В частной жизни Рональд Рейган никогда не отличался особой воцерковленностью. Номинально он был пресветерианином, но в церковь редко когда захаживал. И еще был вопрос с его разводом. «Рейган не самый лучший христианин который когда либо ходил по земле» — признавал один из лидеров христианских крайне правых – «Вот только выбора у нас не было.» На посту губернатора Калифорнии Рейган не так чтобы следовал консервативному мировоззрению. Он поддерживал федеральный закон о равноправии женщин (ERA), подписал закон разрешающий аборты по медицинским показаниям и отказался проводить референдум целью которого было лишить ЛГБТ людей даже тех куцых прав что у них были. Но к 1980-ому году Рейган развернулся если не на все 180 градусов, то сильно в этом направлении. Он стал высказываться против абортов, ратовать за молитвы и изучение креационизма в государственных школах и и решил больше не поддерживать ERA на том основании что этот закон дискриминирует домохозяек и вынудит женщин участвовать в боевых операциях. К Республиканской партии Рейгана привлекли те же факторы что и евангелистов: смесь антикоммунизма, христианского национализма и ностальгии по славному американскому прошлому. (Очень похоже на нынешнюю государственную идеологию РФ – смесь победобесия и путинославия). К тому времени как Рейган начал свою президенсткую избирательную кампанию, он в совершенстве владел словарем и дискурсом христианских правых. Отвергая «отчаяние и пессимизм» Картера, он объявил что Америка снова сможет стать тем самым сияющим городом на холме.

Рейган не только говорил правильные слова, он и выглядел правильно. В отличии тщедушного Картера с его писклявым голосом, Рейган излучал брутальную мужскую силу. Ему даже притворяться не пришлось, он выглядел и вел себя как ковбой с калифорнийского ранчо, потому что на самом деле был таким. А героические роли в фильмах про войну еще добавили ему популярности. (Интересно, что в частной жизни Картер был куда более правильным христианином чем Рейган – аккуратно посещал церковные службы, не брал в рот алкоголя и не разводился. Именно христианские убеждения подвигли Картера рассматривать вопрос прав человека как вопрос государственной важности – за что советским евреям следует вспоминать о нем с благодарностью, как бы он себе некролог впоследствии не испортил).

Накануне президентских выборов 1980 года Рейган в последний раз обратился к избирателям как кандидат – по национальному телевидению. Кто-то может быть готов расстаться с американской мечтой, но не Рейган и избирателей он призвал с ней не расставаться. В этой речи Рейган вспомнил про своего друга Джона Уэйна и назвал его «символом нашей страны». Джон Уэйн умер за год до и пресса превозносила его как «последнего американского героя». Но Рейган вызвался оспорить эту эпитафию. Он хорошо знал Джона Уэйна и заявил что «называть Уэйна последним американским героем – лучший способ его рассердить». Мы еще можем быть страной героев, сказал Рейган избирателям. На следующий день они внесли его в Белый дом на руках.

У Рейгана не получилось стать кинозвездой размера Джона Уэйна, но у них было много общего. И на экране, и вне его, обе смешивали мифы с реальностью. Оба играли героев войны и многим фанатам было трудно отличить роль в кино от реальности. И оба жили так как будто шестидесятых и семидесятых с переосмыслением многих ценностей дотоле казавшихся незбылемыми просто не было. Рейган органично вжился в роль сурового авторитарного отца. За месяц до расстрела студенческой демонстрации на кампусе Кент Стейт (весна 1970) губернатор Калифорнии сказал: «Если им нужна кровавая баня, дадим им кровавую баню. Задабривать их больше никто не будет.» В своих избирательных кампаниях Рейган напирал на борьбу с преступностью, причем в консервативном новоязе борьба с преступностью означает борьбу только с одним типом преступности – негритянской преступностью в бедных районах. Консерваторы не считают преступлениями ни изнасилования (кроме комбинации черный насильник/белая жертва), ни сталкинг, ни побои дома, ни издевательства над детьми. Не должно удивлять что страна поставившая на пьедестал Джона Уэйна (он занимал первое место в рейтинге «самая популярная кинозвезда мужского пола» до 1995 года) выбрала президентом Рональда Рейгана. Белым мужчинам особенно нравились их самоуверенность и готовность применять насилие.

Для консервативных евангелистов Рейган стал подарком небес. По сравнению с нюней Картером он казался тем самым вождем в котором страна так нуждалась. Было куда легче обвинить во всем профнепригодность Картера чем признать что в некоторых областях американская внешняя политика была провальной уже пару десятков лет. На выборах 1980 белые избиратели евангелисты проголосовали за свое видение каким должен быть христианин – и это был Рейган, а не Картер. 67% этой категории избирателей отдали свои голоса Рональду Рейгану. Хотя белые евангелисты голосовали за Рейгана чаще чем белые других конфессий, они скорее всего не решили исход выборов. Картер был непопулярен у всех слоев населения, экономика лежала в прострации, США получили оплеуху от Ирана в истории с заложниками – все эти факторы указывали на то что Рейган победил бы и без поддержки евангелистов. Христианские правые не подарили Рейгану победу на выборах 1980, но с тех пор это движение оказалось прочно привязанным к Республиканской партии. Начиная с Рейгана ни один демократический кандидат не выигрывал большинство голосов белых евангелистов и даже близко к этому не подходил.

Надо сказать, что Рейган не был первым республиканцем который привлек на свою сторону голоса консервативных белых южан. Начиная с пятидесятых годов две главные партии начали процесс «обмена местами». После того как демократ (и техасец) Линдон Джонсон подписал Закон о Гражданских Правах расисткая публика начала массово переходить от демократов к республиканцам. Так же как Никсон, Рейган научился пользоваться эзоповым языком – так чтобы и в расизме не обвинили и чтобы правильные сигналы правильной аудитории послать. Например в этот язык входили «права штатов», «власть закона» и «принудительная интеграция». Избирательная кампания калифорнийца Рональда Рейгана стартовала не где-нибудь, а в округе Нешоба, штат Миссиссиппи, там же где в 1964 убили трех активистов борьбы за гражданские права. (Ссыль на материал про эти события в первом комментарии). К восьмидесятым годам Демократическая партия стала домом либералов, феминисток и нацменьшинств, а Республиканская – домом консерваторов и сторонников расовой сегрегации.

Однако когда Рейган таки занял президентское кресло, его внутренняя политика евангелистское лобби разочаровала. Они ждали что эта администрация запертит аборты, снова введет утреннюю молитву в государственных школах и устроит возрождение духовных скреп. А еще они надеялись получить в администрации президента вкусные должности с большими полномочиями. Ничего похожего не произошло. Но во всем что касалось внешней политики, Рейган не разочаровал тех избирателей у которых антикоммунизм и восхищение традиционно мужскими качествами составляли краеугольный камень всего мировоззрения. Вот тут эти самые качества сослужили Рейгану хорошую службу и превратились в конкретные внешнеполитические достижения.

* * *

Возможно нигде смычка администрации Рейгана с крайне правыми евангелистами не проявилась так ярко, как в истории с гражданской войной в Никарагуа. После полутора десятков лет герильи, в 1979 году, Сандинистский Фронт Национального Освобожения взял власть и диктатор Анастасио Сомоса Дебайле отправился в изгнание. (Если вы путаетесь в этих сомосах, то это нормально, их было несколько, можно сказать семейный бизнес. Глава клана, отец нашего героя, тоже Анастасио Сомоса, носил прозвище tacho, что значит «помойка». А Анастасио Сомоса Дебайле носил прозвище tachito, что значит «помоечка»). У СФНО нашлись противники и они ушли в подполье, назвались «контрас». В США решили что тут не без влияния кубинцев и русских и сделали ставку на помощь контрас. Зверствами не брезговали обе стороны, с 1981 по 1988 погибли десятки тысяч никарагуанцев. Чем эта война не была, так это войной религиозных традиционалистов против безбожных коммунистов, но именно так она в США подавалась. В Никарагуа католики и протестанты были поделены между двумя политическими лагерями примерно пополам. Среди католического клира было особо много последователей теологии освобождения, у которых религиозность прекрасно сочеталась с социализмом и желанием бороться за социальную справедливость. (Кстати в пиночетовском Чили правозащитную деятельность возглавила именно католическая церковь, я все никак не соберусь написать про их уникальный проект «викариат солидарности»). Но многие священнослужители и миряне ушли к контрас, из опасений что ориентированная на СССР и Кубу власть христиан будет преследовать.

Задачей администрации Рейгана тогда было выбить из Конгресса средства сначала на гумантираную, а потом на военную помощь контрас. Был задействован пропагандистский и лоббистский аппарат движения евангелистов и эти цели были достигнуты. Но кроме открытых ассигнований, Белый Дом занимался «серыми» операциями, которые никогда не должны были стать достоянием гласности. В 1984 Иран попросил у США вооружений для своей войны с Ираком. На тот момент подчиняющиеся Тегерану террористы все еще удерживали в Ливане 11 американских заложников. Рейган распорядился тайком отправить в Иран полторы тысячи ракет, взамен на какие-то деньги и трех заложников. Часть полученных за ракеты денег были выделены никарагуанским контрас. Ответственным за эту операцию был назначен подполковник корпуса морской пехоты Оливер Норт. Но кто-то ошибся на одну цифру с введением номера счета и в результате все всплыло. Оливерта Норта взяли за ушко и вытащили на солнышко – под присягой рассказывать Конгрессу что происходит. Честный служака Норт признался что вводил Конгресс в заблуждение и уничтожал документы и сделал все чтобы оставить вне подозрений своего главнокомандующего – Рональда Рейгана. Ему предъявили обвинения по шестандцати эпизодам, доказали три и приговорили к условному сроку. В 1990 году вердикт был отменен по техническим причинам. Оливер Норт стал популярной фигурой в христианских евангелических кругах. Его всюду приглашали, с ним все носились. По мнению еванглеистов именно так должен был вести себя настоящий мужчина, настоящий американец и настоящий христианин – делать что приказал главнокомандующий во имя великой цели борьбы с коммунизмом. А то что ему пришлось при этом нарушить закон – ну так это закон виноват.

Все что мы знаем об Оливере Норте позволяет утверждать что этот человек действительно был убежденным и бескорыстным верующим. Он родился в консервативной католической семье на севере штата Нью-Йорк. Во вторую мировую войну отец Оливера служил под началом генерала Паттона. Оливер отучился год в колледже, бросил и завербовался в морпехи. Особо многообещающим морпехам давали возможность перевестись в военно-морскую академию и получить офицерские погоны – что Норт и сделал. С 1964 по 1968 Норт провел в закрытом учебном заведении со строгой дисциплиной – в то время как его бывшие одноклассники хипповали, курили травку и ходили на демонстрации. За эти четыре года настроения в обществе очень сильно изменились. Человеку в военной форме уже было просто опасно находиться в общественном месте – всегд находилась добрая душа готовая просветить его что он убийца вьетнамских детей и пушечное мясо. Но от Оливера Норта это все отскакивало как от стенки горох. Он сам попросился во Вьетнам. (На последнем курсе Норт еще попал в автомобильную аварию и была опасность что его спишут по медицинским причинам. Он так хотел служить, что пробрался в офис, нашел папку со своим делом и выкрал компрометирующие документы).

Во Вьетнаме он чувствовал себя как рыба в воде, командиры не могли нахвалиться, подчиненные обожали. После Вьетнама Оливер Норт занял место инструктора на базе подготовки морпехов в Куантико. Летом 1971, когда небызвестный Вильям Колли был осужден по 22 эпизодам резни в Май Лай, Норт с двумя другими капитанами морской пехоты разразились письмом в стиле «вывсеврети, американский солдат гражданское население не обидит» и разослали это письма в редакции всех крупных телекомпаний. Пару раз его даже пригласили на телевидение.

В 1978 Оливер Норт сменил конфессию. Под влиянием своего командира подполковника Гриналдса он оставил католичество и перешел в харизматическое протестантство. Возможно не последним фактором стало то что священник католического прихода крестивший маленького Олли и учивший его катехезису сильно полевел и стал сторонником ядерного разоружения. Надо сказать что тогда Норт столкнулся с евангелизмом не в первый раз. Еще в середине семидесятых его жена Бетси предложила развестись – ей надоело что женатый на своей военной карьере Оливер практически отстутствовал дома. Супруги напоследок пошли к семейному терапевту и в лобби Норт нашел книжку Джеймса Добсона «Посмейте быть родителями». Впоследствии он говорил что эта книга спасла их с Бетси брак. Даже будучи членом совета безопасности при президенте, даже когда занимался планированием операций по отлову террористов в Ливане и вторжения в Гранаду, Оливер Норт никогда не забывал о своей вере, носил ее что называется, «на рукаве». На фоне коррупционных и сексуальных скандалов сотрясавших евангелистское руководство (ссылка на материал о художествах преподобных во втором комментарии), он вел по настоящему безупречную жизнь, был однолюбом и жил на свою офицерскую зарплату. И он был плоть от плотью организации где еще остались такие понятия как долг, честь, дисциплина и борьба со злом.