В Палестине сороковых годов отель «Царь Давид» был уникальным местом. Сосредоточие светской жизни, нервный центр британского управления, он принял под свою крышу государственный секретариат, армейский генштаб, различные отделы военных и гражданских спецслужб. При этом отель оставался открытым для публики несмотря на то что был окружен блокпостами, прожекторами, пулеметными гнездами, а периметр вокруг патрулировался солдатами и полицией, на машинах и пешком. Но деньги и связи открывали дверь в это уникальное пространство. Здесь евреи, арабы и англичане – кто мог себе это позволить – толпились в баре, выпивали и танцевали в клубе и гоняли великосветские чаи в правильно названном Grand Lobby.

Отель был построен во время беспорядков 1929 года. Здание проектировалось на то чтобы устоять в случае землетрясения, бомбардировки с воздуха и артиллерийского обстрела. Отель с прилегающими угодьями занимал четыре с половиной акра в престижном месте. Оттуда открывался панорамный вид на Старый город. «Царь Давид» предлагал 260 номеров, центральное отопление, теннисный корт, два ресторана, бар, банкетный зал и ухоженный сад с розами и беседками. Миллионер, великосветский бонвиван и член парламента от партии Тори Генри Шэннон в 1941 останавливался в «Царе Давиде» и сравнил его с парижским «Рицем».

Но в чем «Царь Давид» был уникален – там находилась гражданская и военная администрация. В разгар арабского восстания в октябре 1938 британская армия забрала себе сорок номеров на четвертом этаже и превратила это в свой палестинский штаб. Через месяц гражданская администрация заняла нулевой этаж, мезонин и три верхних этажа в южном крыле. Меньше трети номеров сдавалось обычным постояльцам в центральном и северном крыльях на первых двух этажах. Это был военный объект, но насадить военную дисциплину не получалось. Кроме военных, здесь косяками ходили гражданские – чиновники, дипломаты, журналисты, разведчики и красивые женщины призванные украсить досуг всех перечисленных. Именно поэтому «Царь Давид» представлял такую вкусную цель для Иргуна, несмотря на то что там постоянно находилось около двухсот военнослужащих и еще четыреста располагались лагерем буквально под носом.

Примерно в 11:45 часов дня 22 июля 1946 года краденный грузовик подъехал к служебному входу в «Царь Давид», который размещался в подвальном этаже. Внутри было шесть переодетых арабами боевиков Иргуна. Двое, угрожая пистолетами, загнали десять человек гражданского персонала в кухню ресторана и там их удерживали, а остальные выгрузили семь бидонов для молока. В каждом вместо молока лежало по пятьдесят фунтов взрывчатки. Под руководством Исраэля Леви бидоны установили возле колонн которые поддерживали шесть верхних этажей, прикрутили детонирующим шнуром и установили часовые механизмы так что их нельзя было разоружить. На каждый бидон повесили карточку с надписью «Не трогать, взрывоопасно» на английском, арабском и иврите. Без пяти минут полдень и все шло как по маслу.

На обратном пути по коридору к выходу иргунисты столкнулись с британским капитаном-связистом. Во время разведывательных вылазок в феврале и июле умудрились не заметить комнату в коридоре между рестораном La Regence и служебным входом, где помещался коммутатор. На коммутаторе сидели шесть девушек-военнослужащих из вспомогательного корпуса британской армии, а командовал ими тот самый капитан-связист. Услышав необычный шум в коридоре, он вышел посмотреть. Началась свалка. Одна из связисток выскочила посмотреть и увидела что некто в арабской одежде бьет ее командира. Она тут же связалась с военной полицией. В этот момент капитан стряхнул с себя нападавших и побежал вверх по служебной лестнице в лобби отеля. Один из иргунистов выхватил пистолет и выстрелил в него. Смертельно раненый, капитан упал. И тут все пошло наперекосяк.

Носильщик из лобби спускался по лестнице, увидел что произошло и побежал за полицией. Иргунисты стреляли ему вслед, но не попали. В это время один из удерживаемых в кухне гражданских служащих отеля нащупал кнопку тревоги на стене и нажал. Полицейский пост на улице Мамилла в четверти мили от отеля получил сигнал и отправил по адресу наряд. Одновременно по лестнице спускались офицер с сержантом и они вступили в перестрелку с отступающими иргунистами.

Иргунисты выбежали на улице и вляпались в полицейский наряд. Началась перестрелка и один из команды был смертельно ранен. Не имея возможность пробиться к своему грузовику через град пуль, иргунисты побежали через примыкающий к отелю сад и дальше в сторону Старого города. Свернули на улицу царя Давида, напротив французского консульства сели в уже ждавшее такси и машина рванула с места.

В 12:20 взорвалась предупреждающая бомба, положенная другой иргуновской командой возле арабского сувенирного магазина «Саламе» возле YMCA, напротив входа в южное крыло отеля. Только этого и ждала молодая женщина в телефонной будке возле армянской аптеки дальше по улице царя Давида. Ее звали Адина Хай Нисан. Услышав взрыв в сувенирном магазине Саламе, она набрала номер отеля «Царь Давид» и быстро сказала по-английски: «Это еврейское сопротивление. Мы оставили бомбы в отеле, все на выход, вас предупредили». Она повторила эти слова на иврите и повесила трубку. Следующие несколько минут Адина бегала от одной телефонной будки к другой и делали предупредительные звонки во французское консульство и газету The Palestine Post. (У Адины Хай Нисан вышли мемуары на английском языке, очевидно на иврите тоже есть).

В 12:37 семь бидонов с взрывчаткой взорвались. Обрушился каменный фасад здания, посыпались шесть этажей, образовав огромную кучу разбитого стекла, изломанной кладки и раздавленных, безжизненных тел. Эффект был такой как будто на «Царь Давид» упала полутонная авиабомба. Погиб 91 человек – 41 араб, 28 англичан, 17 евреев и еще понемножку армян, греков и русских. Большинство погибших составляли гражданские лица – клерки, машинистки, рядовые чиновники, служащие отеля, работники на кухне и постояльцы. Но высокопоставленных жертв тоже хватало. Среди погибших насчитывалось 12 женщин, 13 военных и трое полицейских. Ущерб нанесенный зданию был огромен. Впоследствии правительство и армия выплатили владельцам компенсацию в 350000 фунтов (18 миллионов с лишним на современные деньги).

Взрыв в отеле «Царь Давид» удерживал печальное первенство в номинации «самый смертельный теракт» аж до 1983 года, года шиитские террористы уничтожили казармы корпуса американской морской пехоты в Бейруте. Не мудрено что ответственность за него перебрасывали между собой, как горячую картофелину Иргун, Хагана и английские власти. До сих пор теракт в отеле «Царь Давид» используется в качестве обоснования для позиции что евреи в своем терроризме были ничуть не цивилизованнее арабов.

Бегин до конца жизни отрицал что целью Иргуна было кого-то убивать. Отсюда и таймеры на бомбах, и отвлекающий взрыв возле сувенирного магазина Саламе, и предупреждающие звонки. В своих мемуарах под названием «Восстание» (вышли в 1951) он утверждает что с предупредительных звонков до взрыва прошло аж 25 минут и именно это версия попала на мемориальную доску которая ныне висит на решетке окружающей южное крыло здания. На следующий вечер в газетах появилась короткая объява от Иргуна с такими словами: «трагедия не результат действий еврейских бойцов выполнивших свою миссию с героизмом и самоотдачей, но результат действий английских угнетателей проигнорировавших предупреждение». Но даже в атмосфере всеобщей неприязни к англичанам, бесстыдная попытка Иргуна умыть руки и обвинить жертв вызвала отторжение в еврейском обществе. Теракт осудили все гражданские структуры (Ваад Леуми, политбюро Еврейского Агенства) и ряд ведущих раввинов. Сейчас уже невозможно сказать планировал ли Иргун предупредить отель за 25 минут до взрыва и просто не получилось, или же эта цифра была придумана задним числом. Ясно одно – промежуток между звонками и взрывом был вдвое меньше и не оставлял находящимся в отеле никаких шансов. Более, того если бы людям удалось эвакуироваться – они бы столпились как раз на то самой площадке куда полетели бы обломки бетона и осколки стекла, и неизвестно еще сколько бы народу там полегло. Поэтому заверения Иргуна в нежелании причинять вряд гражданским лицам не вызывают большого доверия. При планировании операции этот фактор явно не учитывался или учитывался тяп-ляп.

Поскольку грузовик был украден в Тель-Авиве, карательные меры англичане решили начать с Тель-Авива. Операция «Акула» началась в рассветные часы 30 июля. Всего принимало участие пятнадцать тысяч солдат и офицеров. Вместе с полицией и Си-Ай-Ди они окружили Тель-Авив и весь его прочесали. Был объявлен комендантский час – все 170000 жителей Тель-Авива должны были сидеть дома и имели право покидать дом только на два часа в день, за лекарствами и за едой. Было допрошено 102000 человек – все мужчины от пятнадцати до пятидесяти лет и все женщины от пятнадцати да тридцати, кроме беременных и кормящих. Примерно каждого десятого задерживали и отправляли в штаб бригады, чтобы с ними там более подробно поговорило Си-Ай-Ди. Чтобы как-то упорядочить этот процесс, в полиции каждому допрашиваемому наносили на лоб метку стойкой краской – чтобы тех кого уже допросили не задержали во второй раз, а тех кто представлял интерес случайно не отпустили. Бегин сумел обмануть полицию с поддельными документами и ускользнуть от ареста. А вот Ицхак Изертинский, начальник оперативного отдела Лехи, попался. Изертинский был в своем обычном обличии старого раввина – так скрываться легче. Его узнал детектив Томас Мартин и окликнул «Шалом, Ицхак». И на подпольщика случилась проруха, он попался на такую простую наживку и был арестован.

Изертинского несколько недель держали в камере на Русском подворье и довольно жестко допрашивали. Потом его в ножных кандалах отвезли на авиабазу, засунули в самолет и отправили в лагерь для еврейских подпольщиков в Эритрее. Через два месяца команда Лехи выследила и убила Томаса Мартина. В интервью британскому журналисту Изертинский – к тому времени Ицхак Шамир и спикер Кнессета – отрицал что ему кто-то об этих планах сообщил, но особой скорби не выразил. «Мартин сам подписал себе смертный приговор» — сказал Шамир.