По книге Cold Warriors: Писатели на фронтах холодной войны, автор Duncan White
20 июня 1937 Джордж Орвелл приехал в Барселону в третий раз и тут же понял что за ним следят. Он только что вернулся с фронта где оформлял свою демобилизацию, а в это время коммунисты начали чистку рядов республиканцев от своих противников. Орвелл зашел в лобби отеля «Континенталь» и ему в объятия бросилась жена Айлин. Для наблюдающих глаз Айлин изображала тоскующую женщину и бурную страсть, а на самом деле делала серьезное и опасное дело. Обняв мужа, она прошипела ему на ухо:
— Уезжай.
— Куда?
— Немедленно уезжай.
— Что происходит?
— Ну не стой как столб! Убирайся из отеля немедленно.
Айлин повлекла Орвелла к входу. В дверях они столкнулись с его приятелем-французом Марсо Пивером. Тот изменился в лице и зашептал что Орвеллу нужно немедленно уезжать прежде чем работники отеля позвонят в полицию. Тут же подключился какой-то служащий отеля, который просто испытывал добрые чувства к этим странным, но щедрым и вежливым постояльцам. На ломанном английском он сказал Орвеллу что его ищут плохие люди. Наконец, запутав следы, Айлин и Орвелл дошли до кафе на окраинной улице, где Айлин наконец объяснила что происходит.
*
Слежку за Орвеллом осуществлял некий Дэвид Крук, которого Джордж и Айлин долгое время считали за доброго знакомого. Он тоже приехал сражаться в интербригаде и после ранения в битве при Хараме стал сотрудником барселонского комитета английской Независимой Рабочей Партии. Крук родился в Англии в еврейской семье, его деды оба были иммигрантами из Российской империи. Как и многие дети первой мировой войны, он с детства увлекся политикой, причем сильно влево. Он поехал учиться в Колумбийский университет в Нью Йорке, вступил там в молодежную коммунистическую лигу и некоторое время провел как корреспондент студенческой газеты в Кентукки, где на подавление забастовки шахтеров власти бросили солдат Национальной гвардии.
После ранения Крук некоторое время лечился в Мадриде и там тоже общался с известными в литературном мире личностями – Эрнстом Хемингуэем, его женой Мартой Геллхорн и Мульк Радж Анандом. Именно тогда он был завербован НКВД и послан а тренировочный лагерь близ Альбасете, где прошел достаточно сжатый курс всяких оперативных навыков. Первое задание – внедриться в Независимую Рабочую Партию и скопировать как можно больше их документов. Когда Крук с этим справился, ему поручили разработку четы Орвелл.
Крука никто не подозревал, но основания для страха у Орвелла были. Он знал что в Испании оставаться опасно, но не мог в открытую сказать – я разочаровался в коммунизме, я пошел. Интербригадист не мог самовольно покинуть армию, за это преследовали и наказывали как за дезертирство. Демобилизоваться можно было только по болезни или по ранению. Для этого Орвелл и поехал на фронт в последний раз и провел там пять дней. Время работало против него.
*
16 июня Айлин обнаружила что в ее отсутствие кто-то рылся в бумагах и многие бумаги мужа исчезли. В этот же день республиканское правительство, которое уже подмяли под себя коммунисты объявило вне закона троцкистскую Рабочую Партию Марксистского Единства (ПОУМ). И тут НКВД вышло на свою кровавую охоту. Руководил операцией Иосиф Григулевич. Первой жертвой стал лидер ПОУМ Андреу Нин. Он какой-то время работал личным секретарем Троцкого в Москве и несмотря на их политические разногласия, до конца остался ему другом. В частности Нин пытался убедить Республиканское правительство предоставить Троцкому убежище в Каталонии. Нина изловили и после долгих пыток убили. Та же судьба постигла Ирвина Вольфа, другого бывшего секретаря Троцкого. Известный австрийский троцкист Курт Ландау спрятался, но благодаря информации добытой Дэвидом Круком НКВДисты его нашли. Его жена пять месяцев просидела в тюрьме не зная что с мужем.
Во время рейда на гостиничный номер Айлин секретная служба Республиканского правительства конфисковала все дневники, фотографии и документы Орвелла. Они забрали даже принадлежавшие ему книги включая французское издание «Майн Кампф» и брошюру Сталина «Ликвидация троцкистов и других предателей». Два часа оперативники обстукивали стены, проверяли за батареями, просеивали мусор и просвечивали каждый предмет одежды чтобы посмотреть не зашито ли туда чего. Перетряхнули даже папиросную бумагу, которой Орвелл пользовался для скручивания папирос. Чете Орвелл крупно повезло что обыск проводили не НКВДисты, а местная секретная служба, не советские, а испанцы. Все-таки испанцы не полезли в постель хозяйки номера, а именно там умная Айлин спрятала паспорта и чековые книжки. Впоследствии Орвелл писал: «Испанская секретная полиция имеет дух Гестапо, не столь профессиональна и компетентна».
К тому времени как Орвелл появился в Барселоне 20-ого июня, Айлин боялась что ее оставили на свободе исключительно в качестве «живца». Оставаться в отеле они не могли. Потом Орвелл писал что ощущал себя «беглым преступником». Орвеллы должны были выбраться из Барселоны и незаметно пересечь французскую границу. Это задачу было легче обозначить чем выполнить. Несмотря на подозрения которые терзали Орвелла, всего масштаба опасности он явно не представлял.
Айлин устроила Орвеллу и двум его приятелям, тоже английским журналистам, встречу в британском консульстве на следующее утро. Ночь Орвелл провел без сна в развалинах старой церкви. В консульстве им сказали что оформление паспортов займет три дня. В следующую ночь Орвелл и компания спали на пустыре. Они с нетерпением ждали когда откроются кафе чтобы выпить хоть чего-нибудь горячего.
На следующее утро после своего «ухода в подполье» Орвелл узнал что Смилли, его коллега-журналист и однополчанин, к которому он относился как к младшему брату, умер в тюрьме в Валенсии. Причиной смерти был объявлен аппендицит, но Орвелл прекрасно знал что от аппендицита умирают те кому не оказана медицинская помощь. И это в лучшем случае. Смерти Смилли Орвелл коммунистам не простил. Другой друг и коллега Орвелла, по фамилии Копп, провел в испанской тюрьме полтора года по обвинению в шпионаже. Его сажали в огромный мусорный бак с крысами (впоследствии Орвелл опишет это в «1984»). Когда его наконец репатриировали домой, он весил меньше пятидесяти килограммов и страдал от цинги.
Днем Орвелл сотоварищи притоврялись английскими туристами, а ночью спали в самых неожиданных местах. «Мы вели странное, сумасшедшее существование. Ночью мы были преступниками которые бегают от полиции, а днем – состоятельными англичанами, по крайней мере старались ими притворяться».
23 июня Джорджу и Айлин и их друзьям удалось сесть в правильный поезд. «Два детектива ходили по вагонам и записывали имена иностранцев. Но они увидели что мы сидим в вагоне-ресторане и это убедило их в нашей респектабельности». При пересечении границы испанские пограничники полезли сверять со своим списком, но там их имен не оказалось. (Орвелл считал что его спасла испанская безалаберность). Всех тщательно обыскали, но не нашли ничего крамольного. Пограничники внимательно читали демобилизационные документа Орвелла, но так и не поняли что 29-ая дивизия означает ПОУМ.
Вся четверка благополучно добралась до Франции. На чету Орвеллов уже лежали бумаги в валенсийской «чека», готовился процесс над ними по обвинению в троцкизме. Это обвинение основывалось на информации переданной Дэвидом Круком. Орвелл бежал буквально из под носа у репрессивной машины готовой его перемолоть, как перемолола многих и многих.
«Наше пребывание в Испании» — писал Орвелл – «было весьма странным. Мы начали с того что приехали героически защищать демократию, а назад убегали через границу, как преступники». Он никогда не блистал крепким здоровьем, а злоключения и напряжение последних месяцев здоровья ему не прибавили. Но после короткого отдыха он занялся тем что считал своим моральным и гражданским долгом: рассказать миру, а особенно своим левым единомышленникам что на самом деле происходило в Испании.
Коммунисты считали Орвелла очередным наивным идеалистом, которого можно выжать как лимон и избавиться за ненадобностью, а когда поняли что это не так – было уже поздно. В лице Джорджа Орвелла они нажили себе сильного врага, врага готового сражаться с ним тем, чем он лучше всего владел – пером и пишущей машинкой.
* * *
Дэвид Крук во время войны служил в британских ВВС, а потом обосновался в Китае. Он женился на англичанке, которая выросла в Китае потому что родилась в семье миссионеров. У них было три сына. Преподавал английский язык в разных китайских ВУЗах. В 1967 хунвейбины устроили ему сеанс издевательств, до 1973 года сидел в тюрьме. Умер в Пекине в 2000 году. Дэвид Крук «выразил сожаление», а своей роли в гибели членов ПОУМ, но не перед кем не извинился.