Кортни Лихтерман
Из истории все знают что параллельно с ускорением гитлеровской машины по уничтожению евреев, набирал обороты процесс закрытия от них границ безопасных стран. Но мало кто знает что в то время как почти везде евреям отказывали во въездных визах, Шанхай, уже перенаселенный, оказался единственным на земле местом где беженцев из Европы принимали без виз. Это исключения для тысяч людей стало разницей между смертью и жизнью.
Во всяком случае до начала второй мировой войны в нацистской Германии и Австрии никто евреев насильно не удерживал. Один из переживших это страшное время людей так его описывает: «Когда все началось, не то чтобы нельзя было уехать. Уезжай – не хочу. Но нас никто к себе не пускал.»
Вот что пишет Стив Хохштадт, профессор истории в университете Иллинойса и автор книги «Исход в Шанхай»: «Для того чтобы покинуть Германию, нужно было собрать множество бумаг от разных государственных инстанций. Один такой документ назывался «Унбеденклихкайтсбешейнганг», что буквально означает «Свидетельство о безвредности». Там значилось что у человека нет никаких задолженностей государству. Евреи так же должны были получить справку о том, что зарегистрировали свои ценности чтобы государство могло их конфисковать.» Эти документы нелегко было достать, но в сочетании с билетами на пароход и(или) визой, они могли стать спасением. В тридцатые годы отпускали даже из концлагерей при предъявлении документов что есть куда уехать.
Но большинству уехать было некуда. Большинство стран не принимали иммигрантов, ставили просителям невыполнимые условия или просто не выдавали виз.
В Шанхае уже жило несколько тысяч евреев. Некоторые приехали туда чтобы заниматься бизнесом, некоторые бежали от революции в России. Там не только не требовали виз, но даже не спрашивали паспортов – во всяком случае до 1939 года. Городская администрация состояла не из китайцев, а из японцев и европейцев.
Вот что написано на мемориальной доске на стене музея еврейских беженцев в шанхайском районе Хонгку.
«Ни одно консульство или посольство в Вене не было готово дать нам визы на эмиграцию, пока я не нашел китайское консульство, где – чудо из чудес! – я получил визы для себя и своих родственников. На основании этих виз мы смогли купить билеты на итальянский пароход «Бьянко мано», который отправлялся из Генуи в Шанхай в начале декабря 1938. Плавание заняло 30 дней – Эрик Гольдштрауб»
Таким образом, счастливые что им удалось ускользнуть от нацистов, хоть и обобранные до нитки, тысячи евреев (и немного неевреев, у которых были разные основания не принимать нацистский режим), добирались до Шанхая и селились в районе под названием Хонгку.
Настоящий поток беженцев устремился в Шанхай после ужасов Хрустальной ночи. Погром охватил Германию, Австрию и аннексированные к тому времени Судеты. За два дня еврейские бизнесы были разграблены, дома разрушены и тысячи человек (пока что мужчин) арестованы и отправлены в лагеря. К сожалению в августе 1939 даже власти Шанхая разродились мерами ограничивающими иммиграцию.
________________________________________
Шанхай начала века был энергичным и динамичным городом, куда стекались амбициозные люди со всего мира. Там можно было найти всё – театры, шоппинг, сотни газет и журналов на десятках языков, авангардную музыку, образование на любой вкус и даже киностудию. Но японское вторжение начавшееся с 1937 года положило всему этому конец. К тому времени как в 1941 японцы взяли Шанхай, уникальная мультикультурная атмосфера двадцатых и тридцатых оказалась «унесенной ветром».
Постепенно, шаг за шагом, еврейские беженцы воссоздавали себе в Шанхае подобие нормальной жизни. Те, кто попредприимчивее, открывали бизнесы и скоро Хонгку стали называть «маленькой Веной». Как и их китайские соседи, евреи выживали в нелегких обстоятельствах. Они основывали газеты, синагоги, рестораны, школы, кладбища, профсоюзы и клубы. Они занимались медициной, открывали больницы, рожали детей, праздновали бар мицвы и свадьбы и даже проводили конкурсы красоты. Они учились готовить на примусах и торговаться с уличными торговцами по-китайски.
Такое подобие нормальности продолжалось до 1942. Вскоре после бомбардировке Пирл Харбора уполномоченный представитель гестапо в Японии полковник Йозеф Мейсингер предложил японским властям план по уничтожению еврейского населения Шанхая. Японцы его план отклонили, но потребовали от всех евреев приехавших в Шанхай после 1937 поселиться в Хонгку. В результате люди жили в антисанитарных условиях друг у друга на головах. Был введен комендантский час и продовольственные карточки. Появились блокпосты.
(Мейсингер не был мелкой сошкой. Вот о нем из вики: В 1933 г. вступил в СС (№ 36 134) и НСДАП (№ 3 201 697). В марте 1933-мае 1934 гг. служил в гестапо Баварии, по роду деятельности был близким сотрудником Гейдриха и Мюллера. В мае 1934 г. перешёл в Прусское гестапо, где возглавил отделы II 1 H и II H 1, отвечавшие за структуру НСДАП, слежку внутри партии и преследование гомосексуалистов. Подготовил ряд компрометирующих документов на Эрнста Рёма. С 1935 г. руководил отделом II S по вопросам гомосексуалистов, с 1936 г. — отделом PP II H по борьбе с гомосексуализмом и абортами. Один из организаторов дела Бломберга-Фрича, в ходе следственного процесса был отправлен в Египет для сбора доказательств гомосексуальных контактов Фрича. Своими действиями вызывал критику своих сотрудников: Мюллер постоянно жаловался на него, а Вернер Бестописывал его как примитивного человека с брутальными методами. В итоге Мейзингер был переведён из гестапо в архив СД, а с сентября 1939 г. стал заместителем командира айнзатцгруппы IV в Польше.
В октябре 1939 — марте 1941 гг. руководитель полиции безопасности и СД в округе Варшава. Его меры по расстрелу мирных жителей были признаны руководством рейха «чересчур радикальными». За свою деятельность получил прозвище «Варшавский мясник». Участвовал в создании Варшавского гетто. В 1940 г. Вальтер Шелленберг передал руководству СС компромат на Мейзингера. Гиммлер распорядился предать Мейзингера суду и расстрелять его, однако Мейзингер был спасён Гейдрихом, который отправил его в Японию.
В 1945 сдался американцам, которые в следующем году выдали его полякам, а те повесили вместе с нацистским губернатором Варшавы Людвигом Флайшем, его заместителем Людвигом Лайстом и начальником полиции Максом Дауме).
После окончания войны шанхайские евреи разъехались кто куда. Сейчас о них напоминает лишь небольшой музей, где хранятся вывески на немецком, например «Белая лошадь» — кафе, где собирались иммигранты. Самого кафе уже нет – десять лет назад в процессе перепланировки здание было снесено.