Айе Мирони уже за тридцать, но она помнит как ребенком купалась в ванной. Как только Айя заканчивала мытье и вылезала из ванной, мать вычерпывала воду пластиковым ведром и шла в палисадник поливать цветы. Потом возвращалась, снова черпала и снова выходила во двор.

Если бы вы не знали что это происходило в фешенебельном пригороде в Израиле, вы бы решили что речь идет о деревне в стране третьего мира. Несмотря на все современные удобства, мать Айи относилась к воде как к драгоценности, которую нельзя тратить зря. В школе Айя получала такой же посыл – воду не разбазариваем, каждая капля это драгоценность. Осознание этого пронизывает всё израильское общество. Частично это объясняется природными условиями. Большая часть Израиля пустыня, остальное – полупустыня. Часто случаются засухи. Но географические и климатические факторы все-таки не единственные объясняющие трепетное отношение к воде.

Хотя большинство евреев не соблюдает строго, почти нет тех на кого бы не повлияли культура и традиции. Религия, которая хранила еврейский народ в изгнании две тысячи лет и помогла ему дождаться национального возрождения на земле предков, исполнена благоговейного отношения к воде во всех ее формах, включая дождь и росу.

Верующие иудеи регулярно просят небеса о дожде. Это не индивидуальная просьба, а канонический текст, входящий в порядок литургии. Причем сформулирована молитва так, что еврей просит дождя не для того места где он физически находится, а для Земли Израиля. Где бы евреи не находились, в каком бы климате – их молитвы обращены к Иерусалиму и составлены с учетом климата Эрец Исраэль, а не какого-то еще.

С лингвистической точки зрения Тора это очень «мокрый» текст. Слова «роса» упоминается 35 раз, слово «потоп» 61 раз и слово «облако» 130 раз. Слово «вода» встречается в Торе более 600 раз. В иврите есть особые слова для разных видов дождей, например для первого и последнего дождя в сезон. У эскимосов много слов для обозначения снега потому что снега много, а у евреев много слов для обозначения дождя потому что его хронически не хватает.

Лидеры сионизма и основатели государства были в большинстве своем люди светские, но более чем знакомые с Торой и традицией. Даже если они приезжали из таких дождливых мест как Россия и Польша, они смотрели на значение воды для Эрец-Исраэль и ее жителей сформированным Торой взглядом.

* * *

Венский журналист и писатель Теодор Герцль был в этом отношении скорее белой вороной. Его знания еврейских обычаев и канонических текстов были минимальны. На еврейские темы он начала задумываться от шока от дела Дрейфуса и всплеска пещерного антисемитизма в просвещенном Париже 1894 года. Именно тогда он сделал вывод что ничего хорошего евреев в Европе не ждет – лишь ассмилияция и преследования в разных комбинациях. Те немногие годы что ему на этой земле остались он посвятил еврейскому национально-освободительному движению, сионизму.

У каждого политического движения есть своя программная литература и для сионизма ей стали дневники, статьи и речи Герцля. Их быстро переводили на все европейские языки и каждый сионист читал по крайней мере две вещи – «Еврейское государство» и «Старую новую страну». Он как будто оставил последователям политическое завещание, когда умер в 1904 в возрасте 44 лет. Сто и больше лет спустя написанное им продолжают цитировать и искать там ответы на вопрсы каким быть еврейскому государству.

В «Старой новой стране» главный герой предсказывает что инженеры по водоснабжению будут героями возрожденного еврейского государства. Хотя при жизни Герцля Палестина была безводной землей с отсталым сельским хозяйством, в его мечтах дела обстояли совершенно иначе. «Каждая капля воды которая упадет с неба использовалась к общественному благу. Мед и молоко снова потекли в древнем евреев. И Палестина снова стала Землей Обетованной. Романы-утопии задают высокие стандарты и именно такие стандарты Герцль задал сионистскому проекту, особенно во всем что касалось воды. Его политические наследники не отклонились от этого видения.

Чуть ли не самой популярной мелодией для народных танцев в Израиле стала переложенная на музыку фраза из пророка Исайи «С радостью будешь пить воду из источников спасения». Но популярной мелодией и народным танцем эта фраза стала в социалистическом кибуце где после нескольких неудачных попыток нашли артезианскую скважину (1937 год).

В израильской литературе постоянно встречаются водные метафоры и символика. В романе Алеф Бет Иегошуа «Ранним летом» (1970) засуха символизирует разорванные связи между людьми, а пустыня – смерть и пустоту. В романе Амоса Оза «Мой Михаэль» действие происходит в Иерусалиме в пятидесятые годы и там связь между двумя персонажами становится крепче с каждым прошедшим дождем. В антиутопии Асафа Гаврона «Гидромания» действие происходит в 2067 году и воды отчаянно не хватает. (Тут я нескромно продолжу перечень «водной» символики в израильской литературе. Хотя «Город на холме» писался в Штатах, я всегда смотрела на дождь как на благословение. Поэтому неслучайно в тот день когда Шрага наконец спасает от многолетнего абьюза свою мать и прочих братьев и сестер, идет первый послелетний дождь).

Водная тема регулярно встречается на израильских банкнотах и марках. (Примеры в комментариях).

* * *

Ни одно решение пионеров-сионистов и правительства нового государства не оказало такого влияния на дальнейшую водную политику как решение объявить воду общенациональным ресурсом. Например в США вода может быть в частном владении – но не в Израиле. В Израиле распределением воды занимается государство.

В 1959 был принят эпохальный Закон о Воде, а ему предшествовало несколько подготовительных законодательных мер. Первый, в 1955, запрещал бурить скважины без лицензии, даже на частной земле. Второй, тоже в 1955, запрещал распределять воду другим способом кроме счетчика. Это позволило государству учитывать, а значит контролировать, сколько воды использует каждое домохозяйство и каждый бизнес. В 1957 был принят третий закон, расширяющий права собственности государство на воду на поверхности. Это включало в себя воду в реках и озерах, дождевую воду и даже использованную сточную воду. Закон запрещал распределение воды без государственного контроля и даже обязывал владельцев домашних животных получать лицензию, если на пастбище находился источник воды. Таким образом индивидуальные интересы снова уступили общественным.

Закон 1959 года постановил что владение землей не дает владельцу единоличных и абсолютных прав на использование воды протекающей на этой земле, рядом с ней или под ней. На всех граждан налагалась обязанность пользоваться общественной водой «разумно и аккуратно».

Не удивительно что в такой социалистической стране какой был Израиль первые тридцать лет своего существования государственная монополия на воду не вызывала протеста в обществе. Удивительно другое – даже когда Израиль стал отходить от социализма, вода оставалась в собственности «народа», сиречь правительства. Даже когда по госкомпаниям и прочей собственности пошла волна приватизаций, никто не призвал приватизировать воду. Израиль сегодня – это динамичная экономика страны свободного рынка, а управление водным ресурсами остается в руках государства.

Вот что говорил на эту тему Шимон Таль, министр водного хозяйства Израиля с 2000 по 2006 год. «Даже если дождливой зимой вы поставите ведро на крышу своего дома, дом ваш и ведро ваше, но в вода в ведре – собственность государства, по крайней мере в теории. Без разрешения на сбор дождевой воды вы какбэ нарушаете закон. Как только капля дождя падает в ведро, она принадлежит всем.»

Даже по сравнению с другими странами где вода находится в общественном владении израильский подход отличается жесткостью. Например во Франции закон признает баланс межде интересами владельца земли под которой найдена вода и общественным интересом. Кроме того, гражданский кодекс Франции отдает дождевую воду в собственность тому на чью землю она накапала. Мало знакомый с Израилем человек решил бы что государственная монополия на воду очень непопулярна в стране где скукожились социалистические партии, а люди вошли во вкус жить в обществе потребления. Но нет. Опрос за опросом показывает что израильтяне видят в государственном и коллективном владении водой единственный способ распределить ее к благу каждого.

Израильское общество пошло на эту сделку. Они отказались от частной собственности на воду и выгод рыночной экономики в этом вопросе чтобы у всех был доступ к воде высокого качества. Общество дает правительству мандат управлять водным хозяйством и таким образом в выигрыше оказываются все без исключения. Израильская система управления водными ресурсами – один из самых ярких в мире примеров работающего социализма.

.