Однако до недавнего времени этот эпизод никак не отразился в мемуарах о тех временах. В 2007 вышла автобиография Софии Фрейд «Жизнь в тени семьи Фрейд». Там рассказывается как ее с матерью приютила в Касабланке семья Кориат. В 2016 вышли на иврите воспоминания Ашера Кнафо «Скрипка и я», где рассказывается в числе прочего как в доме его родителей в Могадоре жила семья евреев из Бельгии. В Касабланку занесло даже брата Хаима Вейцмана и сына Альфреда Дрейфуса.
В 1941 Софии Фрейд было 17 лет. (Родители, сын великого психолога адвокат Мартин Фрейд и логопед Эсти Фрейд уже давно жили раздельно. Мартин с сыном бежал в Лондон, Эсти с дочерью в Париж, оттуда в Марокко). Ей ужасно нравилась жизнь в семье Кориат – вечеринки, пикники на пляже, вечерние костры, катание на лошадях, теннис – всем этим София занималась в компании Флёр, младшей дочери Кориатов. Вместе с Флёр София сдала экзамены по программе французской средней школы. София пишет что жалеет что ей не удалось как следует отблагодарить семью Кориат и лучше поздно чем никогда. Их гостеприимный дом был открыт для беженцев, и меньше десяти гостей не садилось за стол даже по будним дням. (Софии Фрейд 97 лет, она живет в Бостоне).
16 ноября 1942 американские войска высадились в Касабланке. Евреи вздохнули с большим облегчением. Когда в 1956 Марокко получило независимость, евреи сначала обрадовались – теперь новорожденная страна без них точно не обойдется, образованных людей мало, а для развития они ох как нужны. Однако этот медовый месяц долго не продлился. В охваченном арабским националистическим угаром Марокко евреи стали не нужны – ни как носители французской культуры, ни как сионисты. Началась массовая эмиграция, в основном в Израиль и во Францию.
1) Мухаммед V
2) Хелен Казес-Бенатар
