Израилю очень повезло с кадрами в деле управления водными ресурсами. Вокруг распределения водных ресурсов крутится огромное количество различных интересантов. Что удивительно, многие десятилетия спустя принятия Закона о воде (1959) эта сфера оставалась свободной от коррупции и управленцы пользовались абсолютным доверием израильского общества, чего не скажешь о политиках, которым эти управленцы были подотчетны.

Сама должность директора Управления водных ресурсов не была политической, партийная принадлежность кандидата не имела значения. Однако изначально Управление водных ресурсов было помещено в сферу ответственности министерства сельского хозяйства. Больше всего воды потребляют фермеры и поместить Управление водных ресурсов именно туда казалось логичным. Но по мере того как Израиль превращался в современное государство с передовой экономикой, стало ясно что привязывать водяную политику только к сельскому хозяйству нелогично. И тут выяснилось что почти у всех министерств есть интерес и роль в управлении водными ресурсами. Министерство финансов определяло цены на воду для всех, за исключением фермеров. Цены на воду для фермеров определяло министерство сельского хозяйства. Чтобы определить цену воды для частных домохозяйств, министерство финансов было обязано консультироваться с министерством внутренних дел. За обработку сточных вод отвечало министерство инфраструктуры и министерство защиты окружающей среды. Министерство здравоохранения и министерство защиты окружающей среды вдвоем отвечали за качество и безопасность воды. Кроме определения цены воды для частных домохозяйств, министерство внутренних дел занималось распределением воды внутри муниципалитетов. Министерство обороны отвечало за безопасность водных ресурсов в Иудее и Самарии. Министерство иностранных дел отвечало за договора об распределении воды с Иорданией. По словам одного наблюдателя: «Представьте что решено управлять деревьями. Одно министерство управляет листьями, второе ветками, третье корой, четвертое стволом, пятое корнями и шестое тенью которую дерево отбрасывает». В 2006 этот гордиев узел наконец разрубили. Управление водных ресурсов было выведено из под власти министерств и само приравнено к министерству. Власть перешла от политиков к технократам и экспертам и это пошло всем на пользу.

* * *

В 2008 году Управление водных ресурсов вышло и сказало – теперь все будут платить за воду ее реальную цену, без скидок и субсидий. Целью этой реформы было собрать средства на поддержание и обновление инфраструктуры. Взамен потребителям обещали что все заплаченные ими деньги пойдут исключительно на водную инфраструктуру и ничего не утечет в муниципальное бюджеты или на другое нецелевые дела.

Надо ли говорить, что обществу увеличение цен на воду не понравилось. Рассказывает сотрудник Управления водных ресурсов: «Люди понимают что вода драгоценна, но не понимают зачем за нее платить. Они видят что вода падает с неба и думают что это бесплатно. Они правы, эта вода бесплатная. Но бесперебойная подача безопасной для питья воды это не бесплатно и не может быть бесплатно. Очищение воды, опреснение воды, обработка сточных вод чтобы они не превращались в угрозу – это все денег стоит.»

До повышения цен, потребители платили в основном за работу насосных станций. Даже фермеры не платили полную цену. Политики регулярно проталкивали субсидии для определенных групп населения или достойных с политической точки зрения проектов.

Профессор Ури Шани, первый глава Управления водных ресурсов говорил министрам так: «Хотите субсидии для фермеров, для инвалидов или делиться водой с соседями – пожалуйста. Но то что вы отдаете потребителю, вы должны будете возместить водопроводной компании.»

Цены на воду подскочили на сорок процентов. Потребители просто взвыли и их можно понять. Ведь для них ничего не изменилось, в их дома продолжала поступать та же вода. Инфраструктура как раньше стояла, так и стоит, что же изменилось?

Примерно в это же время Управление водных ресурсов забрало возможность распоряжаться водой у мэрий и региональных советов и создало новую систему локальных водных управлений, абсолютно аполитичных и не связанных с местной властью. Все, что платили потребители за воду теперь поступало этим управлениям, а не в бюджеты городов и региональных советов. Раньше муниципалитеты и региональных советы тратили эти деньги на что угодно, без всякой подотчетности, в том числе на вещи не имеющие ничего общего с водоснабжением. Городские власти привыкли этой сладкой халяве, а тут ее раз – и забрали. Мало того, теперь из муниципального бюджета полагалось платить за полив растений в парках и фонтаны, если они были.

Локальным водным управлениям поручили предотвращать утечки, проводить техническое обслуживание труб и насосных станций и экспериментировать со всякими идеями как не разбазаривать воду зря. До этого на утечки все махали рукой, пока не наступала чрезвычайная ситуация и уже совсем не припирало. Если какое-то локальное управление не справлялось с предотвращением утечек, общеиизраильское Управление водных ресурсов выписывало ему санкции с увольнениями.

В результате повышения цен, изменилось поведение людей. Воду стали беречь и об этом говорят конкретные цифры как из домохозяйств, так и из фермерских хозяйств.

* * *

Оказалось что локальные частные водные корпорации сберегают воду куда эффективнее чем муниципалитеты. Управление водным ресурсами на местном уровне забрали у местных властей с одной целью – понизить число утечек и нецелевого использования воды. Проблема не только израильская – во многих крупных городах мира непонятно куда утекает во всех смыслах 40% или больше воды. (В сноске даются цифре по Дели, Дублину, Джакарте, Монреалю, Глазго и Софии). В 2006 в Израиле на муниципальном уровне в нецелевое использование утекало в среднем 16% воды. Общенациональное Управление водных ресурсов считало такую ситуацию недопустимой и принимало меры для ее исправления.

Авраам Тенне, эксперт по опреснению из Управления: «Вот допустим мы тратим четыреста миллионов долларов на новый опреснительный комбинат. Если мы снизим процент нецелевого использования воды хоть на два-три, мы получим столько воды сколько произведет этот комбинат».

К 2013 году процент нецелевых утечек упал до 13%. Управление водных ресурсов раскатало губу и поставило новую цель – чтобы этот процент упал до семи. Локальные управления стали настоящей лабораторий инноваций, из общенационального им дали понять что за эксперименты по сбережению воды наказывать в любом случае не будут, а если эксперимент успешный – будут поощрять.

Нир Барлев руководит местным управлением водных ресурсов в Раанане. Вот что он рассказывает про вовлеченность граждан в сбережение воды: «Если поливальная установка в парке поливает дорожку вместо газона, нам тут же звонят 100500 человек. Если где-то подтекает, звонят еще до того как образуется лужа». Но дело не только в вовлеченных гражданах. В Раанане почти все – и домохозяйства, и бизнесы – пользуются дистанционными счетчиками. Это аппликация на телефоне которая отслеживает расход воды. «Мы сэкономили на том что теперь не посылаем людей фиксировать что написано на каждом счетчике. Но главное ценность – это данные». Совместный проект IBM и израильской хайтек фирмы Милтель обеспечил дистанционными счетчиками около 27,000 потребителей воды в Раанане и окрестностях. Системы использует те же аналитические инструменты которые используют кредитные кампании чтобы распознать мошенничество и нецелевое использование карточки. Если на счетчике квартиры, бизнеса, фермы или учреждения использование вдруг резко подскакивает, тут же возникает подозрение что где-то что-то утекает. «Почти каждый пятый пользователь воды имеет такие «красные флажки» каждый год – рассказывает Барлев – Большая часть таких инцидентов это что-то невинное, например бойлер заполнить. Но если где-то что-то течет, мы знаем об этом раньше пользователя». Из за такого отслеживания отпадает возможность ситуации, когда утечку месяцами не замечают – пока пользователь на начинает замечать что что-то счет за воду кусается. «Потребитель благодарен за то что мы избавили его от излишних трат или необходимости ремонта». В среднем израильские муниципалитеты теряют на нецелевое использование 11%, а в Раанане эта цифра составляет шесть процентов.

Раанана стала первым муниципалитетом где стали применять дистанционные счетчики. Нир Барлев: «Я предсказываю что через десять лет дистанционными счетчиками будет пользоваться весь Израиль, а через двадцать – они распространятся по всему миру.» Раанана – это сравнительно молодой город со сравнительно новым водопроводом. А попробуйте представить что происходит в Иерусалиме, с его многовековой историей и трубами насчитывающими не одну сотню лет. Во время блокады Иерусалима войсками ассирийского царя Сеннахериба (701 год до н.э.) осажденные оказались отрезанными от источников пресной воды. Еврейский царь Хизкиягу приказал прокопать 500+ метровый тоннель к ручью Гихон. Нынешнее иерусалимское управление водных ресурсов так и называется – Ха-Гихон.

С конца девяностых Ха-Гихон внедрял всякие инновации в деле сбережения воды. Каждой трубе присвоен индивидуальный номер, на каждую составлено персональное дело, с историей утечек. С помощью автоматизированных камер, которые пускают плавать по сточным трубам отслеживаются микротрещины – чтобы сточные воды не вытекали куда не надо. Несмотря на то что многие части иерусалимского водопровода проложены при британском мандате, а некоторые еще турками – в среднем столица Израиля может похвастаться 13% утекающей «налево» воды. В новых районах этот процент еще меньше. Зохар Йинон, директор компании «Ха-Гихон»: «У нас в городе разнообразные геологические условия, от пустынных до горных. Некоторые части нашей территории 800 метров над уровнем моря. У нас древние водопроводные системы бок о бок с современными. У нас религиозные общины которые требуют чтобы не работали на территориях которые когда-то были кладбищами. У нас археологи которые требуют чтобы мы клали трубы в обход будущих раскопок. И на фоне всего этого наша задача – обеспечить всем бесперебойную подачу высококачественной воды. Если я могу помочь внедрить работающую технологию – это хорошо для меня, это хорошо для потребителей, это хорошо для Израиля, и если наши технологии будут внедрять за пределами Израиля – для мира это тоже хорошо.»