Она была страстной, активной сионисткой и одной из основателей первой организации еврейской самообороны, Хашомер. В Хашомере на момент его основания было две женщины и она была одной из них. Сложно отыскать социальный проект в еврейском «государстве в пути» к которому не приложила бы руку Рахель Янаит Бен-Цви. Она неустанно работала над тем чтобы привозить в Палестину евреев из арабских стран, в то время как для большинства ее современников это вообще приоритетом не было. Но Рахель увидела возможность и не собиралась ее упускать. 1 июня 1941 в Багдаде произошел кровавый еврейский погром. Погибло 179 человек. Эти события заставили Рахель понять что время работает против евреев в арабском мире и что они сидят на бочке с порохом. Так как до Багдада было не добраться, Рахель решила попытаться устроить алию в Палестину еврейским девушкам из Сирии и Ливана.

Рахель встретилась с Генриеттой Сзольд, главой Молодежной Алии и рассказала о своем плане привозить в Палестину еврейских девушек из мусульманских стран. Генриетта была настроена скептически, но выделила Рахели полсотни сертификатов на легальный въезд в Палестину полученных от англичан. Из Иерусалима Рахель отправилась в Бейрут и там тут же нашла одного из лидеров ливанской еврейской общины Жозефа Фахри. Они были знакомы еще со времени визита Фахри в Палестину. Тот предупредил Рахель что ее ждут трудности со словами «в этих местах девочек даже из дому одних не выпускают». Во многих семья положение осложнялось еще и тем, что глава семьи уже эмигрировал (в основном Латинскую Америку) и теперь копил деньги чтобы вызвать жену с детьми. Из воспоминаний Рахели: «Матери слышат что я ищу 13-14 летних девочек для алии и им это не нравится потому что на 16-17 для девочки запланировано замужество. Я убеждала их говоря, что никто не будет препятствовать девочкам выходить замуж и привозить родственников из Бейрута в Палестину». Это оказалось именно тем что матери хотели услышать.

С того самого момента как Рахель приехала в Дамаск ее поразила активность местных сионистских кружков (по сравнению с довольно сонным в этом отношении Бейрутом) и независимоть местной молодежи от родителей (по сравнению с тем же Бейрутом). Тамошние евреи уже были опытным конспираторами. Например на Рахель цикнули чтобы она не говорила на иврите на улице. Сначала она встретилась с руководством местной общины, а потом отправилась в школу. «Я поделилась со старшими школьницами идеей уехать в Палестину чтобы там учиться и работать на земле. Когда я спросила кто хочет, подняли руки все. В старших классах большую часть учеников составляли девочки. Я узнала что мальчики чаще бросают школу чтобы идти работать, помогать родителям. Немногие мальчики в классе задали вопрос – почему в Палестину берут только девочек? Мы когда поедем? Я пыталась их утешить – ваше время тоже наступит. Пока была перемена, новость распространилась по школе как пожар. Когда я вышла во двор, меня окружили сотни детей с криками «Палестина, Эрец Исраэль!»

Закончив формальности в Дамаске, Рахель в ноябре 1943 отправилась в Алеппо. Там она увидела ту же картину что в Бейруте – немногие сионисткие активисты бьются как рыбы об лед без всякой финансововой и логистической поддержки из Палестины. Еврейская школа для девочек располагалась по соседству с борделем, куда круглые сутки ходили сирийские солдаты. Рахель заявила директрисе школы что вся эта картина «олицетворяет тупик существования евреев в диаспоре».

«В пятницу утром весь еврейский квартал Алеппо начинал готовиться к субботе. На улице, в школе, в каждом классе слышатся слова – эрев шаббат. Даже те кто не знал иврита, кто говорил на французском или арабском, знали эти слова – эрев шаббат. И мое сердце наполнилось духом наступающей субботы. Разве не суббота хранила нас все эти сотни лет? У меня совсем мало времени. Я должна собрать и переписать кандидаток из трех школ и еще у меня встреча с родителями сразу после субботней трапезы.»

Уехать в Палестину хотело больше девочек чем Рахель могла взять. Она проверяла даты рождения на документах и лично интервьюировала каждую. Брали по критерию «подходит для сельскохозяйственной работы и обучения теории».

Взрослым и юношам в Алеппо Рахель объясняла что не может их взять потому что у нее всего пятьдесят сертификатов на три города. Из Алеппо она вернулась в Бейрут и с помощью Жозефа Фахри собрала там девочек из трех городов. Чтобы не привлекать внимание девочки разбились на группы и каждую группу сопровождала взрослая активистка. Так они доехали до Палестины и поселились в Аянот, Петах Тикве и Нахалат Иегуда. Многие эти девочки выросли в учительниц иврита и сионистских активисток. Многие вернулись за своими семьями в Сирию и Ливан и успешно привезли их в Израиль.

Всю жизнь Рахель Янаит Бен Цви гордилась достижениями своих подопечных. Но одного она не понимала. «Как мы могли не замечать еврейских общин находящихся так близко? Дамаск расположен в часе езды от израильской границы, а Бейрут в трех часах езды от Хайфы». (Не замечали потому что руководство ишува было ашкицентричное – примечание переводчика)