В отличии от большинства центральноевропейских женщин начала века чьи жизни вертелись вокруг мужа и семьи, многие получившие университетское образование еврейки решили не выходить замуж или выйти, но сильно позже среднего. Нормой для евреек и неевреек среднего класса было выйти замуж к 25 годам и дальше заниматься только семьей. Из тех женщин, чьи биографии мы ради этого исследования изучали, большинство таки вышло замуж, но многие в очень солидном возрасте, а детей родило меньше половины. В большинстве случаев семьи у них был маленькие, но это как раз стало общим демографическим трендом для центральноевропейского еврейства в межвоенные годы. Некоторым женщинам удалось сочетать семью и карьеру, но многим не удалось.

Вступать ли в брак, с кем и когда несомненно является одним из самых важных решений в жизни человека. Эти решения были особенно определяющими для выпускницы университета – от этого зависело будет ли у нее карьера и как будет выглядеть эта карьера. Евреи в центральной Европе как правило женились уже построив карьеру, то есть после тридцати лет. А вот еврейки как правило выходили замуж рано, до того как даже появлялся шанс вложить в карьеру хоть какие-то значительные ресурсы, время и силы.

Для карьеры мужчины брак был бонусом, а вот для карьеры женщины – однозначно препятствием. Общественное мнение сурово осуждало работающих матерей и те семьи где оба супруга работали и получали зарплату. Это считалось блажью, желанием заработать денег на фанаберии, тщеславием и отнятием рабочего места у потенциального кормильца семьи, которому нужнее. За редкими исключениями, если в семье было двое ученых, то карьера мужа взлетала вверх, а карьера жены тихо умирала. Кому было относительно легко сочетать семью и карьеру, так это врачам, которые принимали пациентов на дому.

Важно сказать что далеко не все молодые женщины хотели замуж. В отличии от Америки пятидесятых годов, где большинство студенток приходило в университеты с целью найти мужа, центральноевропейские студентки до 1930-ых годов не рассматривали университет в ключе «поймать жениха». В многих случаях они хотели диплом, профессию и возможность себя прокормить именно потому что были убеждены что никогда не выйдут замуж. Более четверти женщин в этой выборке никогда не вышли замуж. Среди старшего поколения незамужними остались две из пяти. Среди младшего незамужней осталась одна из шести, но многие там вышли замуж уже после того как их карьера была прервана нацистскими преследованиями.

Надо сказать что в основном решение не выходить замуж не было продиктовано безысходностью и отстутствием женихов и предложений. Для женщин рожденных в 1890-ые брачный рынок осложнился последствиями первой мировой войны. В своих мемуарах и письмах некоторые женщины упомянают погибших или искалеченных на войне женихов и поклонников. Но в большинстве случаев эти женщины таки выходили замуж, за мужчин слишком старых или молодых чтобы попасть на войну, возможно за мужчин за которых бы не вышли в других обстоятельствах. Не похоже чтобы в центральной Европе раннего двадцатого века существовал переизбыток еврейских женщин брачного возраста. Еврейские выпускницы университетов, которые остались незамужними, были более ассимилированными в немецкую культуру. Среди них было больше крестившихся или объявивших себя «вне конфессии» чем среди тех кто замуж вышел. По крайней мере в теории чем ассимилированнее еврейка, тем больше у нее круг потенциальных женихов. Но женщины в нашей выборке этим преимуществом воспользоваться явно не торопились.

Взгляд на брак Алисы Саломон и Мари Мунк могут служить примером взглядов образованных евреек которые выбрали не выходить замуж. Алиса Соломон известна как основательница концепции «социальная работа как академическая дисциплина». В 1902 ей было тридцать лет и она уже много лет работала – и вот решила поступить в университет. О своих брачных перспективах она высказывалась так: «Я не могла привлечь мужчин того калибра что я хотела и не хотела мужчин того калибра которого привлекала». (Прям про меня история, но мне в конце концов повезло). Алиса трезво оценивала свои достоинства и недостатки – она была некрасива и небогата, но при этом была умной и серьезной. Она ожидала от мужчины что он будет разделять ее идеалы равенства людей и равноправия полов, но сама не была достаточно чуждой условностям чтобы выйти замуж за мужчину вне своего сословия. (Вот кто два раза с треском и блеском выходил замуж вне своего сословия, так это австрийская эрцгерцогиня Елизавета-Мария, внучка Сиси. Ссылка на материал про нее в первом комментарии). Несколько раз Алиса Соломон влюблялась, но это никуда не привело. В конце концов она убедилась что есть женщины для брака не предназначенные и не нужно себя насиловать только потому что в обществе так принято.

Первая женщина-судья в Германии, Мари Мунк, говорила что мужчины не способны увидеть в женщине личность и полюбить личность, а быть объектом чьей-то похоти она не хочет. Она считала что ее жажда знаний и желание приносить обществу пользу не найдут применения в рамках семьи, а семейные обязанности ее задавят. Мари Мунк считала что если женщина содержит себя своим трудом, то выходить замуж она совершенно никому не задолжала.

Были женщины которые отличались крайне левыми взглядами и находили удовольствие в том что бросали обществу вызов, то есть не выходили замуж, а просто спали с кем хотели – например врач Кэте Франкенталь и экономистка Тони Сендер. Сельма Мейер, единственная женщина профессор педиатрии в Германии, говорила «у меня на мужчин нет времени» и «я никого обслуживать не буду». Некоторые женщины, например врач Шарлотта Вольф и директор школы Хильдегард Лион, открыто жили как лесбяинки, в долговременных отношениях с другими женщинами. Понятно, что невозможно с уверенностью сказать сколько было лесбиянок потому что многие из них так и не вышли из шкафа.

* * *

Как уже говорилось, большинство студенток не шли в университет с целью искать мужа – для этого существовало много менее обременительных и более социально приемлемых способов. Но как-то так получалось (особенно у старшего поколения), что те женщины которые уходили из университета не завершив курс обучения поступали так по почти единственной причине – решила выйти замуж за кого-то с кем познакомилась в университете, однокашником или преподавателем. Среди женщин который учились по меньшей мере два года, но диплом не получили – девять из десяти вышло замуж и две трети стали матерями. Большая часть представительниц старшего поколения оставили университет из за давления которые оказывали на них женихи и мужья. У младшего поколения, учившегося в 1930-ые годы дела обстояли иначе. Они не уходили из университетов, их выгоняли. Среди женщин родившихся после 1910 года лишь пять процентов не вышло замуж. Большая часть вышла замуж в тридцатые годы и родили детей уже в эмиграции.

Большая часть женщин которые прервали свое обучение ради замужества карьеры не построили. Кате Прингсхейм было 21 год, когда в 1905 она приняла предложение руки и сердца от писателя Томаса Манна и прервала изучение естественных наук. Катя родила шесть детей в браке с Манном и к науке больше не вернулась. Шарлотта Блау Курейн родилась в 1894 и до первой мировой войны изучала физику и математику в берлинском университете. В 1917 она вышла замуж и муж, профессор сначала в берлинском политехническом, потом в Технионе, убедил ее что «одного профессора в семье достаточно» (ну сам бы перестал быть профессором, какие проблемы?). Некоторым женщинам удалось вернуться в университет и закончить обучение после нескольких лет брака. Например так произошло с Мелани Рейзес, более известной под фамилией мужа как Мелани Клайн. Она стала пионеркой в области детского психоанализа, но вряд ли бы ее карьера так удалась если бы она не ушла от мужа с тремя детьми. Клара Иммервар (Хабер) родилась в 1870 и стала первой женщиной доктором химических наук в университете Бреслау в 1900. В 1901 она с некоторыми сомнениями приняла предложение руки и сердца от коллеги-химика Фрица Хабера, которого знала с детства, так получилось. В 1902 после трудной беременности Клара родила единственного ребенка и записала «Я бы предпочла написать еще десять доктрских диссертаций чем так страдать.» Муж потихонечку выдавливал Клару из профессиональной и научной жизни. Он стал директором института физической химии им. кайзера Вильгельма в Берлине, а Клара преподавала в школе для взрослых и иногда читала лекции на тему «Физика и химия в домашнем хозяйстве». Лишенная своей любимой науки, осознавшая что самый близкий человек ее предал и обесценил, Клара впала в глубокую депрессию. В 1915 Клара Иммервар Хабер покончила с собой.

Как правило, получившие университетское образование женщины не следовали модели семейной жизни своих родителей. Почти все они ничего не хотели слышать ни о браках по сватовству, ни о приданом, ждали от брака главным образом любви и единения душ и не шибко интересовались статусом или деньгами кандидатов в мужья. Образованные женщины выходили замуж на круг в более зрелом возрасте чем их матери или менее образованные сестры. Менее трети замужних женщин в нашей выборке вышло замуж до двадцати-пяти лет. Большинство вышло замуж на рубеже тридцатника и аж 15% вышло замуж в возрасте 35 и старше в первый раз. Как правило, эти женщины не просили разрешения родителей на брак. Многие устраивали гражданскую, а не религиозную церемонию, даже когда выходили замуж за еврейских мужчин.

Образованные в университете еврейки обычно выходили замуж за мужчин из своего же круга – образованных евреев. Еврейки крещенные в детстве выходили замуж за таких же крещенных в детстве евреев или же христиан от рождения. Менее десяти процентов вышедших замуж женщин в нашей выборке вышли замуж за неевреев. Нельзя сказать чтобы цифра смешанных браков у выпускниц университетов сильно отличалась от «среднего по палате». Что касается возраста, то средняя разница в возрасте между нашими героинями и их мужьями была существенно меньше чем было принято в поколении у родителей.

Но и из этого правила были исключения. Обычно так бывало когда профессор женился на студентке. Такой парой были например историки Отто Хинце и Хедвиг Гугенхаймер (первая в Германии женщина получившая докторат в истории и первая женщина профессор истории в Берлинском университете). В 1912, когда они поженились ему был 51 год, а ей 28. У Отто были проблемы со здоровьем и Хедвиг прервала на время свою карьеру чтобы за них ухаживать. Но потом ему стало лучше и Хедвиг стала заниматься своей карьерой вместо того чтобы плясать вокруг мужа, читать ему и писать под его диктовку (у Отто сильно здало зрение). Знакомые и коллеги осуждали Хедвиг, но ей было все равно. Хедвиг в детстве крестили и воспитывали в протестантской вере. Когда она выросла, ее религией стал социализм. Ее муж был таким арийцем что дальше некуда. В 1933 Хедвиг справедливо рассудила что ей, еврейке и социалистке, в Германии опасней, чем незамеченному в социализме арийцу Отто и бежала во Францию, потом в Голландию. Отто к тому времени было без малого восемьдесят и Хедвиг осуждали как бессердечную вертихвостку бросившую очень пожилого и беспомощного человека. Отто умер в Берлине в 1940. Хедвиг через два года покончила с собой в Голландии когда узнала что гестапо за ней придет.

Другая пара историков, Сельма Штерн и Эуген Таублер, оба изучали еврейскую историю – он в древнем мире, она в Пруссии 18-19-ого веков. Они познакомились в Институте Иудаики и поженились в 1927 году. Эугену было 48, Сельме 37. Эуген Таублер получил профессорское место в Гейдельберге, Сельма получила шиш с маслом и была вынуждена работать архивистом. Свои академические труды она писала как фрилансер. Хотя Сельма Штерн осталась под своей фамилией и была в конце концов признана ученым отдельно от мужа, он всегда отзывалась о нем как о своем учителе и наставнике. Она оставалась в его тени до его смерти, а потом редактировала его работы и писала свои. Свой фундаментальный труд по истории евреев Пруссии она посвятила памяти мужа. (Труд действительно фундаментальный, семь томов, 3700+ страниц. Эуген и Сельма бежали из Германии на последнем американском судне до того как США вступили во вторую мировую, в 1941 году. Жили в Нью-Йорке, потом в Цинцинатти, где Сельма заведовала архивом Hebrew Union College. Эуген умер в 1953. Последние годы Сельма провела в Швейцарии, с сестрой. Умерла в 1981 году в Базеле в возрасте 91 года).

Профессиональный тандем сформировали психологи Карл Бухлер и Шарлотта Малаховски. 37-летний профессор Бухлер посватался к 22-летней студентке Шарлотте в 1915, через две недели как впервые ее увидел. Карл сделал всё чтобы жена сделала себе имя в науке и имела возможность развиваться, даже двое детей не помешали. Они вместе занимались академической и «полевой» работой в области детской психологии, сначала в Дрездене, потом в Вене. В марте 1938 Шарлотта находилась в командировке в Лондоне, узнала про аншлюс и решила не возвращаться. В Берлине ответили своеобразно – арестовали Карла, который не был евреем, но имел неосторожность критиковать режим. Шарлотта подняла на уши все европейское научное сообщество и ей удалось добиться чтобы мужа выпустили в Норвегию. Тут супруги снова расстались – Карл получил кафедру в Штатах, Шарлотта в Норвегии. Лишь в 1940 году, когда стало ясно какие у рейха планы на Норвегию, Шарлотта выехала к мужу в Штаты.

Некоторое подобие современной двухкарьерной семьи можно было наблюдать в семьях где оба супруга были врачами. Почти половина врачей в нашей выборке была замужем за коллегами. Иногда бывало что супруги делили практику, но чаще у жены была частная практика на дому (обычно педиатрическая), а мужчина был специалистом в другой области или же преподавал. Почти во всех случаях мужчина имел более престижную работу и получал больше женщины, даже если они учились одинаковое количество лет.

Эрна Штейн Биберштейн родилась в 1890. Со своим будущим мужем Гансом она познакомилась в первый день своих занятий в университете Бреслау. Эрна получила свой докторат в 1916, вышла замуж через четыре года (все это время Ганс ждал) и вскоре родила первого ребенка. После резидентуры в больнице по специальности «акушерство и гинекология» Эрна открыла свою практику на первом этаже большого дома принадлежавшего ее овдовевшей матери, а на втором этаже жили Эрна с Гансом и детьми, а так же мать Эрны и еще несколько сестер. За детьми всегда было кому присмотреть. Ганс работал дерматологом, срочных вызовов у него не было и поэтому на срочные вызовы могла выезжать Эрна.

Бактериолог Лидия Рабинович, уроженка Ковно, познакомилась со своим будущим мужем Вальтером Кемпнером на научной конференции в Мадриде в 1898. Лидия стала работать там же где ее муж, в институте инфекционных болезней имени Роберта Коха в Берлине. Лидия и Вальтер работали в команде и много разъезжали. Их сын Роберт (названный так в честь Роберта Коха, у которого учился Вальтер) родился когда супруги ехали домой с Балкан, где только что прокатилась эпидемия малярии. У них родилось еще двое детей – Надя и Вальтер-младший. Лидия блестяще сочетала роли жены, матери и ученого. Вальтер ее во всем поддерживал. В 1920 он умер от туберкулеза и следом совсем юной сгорела Надя, от той же болезни. С первой мировой войны и до своего увольнения по расовым причинам Лидия Рабинович-Кемпнер был директором консорциума лабораторий при берлинском больничном комплексе Моабит. Большая часть того что мы знаем об этой необычной семье и этой удивительной женщине мы знаем из мемуаров ее сына Роберта, который выступал прокурором на Нюрнбергском процессе и очень гордился своей матерью. (Будучи оскорбительно уволенной и лишенной любимого дела, Лидия Рабинович-Кемпнер сгорела буквально за несколько недель. Похоронив мать, Роберт быстро сделал из Германии ноги).

* * *

Матери-одиночки – будь они вдовами, разведенными или оооочень редко незамужними – не могли позволить себе роскошь размышлять работать или не работать. Ирма-Клаузнер Кронхайм осталась вдовой в 38 лет с двумя еще маленькими сыновьями и руководила обширной и разнообразной частной медицинской практикой из своей берлинской квартиры. Математик Хильда Герингер и филолог-этрусковед Ева Физель после развода самостоятельно растили дочерей. Уже в американской эмиграции Ева Физель скоропостижно умерла в 46 лет и ее дочь-подросток осталась на голом месте без копейки денег. Социальный психолог Мари Яхода, ученица супругов Бухлер с 1926 года, вышла замуж за социолога Пауля Лазерфельда несмотря на то что родители предупреждали ее что Лазерфельд это плохие новости. Вскоре после рождения в 1930-ом году дочери Лотты супруги расстались. Мать и сестра Мари Яходы смотрели за Лоттой пока Мари училась и работала. Лазарфельд уехал в США. В 1936 профашистское правительство Австрии забрало у Мари австрийское гражданство и посадило на девять месяцев в тюрьму за социалистическую деятельность. Лотта снова осталась с бабушкой. От греха подальше мать Мари отправила девочку к отцу в Штаты. Мари удалось вырваться в Англию, но из за трудностей с визами и гражданским транспортом она не видела дочь восемь лет, до конца войны. Мари всю жизнь терзало чувство вины за то что она пропустила такие важные годы в жизни дочери. (Мари Яхода нашла семейное счастье в 51 год, во втором браке. Ее избранником стал британский парламентарий-лейборист Остин Альбу. Лотта выросла, стала по примеру родителей социальным психологом, преподавала в ведущих университетах США. Вышла замуж, родила двоих сыновей, на мать не обижалась). Маргарете Бибер решила не задумываться о детях пока не будет сделана карьера. Археолог со специализацией на античность, вторая в Германии женщина-профессор. С 1917 она жила с компаньонкой по имени Катарина Фрейтаг. В 1932 Маргрете было 53 года и ей обещали должность full professor. И вот тут она взяла на воспитание девочку по имени Ингеборг. Но в 1933 к власти пришли нацисты и все пошло прахом. Никакая должность еврейке Маргрете уже не светила. Пришлось эмигрировать. Так они и уехали втроем, хотя за Ингеборг пришлось побороться – ее классифицировали как арийку. Маргрете устроилась в Колумбийский университет. Умерла в 1978 в возрасте 98 лет.

На фото

1) Шарлотта Малаховски-Бухлер

3-4) Мелани Клайн в 1900 и 1927 соответственно

   .