«Прошу прощения за три неуплаченных взноса. В данный момент мне не платят зарплату и денег нет. Согласно контракту, вы в полном праве прийти и забрать пианино. С уважением, Давид Бен Гурион»

Декабрь 1931 года, подмандатная Палестина. Только что в тель-авивский район Хапоалим переехала семья Бен Гурион – Давид, Поля и их дети: тринадцатилетняя Геула, одиннадцатилетний Амос и шестилетняя Ренана.

Главай партии Мапай (полное название «Рабочая партия Земли Израиля), которая только что получила стопятьсот мест в Сионистском конгрессе, аккуратно записывал все свои расходы. Туда входит строительство дома номер 17 по улице Керен Каемет Исраэль (позже переименованной в улицу Бен Гуриона). Сейчас там музей.

Итак, расходы. Плата архитектору 12 лир, покупка шкафов 20 лир, покупка буфета 5 лир. Плата перевозчику 8 лир, за стол полторы лиры, четыре табуретки и шесть стульев 3 лиры, стул для пианино 1 лира. (Непонятно откуда взялись лиры, турецких уже нет, израильских еще нет, в 1931 в Палестине все рассчитываются палестинскими фунтами). А вот пиаинино Бен Гурионы не купили, а арендовали у некого господина Хофенко и дали наперед двенадацть чеков. Судя по записке Бен Гуриона, некоторые из этих чеков вернулись к Хофенко неуплаченными.

«Не сказать чтобы Бен Гурион любил музыку или в ней особо разбирался» — пишет биограф первого премьера Михаэль Бар-Зохар – «Он не отличал одного произведения от другого и был начисто лишен слуха. Однажды, после Шестидневной войны, исполняли песню «Золотой Иерусалим», Бен Гурион был растроган словами и пытался подпеть, но ничего из этого не вышло». Дальше Бар-Зохар рассказывает что когда Бен Гурион ходил на концерты, он делал это с политическими целями. На одну из тель-авивских оперных премьер он специально приобрел билет между креслом американского посла Джеймса МакДональда и советского посла Павла Ершова. Динамика противостояния двух сверхдержав была ему куда интереснее происходящего на сцене.

Но в каждом интеллигентном еврейском доме должно быть пианино. Старшая дочь, Геула, выполнила на «отлично» музыкальную программу школы и после этого играть перестала. А вот Ренана увлеклась. В девять лет она писала отцу заграницу: «Через несколько дней у меня концерт, а потом экзамен». Дальше «у меня был назначен урок на первое мая, но я попросила перенести его на третье мая». (Очевидно из за праздника международной солидарности трудящихся, который в подмандатной Палестине и независимом Израиле широко отмечался).

Ренана всерьез занималась и видимо очень это дело любила. Отец видел как она старается. К тому времени как ей исполнилось двенадцать, Бен Гурион уже помнил о том что Ренана играет даже в разъездах и находясь в командировке в Цюрихе, купил ей хорошее издание нот, книгу по истории симфонической музыки и платье для выступлений (все аккуратно записано).

Прошел год, на дворе сентябрь 1938. Ренана пишет родителям находящимся в длинной заграничной поездке: «Пап-мам, привет… Я была дома {видимо на время отсутствия родителей Ренана жила где-то еще}. Садовник подстриг траву и прополол сорняки в преддверии Рош Хашана… В среду после уроков я пошла к Саре за нотами. Напишите мне пожалуйста, где ключи от шкафов, а то в Тель-Авиве дождь, а у меня плаща нет».

Музей Бен Гуриона в Тель-Авиве воссоздает облик дома где жил Давид Бен Гурион со своей семьей. И вот около трех лет назад персонал музея нашел в архиве конверт с фотографиями, на котором не было даты. На фотографиях ничего примечательного – интерьер дома. Но в гостиной на фотографиях – вот оно, пианино, а в реале его нет. Куда же оно пропало?

В завещании Бен Гуриона, написанном примерно за полгода до его кончины читаем: «Я оставляю Государству Израиль мой дом в Тель-Авиве, библиотеку и коллекции, за исключением личных вещей, чтобы это все служило делу исследований и науки». Если на момент написания завещания пианино было в доме, оно должно там быть. Смотрим в завещание Поли Бен Гурион написанное в 1956 и видим что у нее были несколько другие планы на семейное достояние. «Я завещаю моей дочери Раанане пианино и соболью накидку». (Вот оно, глобальное потепление. Я не могу себе представить зачем в нынешнем Израиле соболья накидка). Поля умерла за пять лет до Бен Гуриона. В этот момент супруги жили на два дома – в Тель-Авиве и в кибуце Сде Бокер.

К тому времени как персонал музея нашел конверт с фотографиями, Ренаны уже более десяти лет не было в живых. Ее единственный сын Ури семьи не имел и сам был уже в годах, жил в Тель-Авиве один. Директор музея Нелли Маркман связалась с Ури и попросила разрешения его навестить. Она надеялась что пианино обнаружится в квартире Ури и оказалась права.

Ури на пианино не играл и был только рад что инструмент вернется в дом его деда, тем более что квартира у него небольшая и громоздкое пианино занимало большую часть гостиной. Но возникла неожиданная проблема. Когда Ренана забрала пианино из родительского дома, занести его по узкой лестнице не было никакой возможности и его загрузили через балкон. Но с тех пор балкон был блокирован новопостроенной стеной (кстати частая история в Тель-Авиве). Как же извлечь пианино из квартиры? Пришлось обращаться к соседям Ури, а они даже не знали что их сосед внук таких знаменитых людей. Услышав историю пианино, соседи согласились чтобы для выгрузки использовали их незаблокированный балкон. В результате сложной операции (на некоторые время закрытая улица, сотрудничество соседей из двух квартир и один большой подъемный кран), пианино Ренаны Бен Гурион вернулось в дом ее родителей и стало частью музейной экспозиции.