Бона Сфорца происходила из семьи миланских герцогов. Как и Софья Палеолог, она была у мужа второй женой. Но в отличии от Ивана III, у короля Речи Посполитой Сигизмунда I даже не было наследника и он с нетерпением ждал невесту. На момент бракосочетания Сигизмунду было 51 год, Боне – 24.
Бона задумала и провела грандиозную земельную реформу в своих владениях – в начале 1550 годов королевские земли были разделены на волоки (21.36 га). Смысл этой реформы заключался в том, чтобы провести ревизию королевских земель, разделить их по новым территориальным единицам под и установить новый способ обработки земли. В результате реформы не только увеличилась эффективность землепользования, но и повысились налоги, которые теперь шли напрямую в карман короля, обходя казну.Благодаря деятельности королевы начали заселяться малообжитые земли. Именно годы правления Боны – время расцвета для многих белорусских городов, развития ремесла и торговли. При королеве второй по значению в Великом княжестве Литовском город – Гродно – получает водопровод, при ней здесь мостят улицы и торговую площадь. С именем прекрасной итальянки связаны и ратушные городские часы, через века ставшие символом Гродно. Первое упоминание о пятисотлетних часах датируется 1541 годом, когда Бона отдала распоряжение взять на службу часовых дел мастера для обслуживания их механизма.

Королева Бона привнесла итальянскую роскошь в жизнь литовско-польской знати. Она привезла с собой свиту из итальянских мастеров и поваров. При ней в стране стало модно разводить неизвестные прежде апельсины, лимоны, инжир, оливки, изюм, миндаль, а рядом с тарелками на столах появились вилки.
Многие свои проекты Бона Сфорца осуществляла будучи регентшей при сыне. Но даже когда он официально стал королем, он предпочитал развлечения государственным делам. Бона была контролирующей матерью, с помощью интриг и преодолевая сопротивление шляхты, она добыла трон своему сыну и не собиралась ни допускать чтобы какая-то другая женщина на него влияла. Она насильно женила Сигизмунда Августа на габсбургской принцессе Елизавете и почти тут же стала добиваться их развода. Уже тогда польский двор припомнил ей родство с Борджиа и Медичи и обвинили в отравление невестки. Со второй невесткой, Барбарой Радзивилл, повторилось то же самое и тут уже против Боны взбунтовался ее собственный сын. Они долго находились в состоянии “на ножах”, пока Бона не отказалась от всех прав на земли в Польше и Литве и не уехала умирать на родину.