Гибель Давида Разиэля и восходящая звезда Менахема Бегина

В январе 1941 в центральный штаб британской разведки на Ближнем Востоке в Каире пригласили на беседу Ицхака Бермана, иргуниста ответственного за связи с англичанами и будущего депутата Кнессета и министра энергетики и инфраструктуры в независимом Израиле. Небольшие ДРГ состоящие из иргунистов англичане начали отправлять в северную Африку и на Балканы. По разным причинам все эти операции провалились. И тут Иргуну представилась возможность доказать что он чего-то стоит – в Ираке к власти в результате путча пришло пронемецкое правительство. Уже скоро авиакрыло Люфтваффе базировалось на аэродроме под Багдадом.

13 мая того же года Бермана опять позвали в каирский штаб на предмет обсуждения дерзкой операции – лишить немецкие самолеты запаса горючего. Из письма Давида Разиэля Яакову Меридору: «Если нам это удастся, нас будут просить исполнять все более рискованные миссии. И тогда мы сможем ставить англичанам условия отражающие наши политические задачи». Условия англичанам Разиэль начал ставить сразу, чтобы два раза не вставать – потребовал разрешения команде иргунистов похитить муфтия Хадж Амина эль Хуссейни, который бежал в Ирак. Надо сказать, что и в изгнании муфтий времени не терял и доставил англичанам немало головной боли. Он организовал секретный комитет арабских лидеров Ирака, Сирии, Трансиордании и Палестины с собой, любимым, во главе. Целью было вести агитацию против англичан, спровоцировать восстание и в идеале создать единую арабскую нацию и страну для нее. (Нечто подобное пытался сделать Гамаль Абдель Насер, когда объединил Египет и Сирию в Объединенную Арабскую Республику). Конечно английские колониальные власти хотели чтобы муфтий исчез, но дальше желания дело не пошло. И когда Давид Разиэль предложил свой план, они ограничились тем что не стали ему мешать.

Давид Разиэль сам возглавил ДРГ и отобрал Яакова Меридора и двух других молодых иргунистов – Яакова Ахарони и Яакова Тарци. (По именам что ли отбирал?) Они должны были вылететь в Ирак в воскресенье, 18 мая. Шабат Давид Разиэль провел в Иерусалиме со своей женой Шошаной. На следующее утро он сказал ей «в Тель-Авиве дела» и ушел. Всю ДРГ отвезли на базу королевских ВВС в Негеве и там посадили в самолет по поддельным документам. В самолет погрузили сорок килограмм динамита, детонаторы, шнуры (все с иргуновских складов) и он взял курс на базу Хабания в Ираке, которая еще оставалась под английским контролем. Но когда они приземлились в Хабании, то узнали что им сменили задание. Теперь надо было не взрывать хранилище горючего, а собирать информацию на территории занятой немцами и пронемецкими иракцами. 20 мая группа иргунистов разбилась на пары и Давид Разиэль с Яаковом Тарци отправились на задание в компании английского майора и английского сержанта. Они уже возвращались на базу, когда показался немецкий бомбардировщик. «Весь мир вокруг меня взорвался» — рассказал Яаков Тарци в интервью газете «Маарив» двадцать лет спустя – «В нас попала бомба. Я сидел рядом с Разиэлем и кровь стекала с его лица. Я не знал что будет со мной. Майору снесло голову, а сержанту – ноги.» Давид Разиэль был убит наповал.

Два дня спустя англичане взяли Багдад и прогнали пронемецкого диктатора Рашида Али Аль-Гейлани. Муфтий бежал в Турцию, оттуда в Берлин, где стал почетным гостем фюрера. Он усердно отрабатывал свой паек – зазывал балканских мусульман в ряды вермахта и СС. Там же осел и Аль-Гейлани. Яаков Меридор и два других иргуниста вернулись в Палестину.

Давида Разиэля похоронили на английском военном кладбище в Хабании. Через десять лет иракские власти разрешили эксгумировать его тело и отвезти на Кипр, тогда находившийся под английским контролем – с условием что в Израиль тело отвезено не будет. Останки Давида Разиэля приняло еврейское кладбище близ Никосии. В 1960 Кипр получил независимость от Великобритании. Один из преемников Давида Разиэля на посту командира Иргуна и член Кнессета Менахем Бегин уговорил нового президента Республики Кипр патриарха Макариоса Третьего разрешить перезахоронение. 6 марта 1961 Давид Разиэль был похоронен с полными воинскими почестями на горе Герцль в Иерусалиме. День его гибели – 23 ияра – считается днем памяти всех бойцов Иргуна кто погиб в бою.

(В первом комментарии ссылка на материал про пронемецкий путч в Ираке и что там творилось с евреями когда пронемецкая власть сбежала, а английская еще не была установлена)

Каждые две недели отдел разведки британской полиции в Палестине составлял отчет для верховного комиссара и его штаба о происходящем в политической жизни Палестины. Отчет за 2 ноября 1942 ничем особым не выделялся – только в конце, почти вдогонку, глава Си-Ай-Ди Артур Гайлс сделал приписку: «Несколько раз ревизионисты указывали на прибытие в страну некоего Менахема Бегина, рядового польской армии в изгнании и бывшего лидера Бейтара в Польше. Его описывают как упертого фанатика и я рекомендую поставить его под тщательное наблюдение».

Наблюдение Гайлса и его рекомендации оказались пророческими. Нижний чин в армии у которой не было своей страны скоро стал для английских властей врагом номер один. В физическом плане будущий премьер министр Израиля и лауреат нобелевской премии ну никак не тянул на опасного боевика – очень небольшого роста, хрупкий на вид, в очках с толстыми линзами. Возможно именно внешность помогала ему успешно ускользать от преследования и делать это на протяжении нескольких лет. Он даже умудрялся выдавать себя за раввина по имени Исраэль Сассовер. Но за этой обманчиво безобидной внешностью таился врожденный стальной характер, еще сильнее закаленный жизнью в антисемитской Польше и заключением в советском ГУЛАГе.

Младший из трех детей, Менахем Бегин родился в 1913 году в Брест-Литовске – довольно-таки захолустном месте на границе Литвы, Польши и России. Родители были религиозными евреями, но при этом сионистами и не шарахались от светского образования. Из семьи выжили только Менахем и его сестра. Родители и старший брат погибли в числе трех миллионов польских евреев.

С детских лет Менахем отличался светлой головой и склонностью к произнесению речей. Жизнь семьи была очень тяжелой – война, несколько раз меняющаяся власть, послевоенная нищета. Во всех невзгодах Бегин-старший (Зеев-Дов) сохранял отвагу, холодную голову и человеческое достоинство. А Менахем смотрел и учился как себя вести. Когда уже за Менахемом пришли агенты НКВД, он вежливо предложил им чаю и взял с собой две книги – Тору и биографию Беньямина Дизраэли. Будущий премьер-министр Израиля был мальчиком, когда Брест-Литовск был оккупирован польскими солдатами. Какой-то солдат решил покуражиться над стариком-раввином. Зеев-Дов отлупил никак не ждавшего этого антисемита тростью. Бегина-старшего и злополучного раввина загребли в жандармерию, где обоих сильно побили. Не мудрено что на таком фоне юного Менахема привлек именно сионизм Жаботинского, сионизм «железной стены», жесткий и бескомпромиссный. В пятнадцать лет он вступил в Бейтар, в семнадцать впервые услышал живого Жаботинского, потом стал командиром ячейки в Брест-Литовске. Потом отправился в Варшаву – учиться на юриста в университете.

(Дальше длинно про перепитии с Бейтаром в Польше и споры между Бегином и Жаботинским. Не хочу затягивать, достаточно сказать что Бегин занимал более экстремистские и «силовые» позиции чем его наставник и учитель).

Бегин не успел долго побыть на посту главы польского Бейтара. Через семь месяцев после того как он им стал, Германия напала на Польшу. Бегин бежал из Варшавы на восток вместе со своей невестой, дочерью ревизионистского активиста Ализой Арнольд. В Вильно (тогда уже советский Вильнюс) они пришли пешком. Там же собрались все что осталось от руководства Бейтара в центрально- и восточноевропейских странах. Следующие десять месяцев прошли для четы Бегин тихо и счастливо. Но в августе 1940 умер Жаботинский и бейтарники начали проводить траурные мероприятия. Эти мероприятия попали в поле зрения НКВД и 20 сентрября 1940 за Менахемом Бегином пришли. Он был заочно приговорен к восьми годам лагерей как «социально опасный элемент». В июне 1941 Бегин вместе с другими заключенными плыл на пароходе в Печорлаг. И тут пришла весть – Германия напала на СССР, пакт Молотова-Риббентропа аннулирован и теперь советское правительство договаривается с польским правительством в изгнании. По этим договоренностям разрешили собрать по лагерям боеспособных мужчин с польским гражданством и сформировать из них армию получившую название «армия Андерса». Туда и попал Менахем Бегин. А дальше ему повезло еще раз – Черчилль уговорил Сталина уступить армию Андреса англичанам. Пешком и на грузовиках, через Иран, Ирак и Сирию, солдаты армии Андреса добрались до Палестины. «Я вылез из машины и углубился траву» — вспоминал Бегин – «и жадно пил аромат полей моего отечества». Стоял май 1942 года.

(Дальше про то как Бегин получил бессрочный отпуск из польской армии и стал командиром Иргуна, абсолютно коллегиальным путем, с согласия всех заинтересованных сторон)

Стратегия Бегина была проста, но выжимала максимально возможное из ограниченных ресурсов Иргуна и его заведомой слабости лицом к лицу с войсками и спецслужбами могущественной Британской империи. Понятно что ни о какой военной победе над британским гарнизоном и силами полиции речь не шла и идти не могла. Вместо этого Иргун во главе с Бегином сделал ставку на скрытность и внезапность. Внешне иргунисты ничем не отличались от обычных гражданских лиц. Они наносили удар – и растворялись в городских лабиринтах. История антиколониальной борьбы знает примеры четких побед над колонизаторами на поле боя (Изандлавана, Дьенбенфу) и многолетних войн на истощение (Алжир, Ангола). Ничего его такого Бегин не планировал. Его целью было подорвать авторитет англичан в глаза населения Палестины, сделать так чтобы их власть выглядела уязвимой и несерьезной. С этой целью сделали ставку на яркие зрелищные теракты, целью которых было привлечь к Палестине внимание международного сообщества и заставить всех говорить о несправедливостях чинимых англичанами в отношении евреев, которые гонимы отовсюду и которых нет на этой земле своего дома. Так же как с основным сионистским движением, главной аудиторией стали США в общем и тамошняя еврейская община в частности.

Как уже говорилось, ресурсов у Иргуна, как человеческих, так и материальных было не то что немного – кошкины слезки. Хотя английские и американские разведывательные отчеты называли численность Иргуна от четырех до восьми тысяч боевиков, реальность была от этого далека. По словам официального историка Иргуна Давида Нира, на момент принятия Бегином командования в организации насчитывалось около тысячи членов, из них полный курс боевой подготовки прошли двести. На складах лежало четыре пулемета, шесть пистолетов, сорок винтовок, две тысячи килограмм взрывчатки и 150 гранат. В кассе организации лежало жалкие 800 палестинских фунтов сбережений. Независимо от звания, неженатые бойцы получали от организации стипендию 25 фунтов в месяц.

В феврале 1944, впервые с 1939, евреи начали наносить удары по британским объектам. 12 февраля раздались взрывы в иммиграционных отделах британской администрации в Тель-Авиве, Хайфе и Иерусалиме. Выбор цели был предельно говорящий – ударить по тому самому месту где принимались решения не пускать евреев в Палестину. Взрывы раздались в трех городах в пределах двух часов – что указывало на возможности Иргуна координировать операции по всей Палестине. Бомбы взорвались поздно вечером, когда в офисах не было персонала и на улице сравнительно мало прохожих – Бегин хотел чтобы Иргун сохранял моральное превосходство. Для этого достаточно взрывать физическую инфраструктуру, но при этом там чтобы пострадало минимум людей. Кроме того, Иргун объявил что пока Великобритания в состоянии войны с Германией, они не будут трогать британские военные объекты и сосредоточатся на гражданских. Через две недели после атаки на иммиграционные отделы, взорвалась бомба в отделе финансов и налогов – и снова поздно вечером.

Тем временем Группа Штерна находилась в состоянии комы. Гибель Штерна и арест наиболее опытных кадров (около сорока человек) практически свели на нет существование организации. С мая 1942 они провели лишь три операции, из котороых успех имели одна – убийство мелкого полицейского осведомителя-еврея. (Дальше про то как с сентября 1942 по декабрь 1943 из английской тюрьмы убежало три десятка заключенных-штернистов). После этого побега Группа Штерна получила новую командную структуру и стала называться Лохамей Херут Исраэль (Борцы за свободу Израиля) или сокращенно Лехи. Ицхак Изертинский (будущий премьер Ицхак Шамир) стал командиром, Натан Фридман-Йелин отвечал за логистику и материальное обеспечение, а Исраэль Шейб (давний знакомец Бегина по Вильно, они как раз играли в шахматы когда энкаведисты пришли арестовывать Бегина) за идеологию и пропаганду.

Чтобы ознаменовать свое возрождение (и двухлетнюю годовщину гибели Штерна) Лехи решили выйти с треском и блеском, то есть убить кого-нибудь высокопоставленного из британской администрации. План был заложить бомбу в собор святого Георга 3 февраля 1944, когда верховный комиссар со своими коллегами придут туда на воскресную службу.

Начиная с 1941, группа которая потом стала называться Лехи, точила зубы на Гарольда МакМайкла. Больше чем любой другой английский чиновник этот суровый шотландец олицетворял равнодушие английских властей к ужасу который творился с евреями в Европе. Его симпатии были явно на стороне арабов, в конце концов он много лет занимался именно арабской политикой империи, хорошо знал язык. Особенно все возненавидили МакМайкла после гибели транспорта с еврейскими беженцами под названием «Струма». Это он активно лоббировал решение не пускать «Струму» в Палестину. Турки выпустили «Струму» в Черное море, где ее потопила торпеда с советской подлодки. (Текст на тему почему потопила см. в втором комментарии). Погибло 769 человек, спасся один. Повсюду расклеивались афиши с портретом МакМайкла и надписью «разыскивается убийца 800 человек».

Из покушения на МакМайкла ничего не вышло и особенно было обидно то что взрывчатку обнаружил арабский водитель МакМайкла. Эта неудача немного отрезвила Лехи и они решили начать с более мелкой рыбешки. 23 марта 1944 года было в Палестине обычным будним днем. Новости в основном были про войну в Европе. На митинг в Нью-Йорке собралось двадцать тысяч евреев и сочувствующих с призывом отменить Белую книгу и таким образом спасти из Европы тех евреев кто там еще в живых. В других местах спонтанно целые общины спонтанно объявляли всеобщий день поста и молитвы в надежде что это хоть как-то поможет. Для полиции в Палестине день тоже прошел без особых проишествий.

Но в полседьмого вечера клерк яффского отделения британской полиции, который засиделся на работе, был убит наповал сразу несколькими выстрелами. Через тридцать минут, уже в Тель-Авиве злоумышленники всадили три пули в английского полицейского, который стоял у здания суда. Еще через полчаса был убит другой полицейский, на выходе из тель-авивского штаба полиции. Так, в течении часа и в трех разных местах, боевики Лехи убили трех полицейских и ранили еще одного.

Тем же вечером боевики уже Иргуна напали на штаб-квартиру CID на Русском подворье в Иерусалиме. Они убили единственного сотрудника, который поздно вечером там находился и заложили в здание взрывчатку. Взрыв был такой что по всей улице Яффо из домов вылетели стекла. Газета Palestine Post на следующий день писала что улица выглядела как лондонская после немецкой бомбежки. Спустя некоторое время то же самое повторилось в Хайфе, в тамошней штаб-квартире CID. Иргунисты неправильно определили рассчетное время взрыва и там все взорвалось незадолго до полуночи, прежде чем планировалось позвонить и предупредить. Погибло трое сотрудников и было ранено еще трое. (Меня прямо любопытство разбирает, он что, все жили на работе?).

На следующее утро английские власти объявили комендантский час с пяти вечера до пяти утра в Тель-Авиве и еврейских районах Иерусалима и Хайфы. Везде появились блокпосты, были усилено патрулирование (на машинах и пешком), на дорогах появились засады. Английские власти поняли что еврейский терроризм здесь всерьез и надолго.

1) Похороны Давида Разиэля.

переди Менахем Бегин

2) Бегин с женой Ализой и сыном Беньямином-Зеевом, в тот период когда он притворялся “рабби Исраэлем Сассовером”