В комментариях биографии (и фотографии) упоминаемых в статье личностей.

Поздним вечером, весной 1912 года, жительница Токио Казуко Мозуме услышала как у задней калитки дома ее отца лает собака. Казуо вышла на шум и обнаружила у калитки трех человек – полицейского и двоих в гражданской одежде. Они не сказали что им надо и только спросили здесь ли издается “Сейто”, женский литературный журнал, который Казуко основала с четырьмя своими подругами.

Она провела мужчин в дом, в комнату которая служила редакцией. Они осмотрелись и обнаружили один экземпляр последнего номера. Забрав его, посетители наконец сообщили молодой женщине о цели своего визита. Они пришли конфисковать журнал как “возмущающий спокойствие и нарушающий общественный порядок”.

Молодые женщины создавшие этот журнал годом раньше знали, что делают нечто беспрецедентное. Там публиковались литературные произведения разных жанров написанные женщинами. В Японии до 1911 года женщины не публиковали ничего кроме лирических стихотворений о цветах. Название журнала “Сейто” переводилось как “Синие чулки”, в чести группы англичанок, которые в 18-ом веке собирались для обсуждения политических и социальных вопросов.

Однако “Сейто” на задумывался как радикальное или политическое издание. “Мы не создали этот журнал чтобы разбудить социальное сознание женщин или внести вклад в феминистское движение” – вспоминала основательница Харуко Хирацука – “Все, что мы хотели это создать литературный журнал на женскую аудиторию”. Большая часть произведений публикуемый в “Сейто” было написано в жанре “личная исповедь”.

Но даже такие личные исповеди оказались чем-то революционным в обществе где никаких других ролей кроме роли жены и матери для женщин не предусматривалось. Создательницы журнала “Сейто” выходили за пределы этих ролей. Они влюблялись, пили алкоголь и публично писали о чем хотели. Это было настолько радикально, что привлекло внимание компетентных органов. Полиция пришла на дом к Казуко Мозуме из за того, что в искомом выпуске содержалась история как замужняя женщина назначает свидание любовнику. Один спорный вопрос вел к другому и вскоре на страницах “Сейто” уже обсуждались равноправие, аборты и требования общества к женской добродетели. Не имея изначально такого намерения, создательницы журнала “Сейто” стали одними из первых японских феминисток.

Идея основания журнала родилась не у Харуко. Сначала ей и в голову не приходило быть писателем или редактором. Первым эту идею озвучил ее наставник, Око Икута. Харуко в это время в основном читала, учила английский и занималась медитацией. Ей было 26 лет, она жила в родительском доме и проблема “прокормиться” перед ней не стояла. Последний раз до этого она виделась с Икутой на собрании писателей. Там Харуко с еще одним писателем решили романтически покончить с собой, ушли ночью в горы и попытались там замерзнуть. Родители пришли в ужас, но продолжали надеяться что дочь остепенится. Харуко принадлежала к первому поколению японских женщин, которым стали доступны старшие классы средней школы и университет. Но в то время, как женщинам стало в большей степени доступно образование, общество стремилось наложить все больше ограничений на их поведение.

“Многие из этих молодых женщин начали интересоваться интеллектуальными вопросами и хотеть чего-то большего чем быть женой и матерью” – отмечает Джен Бардсли, профессор-японист Университета Северной Каролины и автор книги “Синие чулки Японии”. Дома Харуко делила комнату с Йошико Ясумочи, подругой своей старшей сестры. Когда Харуко вслух задумалась “а не создать ли нам литературный журнал?”, Йошико просто вцепилась в эту идею. “Ей совсем не хотелось возвращаться домой в Шикоку” – пишет Харуко в своей автобиографии – “Она искала себе дело и его нашла”.

Подруги начали планировать журнал и литературный кружок, который будет его выпускать. Они привлекли к его созданию еще трех женщин, включая Мозуме, которая предложила свой дом в качестве редакции. По призыву Око Икута основательницы начали собирать материал для первого выпуска у немногих женщин-писательниц и даже жен писателей. Первый выпуск начинался со стихотворения известной поэтессы Акико Йосано.

День пришел, когда горы задвигались

Люди не верят моим словам

Горы просто спали

Верьте лишь этому

Теперь женщины встанут ото сна.

Харуко Хирацука сама написала манифест к открытию журнала, которые стал первым в Японии публичным призывом к женскому равноправию. “В самых своих смелых мечтах я не представляла какое брожение начнет это воззвания в умах молодых женщин моего поколения” – напишет она позже. За одну ночь она написала длинный хаотичный текст, пылкий и страстный, который заканчивается следующим призывом: “Даже если я упаду по дороге, даже если я буду тонуть в океане, как потерпевший крушение моряк, последним усилием я подниму вверх парализованные руки и последним дыханием крикну – Женщины! Вперед! Вперед!”

Редакторы “Сейто” поместили в местную газету небольшую рекламу. Стоил один выпуск 25 сен, чуть больше чем другие журналы подобного формата. Никто не ждал особого успеха и все очень удивились когда журнал быстро раскупили. В первых выпусках было много эссе, повестей и стихов. “Тогда было модно писать в жанре “исповедь”, от первого лица” – говорит профессор Бардсли. Вскоре у “Сейто” образовался круг почитательниц, в основном молодых женщин. Стали охапками приходить письма, а некоторые читательницы даже приходили за советом в редакцию.

Одной из таких регулярных корреспонденток стала Кочики Отаке, дочь известного художника. Необычно высокая и громогласная для японки, Кочики одевалась по мужски, но в своих письмах она предстает как наивный подросток. В своем первом письме в “Сейто” она писала: “Я написала много глупостей, но я такой человек что просто не могу быть нечестной самой с собой. Так что я пошлю это письмо… А когда приеду в Токио, но приду к вам и принесу свои извинения тем же детским, топорным способом каким я делаю все остальное”. “Она была абсолютно раскована” – писала Харуко о Кочике Отаке.

Эскапады Кочике Отаке создавали вокруг “Сейто” скандал за скандалом. СМИ заинтересовались странными женщинами выпускающими литературный журнал. С этим сталкиваются феминистки всех стран – идеи и работа не так интересуют прессу и публику как подробности личной жизни. Например Отаке совершила вылазку в кафе где собиралась токийская богема и там бармен научил ее смешивать коктейли. Отаке написала об этом восторженный очерк и все решили, что женщины “Сейто” только и делают что напиваются в барах.

Еще больший скандал спровоцировал визит в квартал красный фонарей Йошивара. Небольшая группа женщин, в том числе Харуко и Кочике Отаке провела ночь элитном борделе в компании куртизанки по имени Эйзан. Основательницы “Сейто” не знали как живут женщины других классов и хотели сделать журналистское расследование. Но СМИ преподнесли это широкой читательской аудитории совершенно иначе. “Некоторые участница общество “Сейто” совершили необдуманный и вызывающий поступок побывав в Йошиваре – писала одна газета – “Они так распустились, что даже мужчинам было бы стыдно”.

Журналисты популярных газет были не единственными, кто счел что Харуко и Кочике зашли слишком далеко. До этого количество подписчиц стабильно росло, но после визита в Йошивару, многие учительницы государственных школ (а это была самая массовая профессия у образованных японских женщин) отменили свою подписку из страха потерять работу. Отец Казуко Мозуме заставил ее уйти из редакционного совета (она продолжала писать под псевдонимом). Йошико Ясумочи писала писала Харуко: “На ранних стадиях “Сейто” был искренним, уважаемым и заслуживающим доверия журналом, но растерял эти качества… Из за твоего необдуманного поведения все эти женщины стяжали плохую репутацию потому что нарушили все принятые нормы поведения и делали то, чего женщины раньше не делали никогда.”

В 1913 “Сейто” оказался на перепутье. Попытки этих женщин осознать себя закономерно привели их к тому чтобы от личных переживаний перейти к общественным вопросам. В первый год издания “Сейто” иногда обсуждал вопросы связанные с положением женщин в обществе, но это не было главной темой. Отдельный выпуск был целиком посвящен пьесе Генрика Ибсена “Кукольный дом”, которая тогда в Токио шла. А в 1912 году журналом впервые заинтересовались цензоры и компетентные органы за публикацию следующего текста: “все мои мысли о счастье первой ночи, когда твои алые губы прикоснулись к моим… я хочу быть всецело захваченной искренней человеческой любовью”.

Все чаще и чаще писательницы поднимали вопросы о правах женщин, в первую очередь праве контролировать собственное тело. В 1913, в специальном выпуске целиком посвященном женскому равноправию вышла статья радикальной феминистки Хидеко Фукуды под названием “Решение женского вопроса”. В этой статье она призывала не только к равноправию мужчин и женщин, но и к установлению равенства между классами и социальными слоями. “Настоящее освобождение женщин возможно только при освобождении трудящихся классов. Даже если женщины получат избирательные права, а так же доступ в суды, университеты и государственные учреждения, это в первую очередь пойдет на пользу женщинам из влиятельных классов; большинство женщин все равно будет исключено из этих структур. Таким образом, классовая борьба между мужчинами перейдет в классовую борьбу между женщинами”.

Этот выпуск правительство запретило распространять как “нарушающий общественный порядок”. То же самое произошло два месяца спусти с выпуском, где была опубликована статья критикующая браки по сватовству. В следующем году состоялись бурные дебаты относительно что же такое женская добродетель когда одна из участниц рассказала, что потеряла девственность в объятиях своего начальника, который принудил ее к интиму угрозой уволить. Люди на полном серьезе обсуждали является ли это “согласие” аналогичным согласию на брак по сватовству.

Цензоры забраковали один из выпусков 1914-ого года где содержалось литературное произведение о том, как женщина ушла от мужа, а 1915 – произведение, где героиня не жалела о сделанном аборте. Эта история называлась “Моему любовнику от женщины заключенной в тюрьме” и там героиня говорит вещи поистине революционные. “Пока эмбрион не созрел, он не более чем часть тела матери. Поэтому мать может решать его судьбу исходя из его и своих интересов.” Эту историю правительственные цензоры называли “вредной для общественной морали”.

Создательницы “Сейто” мало того, что провоцировали общество своими текстами, они еще и жили как хотели. Они уходили от мужей и имели любовников. Они беременели вне брака и делали аборты. Харуко Хирацука вступила в близкие отношения с мужчиной намного моложе, съехала от родителей и отказалась от их финансовой поддержки. Бурные годы издания необычного журнала привели ее к эмоциональному выгоранию. В 1915 она передала место редактора Ито Ное, которая оказалась еще более радикальной. Но финансово журнал было тяжело удержать на плаву, а когда Япония в 1916 вступила в первую мировую войну, людям стало не до подписки. В 1916 году, не предупредив читателей, “Сейто” закрылся. На два десятилетия его создательницы исчезли из общественной жизни. Но после второй мировой, когда американские оккупанты начали насаждать женское равноправие (привет, Беата Сирота – примечание меня), о “синих чулках” вспомнили и они по праву заняли место пионеров феминистского движения в Японии. Сегодня, любой кто изучает историю японского феминизма на западный лад, начинает с них.

* * *

Харуко жутко напомнила мне Марину Цветаеву. Та же экзальтированность, те же демонстративные попытки самоубийства, та же зависимость от состоятельных и либеральных родителей и то же замужество за мужчиной младше себя. Но вообще я была удивлена, что правительство Японии их не преследовало. Оно же было достаточно тоталитарным и инакомыслящих не любило. (Кому интересно, прекрасный фильм Акиро Куросавы “Не жалеем о нашей молодости” как раз на тему).