Национальная авиакомпания Израиля Эль-Аль была основана в 1949. Спустя шесть лет в Йоханнесбурге состоялся конкурс на самую красивую и профессиональную стюардессу. Сотрудница Эль-Аля заняла второе место. Это был очередной повод для молодого государства показать товар лицом, что и нас типа «тоже не в дровах нашли».

Тогдашняя форма эль-алевских стюардесс представляла собой смесь мужской строгости и шарма, с одной стороны мужской галстук и двубортный пиджак, с другой – приталенная юбка и женственные туфли с ремешком вокруг лодыжки. Дизайн униформы сотрудниц национальной авиакомпании был решением не просто эстетическим или коммерческим – он был решением государственным.

Идея сделать сионистский национальный костюм начала витать в воздухе еще в период британского мандата. Вот письмо читательницы в женский социалистический журнал, 1923 год – предложение создать национальный костюм которые могли бы носить люди всех классов. В 1936 на Левантийской ярмарке в Тель-Авиве состоялся конкурс на лучший костюм «сочетающий в себе восточную и западную культуру и символизирующий историческую связь евреев с Землей Израиля». И в категории «повседневное» и в категории «нарядное» победили платья дизайнерки Пнины Рива. Повседневная модель являлась перепевом с украинского сарафана и называлась Бат Ами (дочь моего народа). Праздничная – подобие арабской абайи и называлась Бат Цион (дочь Сиона). Бат Цион потом надевала первая королева красоты Израиля, Офира Эрез.

Тут важно поговорить о различии между народной и национальной одеждой. Народная одежда возникает «снизу», на уровне этнической или религиозной общины и не выходит за ее рамки. Национальная же одежда определяется и внедряется государством и она одинакова для всех граждан государства, при всех их религиозных, культурных и этнических различиях. Национальная одежда может использовать элементы народного костюма или же стремиться целиком его заменить. Иногда национальная одежда это новодел, но подается как что-то древнее, с глубокими, «народными» корнями. И народная, и национальная одежда является в какой-то степени антитезой одежде модной. Мода – космполитична, интернациональна и постоянно меняется. Народная и национальная одежда георграфически ограничена и скорее стабильна.

Развитие израильского национального костюма неразрывно связано с народными танцами. То что мы сейчас называем израильскими народными танцами разрабатывали профессионалы-хореографы. Их танцуют широкие слои населения, без какой-либо профессиональной подготовки. (Нечто похожее произошло с песнями. Многое из того что все считают народными песнями для исполнения под аккордеон в кибуцной столовой написано конкретными людьми с конкретной целью – создать новую культуру на пустом месте). Эти танцы включали в себя и арабские элементы, и элементы из танцев разных стран где евреи жили в диаспоре. Начная с 1944 проводился ежегодный все-ишувный фестиваль народных танцев, каждый год в другом кибуце. Помимо своей главной функции – приобщать репатриантов к новой израильской культуре и сплачивать население – эти самые танцы стали туристической аттракцией и визитной карточкой страны.

Бальные танцы всеми признавались иностранным влиянием и их танцевали в костюмах и вечерних платьях. А народные танцы и костюмов требовали соответствующих. Кое-какие танцы исполняли в хасидском, йеменском или псевдобиблейском. Но для танцев на пасторальные и сионистские темы требовалось что-то принципиально новое. Устроители фестиваля в 1951 организовали конкурс на костюм и костюм-победитель надели все участники конкурса, в шести разных вариациях отличающихся только по цветам. Он состоял из штанов с туникой для мужчин, а для женщин из юбки с подобием водолазки. К этому прилагался платок для подпоясаться или шаль на плечи. Все это делалось контрастных цветов (белый с черным, синий с оранжевым) и обшивалось цветной тесьмой по краям. Так и пошло – простой крой, непременная отделка тесьмой чем шире тем лучше, танцуем без головного убора, в сандалиях на улице и босиком в помещении. В общем-то не для чего кроме танцев этот народный костюм не использовался, но стал действительно народным – в то смысле что израильтяне одевают его не только чтобы туристам показывать.

С самого начала юное еврейское государство уделяло очень большое внимание именно представительским аспектам дипломатии. Окруженный враждебными соседями, Израиль с самого начала пытался культивировать международные связи в разных формах. Каждый раз когда в стране открывалось новое посольство или консульство, в правительстве этому радовались и каждое дипломатическое событие подробно освещалось в СМИ. В бедной стране, не блещущей чинностью и формальностью, ежегодный дипломатический бал долгое время оставался самым фешенебельным светским мероприятием.

Что касается израильских представителей заграницей, то тут возникло противоречие. Раз Израиль теперь страна в семье цивилизованных стран, то и представители его должны одеваться согласно принятому во всех странах дипломатическому протоколу. Но эти нормы противоречили бедности и всеобщему режиму экономии в государстве. По тогдашним понятием высшие чиновники, министры, депутаты Кнессета, верхушка армии и члены семей всех перечисленных должны были демонстрировать скромность и даже аскетизм в быту, ни в коем случае не потреблять больше рядового гражданина. (В книге «Моя жизнь» Голда рассказывает как готовилась занять пост посла в Москве и упоминает «миссис Пандит», в то время индийского посла в той же Москве – вот миссис Пандит не надо думать в чем она поедет, она в сари ходит. Упомянутая миссис Пандит – Виджайя Лакшми Пандит, младшая сестра Джавахарлала Неру. Потом она на год займет пост председателя ООН (пока что единственная в истории женщина) и будет представлять Индию в разных других странах. У Голды вообще голова не одеждой была занята и в конце концов наряд на церемонию вручения вверительных грамот ей подобрала помощница Эйга Шапиро – то самое черное платье с черной шапочкой-тюрбаном.) Тут наблюдалось четкое разграничение. Если ради престижа государства требовалась дорогая качественная одежда, то это не считалось противоречащим политике аскетизма. Когда израильская филармония выезжала на зарубежные гастроли, то все были во фраках и концертных платьях. Но как только человек переставал выполнять официальную представительскую функцию – он должен был одеваться как все, а все тогда одевались куда как скромно.

(…)

Одна из основных функций военной формы – это разграничение между военными и гражданскими. Но после войны за независимость оказалось что в Израиле гражданские и солдаты одеваются примерно одинаково и отличить их на улице не так-то просто. Летом 1949 армейская многотиражка «Бемахане» (На базе) писала что полно людей на улице миксуют гражданскую и военную одежду и что сложно найти двух солдат одетых абсолютно одинаково. Дальше автор материала объяснял что демобилизованным солдатам бывает кроме формы больше нечего носить, и вообще хаки это любимый цвет Израиля, подходящий для климата и отражающий настроения в обществе. Да, и у армии нет денег закупить всем форму сразу, приходится собирать с бору по сосенке, подарки, донаты, излишки со складов других армий – вот и выходит что невозможно одеть солдат одинаково.

Исторически сложилось так что уход за формой использовался чтобы научить солдата соблюдать дисциплину и порядок. Но так получилось что в еврейской армии с дисциплиной и порядком было туго. Здесь в культ возводилась как раз неформальность и особенно это касалось Пальмаха, ядра будущей армии будущего государства.

Пальмах (сокращение от «плугот махац», ударные отряды) был основан в 1941, как элитное подразделение Хаганы. Его бойцы, как мужчины, так и женщины, получали хорошую военную подготовку. Но Пальмах был подпольной организацией и был вынужден скрывать свою деятельность от британских властей. Его отряды были рассредоточены по кибуцам и мошавам где бойцы сочетали военную подготовку с сельскохозяйственным трудом. В этих подпольных условиях каждый командир ячейки должен был постоянно проявлять находчивость, инициативу и не ждать указаний сверху. Отношения между бойцами и командирами в этих ячейках были просто обречены быть близкими и неформальными. Оружием пальмахников были мобильность, скрытность, знание местности и партизанские тактики. На этой почве выросла уникальная субкультура, которая конечно не предусматривала никаких званий, церемоний, иерархий и прочего фуфла. Конечно никаких форм пальмахники не носили, а одевались в рабочую одежду, а кое-кто мог и куфию в качестве шали нацепить. Кроме тембеля, пальмахники очень любили шапку-носок, часто ходили небритыми и не полностью застегнутыми. Уже в армии независимого Израиля сложилось следующее представление: чем солдат более небрит, расхристан и чем грязнее его ботинки, тем он ближе к фронту и, соответственно, тем выше его статус. Даже офицеры не заморачивались своим видом и не носили знаков различия, по крайней мере во время операций. Народ любил свою народную армию в любой одежде, но уже стали раздаваться голоса что перед туристами и иностранными военными стыдно.

1) Стюардесса Эль Аля Това Мизрахи. Первый полет в Эйлат 28 февраля 1950.

2) Народные танцы

3) Встреча министра иностранных дел Голды Меир и посла Канады в Израиле Маргарет Мигер, 1959. Министр и посол практически одинаково одеты, как и должно быть.

4) 9-ый батальон бригады Негев (сфомированный из бывших пальмахников) после взятия Беер Шевы, осень 1948