Сенатор Джон МакКейн был героем войны и аккуратно посещал баптистскую церковь, но участвовать в культурных войнах упорно отказывался. В 2000 году, во время республиканских праймариз, где его главным соперником был Буш-сын, МакКейн сказал что не будет участвовать «в политике разделения и клеветы» и призвал избирателей не слушать «пророков нетерпимости», под которыми подразумевались Пэт Робертсон и Джерри Фалвелл. На следующий день МакКейн проиграл Бушу-младшему праймариз в Вирджинии, а спусти девять дней вообще отозвал свою кандидатуру. Во время выборов 2008 он попытался пойти на примирение с евангелистами, даже произнес речь по поводу выпуска в университете где Фалвелл был ректором. Но евангелисты так его и не приняли, МакКейн был для них недостаточно консервативен в социальном плане. Другое дело, что в 2008 году пришлось выбирать уже между Джоном МакКейном и демократом.

Афроамериканец по имени Барак Хуссейн Обама бросал вызов всему что было дорого сердцам белых евангелистов. Он пришел к христианству в сознательном возрасте, глубоко его изучил, мог толкать блестящие речи на уровне профессионального богослова, но для многих евангелистов это ничего не значило. Для некоторых, расовые предрассудки окрашивали их политическое видение. Но даже для тех кто не имел активно расистских убеждений, их вера была тесно переплетена с их белизной. Хотя черные и белые протестанты были согласны по целому набору богословских и социальных вопросов, национализм и ура-патриотизм отличал лишь белую часть евангелистского мира. То, что США лучшая на свете страна приобрело у них характер религиозной догмы. Именно об это споткнулась Мишелль Обама когда заявила что лишь когда ее муж стал кандидатом в президенты, у страны появилась какая-то надежда. Консервативная печать буквально вытирала Мишелль об стол. Она что – не помнит что США на минуточку выиграли холодную войну? Она что – не нашла повода гордиться Америкой за последние 25 лет? Синди МакКейн тут же поспешила заверить избирателей что вот она уж точно всегда гордилась своей страной.

У Барака был собственный скелет в шкафу – его пастор, преподобный Джеремая Райт. (Дальше целый перечень безумных цитат преподобного, включая то что он обвинил США в терактах 9-11 и цитировал по этому поводу Малкольма Икса, у которого на такие случаи было любимое выражение «куры вернулись в курятник».) Райт без конца обвинял американское государство и общество во лжи, говорил что слова «все люди созданы равными» касаются только белых мужчин, что Оливер Норт врал, что президент Буш-младший вовлек страну в иракскую войну своим враньем. «Правительство которое лгало в своих программных документах двести с лишним лет назад продолжает лгать сегодня» — заявлял Райт. Для белых евангелистов такие антиамериканские декларации были ничем иным как кощунством и богохульством.

Чтобы погасить этот пожар Обама толкнул одну из самых удачных речей в своей политической карьере. Он осудил пастора «за язык ненависти» и прошелся по «извращенной и человеконенавистнической идеологии радикального ислама». Много слов было сказано о любви к Америке, об ее высоких идеалах и вызове претворить их в жизни, поскольку претворены еще не все. И Обаме удалось убедить большинство американцев что он патриот. Большинство, но не белых евангелистов.

И тут евангелисты столкнулись с идеологической проблемой. Против Барака Обамы на выборах 2008 выступал Джон МакКейн и выбрал себе в вице женщину, губернатора Аляски Сару Палин. Евангелисты просто зависли, ведь их всю жизнь учили что политика и руководство это для мужчин, а не для женщин. Сошлись на том что если альтернатива Барак Обама, то женщина на посту вице-президента это как бы меньшее из двух зол. Но многим в этих кругах Сара Палин по настоящему нравилась. Было похоже что она действительно практикующая христианка и без интеллектуальных претензий – что особенно понравилось электорату где диплом колледжа был скорее исключением чем правилом. Она поставила все правильные галочки – был противницей изучения эволюции в школах и абортов, владела несколькими стволами, любила охотиться и незадолго до начала кампании родила пятого ребенка, с синдромом Дауна. Бывшая победительница регионального конкурса красоты, она была к тому же очень красива и ее можно было везде пихать как консервативный ответ феминисткам. (Я очень хорошо помню этот момент когда решила голосовать за Обаму вместо МакКейна. Это случилось именно когда на сцене появилась Сара Палин. При всем уважении к МакКейну, в сочетании с этой отбитой дурой, у которой что ни слово, то позорище – неть. Без меня).

74% белых протестантов голосовали за команду МакКейн-Палин. Но 24% (на четыре процента больше чем в 2004) удивили всех и проголосовали за Обаму. Кампания Обамы сумела склонить на свою сторону умеренных белых протестантов, тех самых которые по традиции голосовали за республиканцев, но созрели для того чтобы включить под зонтик «моральных ценностей» такие вещи как борьбу с бедностью, защиту окружающей среды и права человека. Всякие умные головы стали предсказывать конец культурных войн и белой христианской Америки, что теперь страна будет жить «единым человечьим общежитием» (процитировали бы Маяковского, если бы знали).

Но эти предсказания оказались преждевременными. Воинствующий евангелизм всегда процветает когда у него есть враг на борьбу с которым можно мобилизоваться и мобилизовать массы. За две недели до выборов, когда победа Обамы выглядела наиболее вероятной, один пастор в Колорадо Спрингс заявил «Это лучшее что могло случиться с делом божьим… Нам комфортнее всего когда мы против власть предержащих». Он оказался прав. Избрание Барака Обамы усилило чувство осажденной крепости у евангелистов и дало экстремистам в движении ту самую платформу с которой они могли вещать.

Белизна всегда была для этой публики ключевым элементом их культурной и политической идентификации, так что неудивительно что оппозиция первому президенту-афроамериканцу сосредотачивалась на его «очуждости» и «инаковости». Откровенный расизм в 21-ом веке стал уже не комильфо, поэтому взяли теорию что Барак Обама на самом деле не родился на территории США и носились с ней как дурни со ступой. Обаму обвиняли в том что он плохой христианин и симпатизирует мусульманам. К 2010 году 29% белых евангелистов считало Обаму мусульманином, а большинство (42%) утверждало что вероисповедание президента им неизвестно.

Когда Обама пошел на второй срок, евангелистская оппозиция сфокусировалось на том что они называли «религиозной свободой», но что ни в коем случае не означало свободу для всех религий или, еще того хуже, свободу от религии. Атаки на традиционные ценности следовали одна за другой – контрацепция для подростков без ведома родителей, решение Верховного Суда о том что ЛГБТ люди имеют те же права вступать в брак что гетеросексуалы, гендер-нейтральные туалеты. К 2016 году белые евангелисты подошли готовыми идти в бой за душу страны. Оставалось найти вождя.