Многие израильтяне не могли сдержать чувств ужаса и разочарования. Некоторые плакали, собравшись вокруг телевизоров, по которым транслировались зернистые изображения из столицы США (с тех пор спутниковая связь шагнула далеко вперед). На дворе был 1993 год. Ицхак Рабин стоял на вашингтонской лужайке и пожимал руку Ясиру Арафату, человеку который в глазах многих и многих олицетворял беспощадный террор.

Да этого момента контакты с ООП в Израиле квалифицировались как уголовное преступление. А теперь Ицхак Рабин и Ясир Арафат, под благосклонным взглядом президента США Билла Клинтона, который от радости чуть ли не из своего костюма выпрыгивал, подписали соглашения которые должны были положить конец насилию между израильтянами и палестинцами.

На палестинской улице царили похожие настроение – ужас и неверие своим глазам. Мало кто ожидал что Абу Амар (позывной Арафата) заключит мир с ненавистными евреями. Израильские службы безопасности отслеживали ситуацию на территориях, но ничего не могли сделать с настроениями на «палестинской улицей». В Шестидневную войну 1967 Израиль отбил у Иордании 2100 квадратных километров земли и с тех пор в Израиле их называют их историческим названием «Иудея и Самария», а повсюду в мире «оккупированными территориями» и «западным берегом реки Иордан». В той же войне Израиль отбил у Египта Газу, 140 квадратных миль, где более миллиона очень бедных людей жило буквально друг у друга на головах. Иудея, Самария и Газа управлялись израильскими военными властями и солдаты находились в ежедневном контакте с жителями этих территорий.

* * *

В зале для совещаний штаба израильской армии в Иудее и Самарии собрались высокопоставленные офицеры, спецслужбисты и разведчики. Они собрались чтобы проанализировать ситуацию после исторического рукопожатия на лужайке перед Белым домом и попытаться понять как это событие повлияет на уровень террористической угрозы в регионе. Слова попросил молодой офицер из органа который на английском называется COGAT, а расшифровывается как Координатор Правительственной Деятельности на Территориях. Для удобства назовем его Ури. Ури рассказал про новый феномен. На территориях именно террористические организации заполнили вакуум предоставления социальных услуг населению. По арабски это называлось да’уа, а переводилось как «призыв правоверным найти в вере прибежище». На практике это означало что за всеми человеческими нуждами надо было идти в мечеть, к функционеру Хамаса или к имаму, который в общем-то тоже функционер Хамаса, только в соответствующем облачении. За продовольственными корзинами – к Хамасу, за прививками – к Хамасу, за учебниками – к Хамасу. Деньги на это поступали со всего мира.

Ури рассказал что из США деньги поступают через Фонд Святой Земли базирующийся в городе Ричардсон, штат Техас. Посланцы Абу Марзука произносили речи в американских мечетях, а потому пускали шапку по рукам. В США много процветающих палестинских общин – Нью-Йорк, Нью-Джерси, Вирджиния, Мичиган, Флорида. В палестинских магазинчиках Миссури, Оклахомы, Техаса и Индиана всегда на видном месте стояла копилка куда можно было опускать монетки на помощь «тем кто под оккупацией». Фонд Аль-Акса качал деньги из Германии. Организация Интерпал (по аналогии с Интерполом) работала из штаб-квартиры в Лондоне и собирала деньги у палестинских бизнесменов и белых воротничков в столице, а так же Бирмингеме, Манчестере и Лейсестере.

Ури и его коллеги из COGAT видели что происходит. Мусульманские благотворительные организации появлялись в Иудее, Самарии и Газе на каждом шагу, а следом шел радикальный ислам и все менялось даже визуально. Женщины которые когда-то носили брюки и работали вне дома, теперь одевали никаб и носа на улицу не показывали. Мечети не вмещали пришедших на молитву, закладывалось огромное количество новых. В лагерях беженцев росли как грибы общественные столовые и медицинские клиники, все строго мусульманские. Организации под зонтиком радикального ислама решали социальные проблемы, которыми не хотели заниматься ни израильские власти, ни палестинские движения сопротивления, по уши в вооруженной борьбе и социалистической идеологии. Так Народный Фронт Освобождения Палестины получал помощь и поддержку от СССР, Демократический Фронт Освобождения Палестины был маоистским, а Палестинский Фронт Освобождения находился под патронажем иракской правящей партии Баас. Командиры этих народных фронтов когда-то встречались в кафе и университетских библиотеках. Командиры террора новой формации встречались в мечетях и медресе.

* * *

Хамас это сокращение арабского названия Харакат аль-Муккавама аль-Исламия, что означет Движение Исламского Сопротивления. Само слово «хамас» означает «рвение». Организация была основана в Газе в 1987 как филиал египетской организации Братья-мусульмане. При власти англичан в Египте Братья-мусульмане были тем ядром вокруг которого группировались недовольные иностранным владычеством и социальным неравенством. На их счету немало кровавых терактов. Почти все египетские режимы ставили Братьем-мусульман вне закона. На них охотилась известная своей кровожадностью египетская спецслужба Мухаббарат и отправила на виселицу многих и многих. Но движение пустило корни в Газе и свило гнездо в университете, который был там основан в 1978. Газа всегда была отсталым и бедным регионом. С 1948 по 1967 это территорией владел Египет и не вкладывал в развитие отдаленной провинции ровно ничего. И еще жители Газы всегда славились ультраортодоксальной формой ислама, такой же какой он была популярна в мечетях Каира и дельты Нила.

Итак, в 1987 шейх Ахмед Ясин основал Хамас. Из за перенесенной в детстве травмы он остался парализованным и почти без голоса, но это не помешало Ясину стать проповедником-харизматом и уважаемым мусульманским богословом. Сплав мусульманского благочестия и палестинского национализма нашел немало благодарных слушателей в палестинских диаспорах Америки, Европы и стран Персидского залива. Слушатели открывали кошельки и без колебаний жертвовали на святое дело.

Хамас называл себя в первую очередь религиозной и политической организацией, но военное крыло у них тоже было, и немаленькое. Называется оно «Бригады Изеддина аль Кассема». (Ссылка в комментариях на биографию шейха Изеддина аль Кассема). Политическое руководство Хамаса отвечало за распределение пожертвований и решало сколько получат благотворительные клиники и школы, а сколько получит подпольная сеть боевиков.

Ури из COGAT стал первым израильским офицером который оценил палестинскую благотворительность как фактор в арабо-израильском противостоянии и начал докладывать об этом своему руководству. Он делал брифинги для командиров разных уровней, но ни до кого не мог достучаться. Армия по прежнему хотела заниматься близким, понятным и результативным немедленно делом: ловить террористов и конфисковывать оружие. И все же нашелся один генерал который увидел в докладах Ури стратегический взгляд на десятилетия вперед.

* * *

Меира Дагана при рождении звали Меир Губерман. Он родился 30 января 1945 в поезде где-то на территории СССР – семья бежала из Польши. Оба родителя пережили нацистские лагеря. До 1950 жили в Новосибирске, а потом репатриировались в Израиль (я думаю, сохранили польское гражданство). Сначала жили в лагере временного размещения для новых репатриантов, потом удалось найти жилье в Бат Яме. Жили как все тогда – трудно и скудно, но с надеждой. И помнили, каждую минуту помнили – сохранилась сделанная каким-то немцем фотография как немецкий солдат убивает деда Меира, рабби Дова Эрлиха, который остался в Польше. Юный Меир любил читать книги по истории, биографии известных людей и научную фантастику, но ботаном не был. Старшему брату частенько приходилось его искать и выволакивать из самых неожиданных мест.

В 1963 Меир пошел в армию уже нося ивритизированную фамилию Даган. Он хотел поступить в элитный спецназ Саерет Маткаль, но вскоре понял что «элитный» означает не только воинскую выучку. По негласному правилу туда брали только сабр и только из кибуцов. Обескураженный, но не раздавленный Даган поступил в другое легендарное подразделение – 35-ую десантную бригаду. До 1967 он в качестве командира диверсионно-разведывательной группы ходил за иорданскую границу, а в 1967 командовал ротой на сирийском фронте. После Шестидневной войны военная карьера казалась всем верхом крутизны и Меир Даган подписал с армией контракт, решив что будет кадровым офицером.

Его первым заданием стало патрулирование побережья Газы и охоты за террористами уже там. Даган, что называется, went native – в совершенстве выучил арабский, одевался как местный. Сначала палестинцы убивали в основном своих «коллаборантов», то есть тех кто нанимался к израильтянам работать. Но в 1971 брошенной в машину гранатой была убита целая еврейская семья. Командир южного военного округа генерал-майор Ариэль Шарон позвал Дагана и велел сформировать ДРГ особого назначения – внедряться к террористам изнутри. Можно сказать это был прообраз нынешнего Дувдевана – разведывательного подразделения состоящего из людей способных подолгу жить в арабской среде не вызывая подозрений. Так же как Дувдеван (черешня), группа Дагана получила «фруктовую» кличку – Римон, то есть гранат. Сам Даган неоднократно переодевался то рыбаком, то нищим. Ему не помешало даже то что его джип наехал на мину, пришлось восемь месяцев лечиться – но вернулся в строй, раньше чем его лечащим врачам того хотелось бы. В другой раз он задержал террориста когда тот уже вырвал чеку из гранаты – просто сжал его руку, перехватил гранату и забросил подальше. Когда Саерет Римон начинала свою работу, в списках израильского командования значилось 850 живых целей – террористов которых следовало ликвидировать. Даган и его люди зачистили поляну так что их лишь девять от них ускользнули и следующие двадцать лет в Газе было скорее тихо.

Изобретательности Меира Дагана не было пределов. Его операции были такими что никакой Джон ЛаКарре или Фредерик Форсайт не придумают. Один раз Даган со своим отрядом притворились выскопоставленными посланниками ООП из Ливана и обвинили местного командира Народного Фронта в предательстве. Тот, в страхе что его пристрелят, вывалил всё что знал – и спустя несколько дней все адреса-явки-пароли лежали у правильных людей на правильных столах. В другой раз Даган привез палестинскому сопротивлению партию гранат из Египта – только эти гранаты имели свойство взрываться у пользователей в руках прежде чем их бросали. Ариэль Шарон был от Меира Дагана в диком восторге, они стали близкими друзьями и в армии про них ходили легенды что они общаются с помощью телепатии, не говоря ни единого слова.

Меир Даган всегда был верен – своей стране, своим друзьям, своим подчиненным. И жене тоже. Они с Биной познакомились в 1968, она работала медсестрой в одном из поселений на Синае. «Молчаливый, но интересный. И любил шутить» — вспоминала Бина. Четыре года они встречались и она наконец поставила вопрос ребром – женись или прекрати тратить мое время. В тот же день Меир побежал на рынок в Газе покупать себе костюм.

Как почти всем женам израильских офицеров, Бине приходилось нелегко. Меир был женат на своей работе и появлялся дома только на шаббат, и то не на каждый. В войну Судного Дня он сражался на Голанах, потерял много сослуживцев и друзей. После войны супруги Даган поселились в Рош Пине, на севере Израиля. У них родилось трое детей. Меир был любящим мужем и вовлеченным отцом, но армия оставалась на первом месте.

(Дальше во всех подробностях про дальнейшую карьеру и про то как условному Ури удалось убедить Меира Дагана в важности перекрытия финансовых потоков террора).

* * *

Свою первую акцию посредством террориста-самоубийцы Хамас устроил 6 апреля 1994, накануне Дня поминовения жертв Катастрофы. Около одиннадцати утра девятнадцатлетний палестинец на машине врезался в толпу людей на центральной автостанции города Афула. В машине было семь газовых баллонов, противопехотные гранаты и насыпана куча из ржавых гвоздей. Свидетели рассказывали про ослепительную вспышку, потом повалил едкий черный дым, а многочисленные осколки и гвозди собрали свою смертельную жатву. Погибло восемь человек, более сотни было ранено и это только тяжело раненые.

Ясир Арафат вяло осудил теракт, но исполнять свою часть соглашения Осло, воевать с исламистами, он совершенно не собирался. Через неделю после теракта в Афуле хамасовский террорист самоубийца подорвался на центральной автостанции города Хадера, причем сделал это именно в День Памяти, когда Израиль чествует память погибших солдат и гражданских. Погибло четверо человек, несколько десятков раненых.

Большинство израильтян не питало иллюзий что ословские соглашения принесут прочный мир, но надеялись хотя бы на де-эскалацию. Вместо этого они получили кровавый кошмар, конца которому не было видно.

Примечание переводчика.

Жертвы теракта в Афуле: Ашер Аттия, Веред Мордехай (13 лет), Майя Эльхарар (17 лет), Илана Шрайбер, Мейрав Бен Моше (16 лет), Аяла Вахаба и Фадия Халаби. Через две недели умерла от ран Ахува Коэн.

Жертвы теракта в Хадере: Давид Мояль, Дага Перда, Бильга Бутин, Ари Перельмуттер.

На фото Меир Даган с друзьями (он в центре)